Книга убийств - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Келлерман cтр.№ 37

Майло покачал головой.

— Пирс очень хорошо к ней относился. Дороти тоже умерла, почти сразу после того, как Пирс вышел на пенсию. Сердечный приступ. Она была заядлой курильщицей, не выпускала сигарету изо рта, да еще имела лишний вес, не просто лишний, а катастрофически лишний. Именно из-за нее Пирс впервые попробовал амфетамины — Дороти прописывали кучу всяких лекарств, чтобы похудеть, и он начал их у нее брать. Наркотик, как это всегда и происходит, одержал над ним верх. Он говорил мне, что у него испортился характер, он стал подозрительным, у него часто менялось настроение, он не мог спать. И вымещал свое дурное настроение на напарниках, особенно на вас. Потом Пирсу было стыдно, ведь он считал вас умницей и не сомневался, что вы далеко пойдете…

Она замолчала.

Майло подергал молнию своей ветровки.

— А Пирс много говорил о работе?

— Он не говорил о каких-то отдельных делах, если вас это интересует. Только о том, что в управлении все прогнило. Лично я думаю, что работа отравила его не меньше наркотиков. Когда мы познакомились, он скатился практически на самое дно. Это произошло почти сразу после смерти Дороти, и Пирс перестал платить за дом в Сайми-Вэлли — они его так и не купили, просто снимали. Пирс жил в грязном мотеле в Окснарде и получал гроши за то, что подметал полы в лавке Рэндалла «Одежда для ковбоев». Там я его впервые и увидела. Я приехала в Вентуру на выставку и зашла в лавку за сапогами. Пирс выносил мусор, и мы с ним налетели друг на друга. Представляете, я плюхнулась прямо на задницу, и мы расхохотались. Он замечательно смеялся. А еще он вызвал у меня любопытство. Человек в его возрасте обычно подобную работу не делает. Такое скорее для молодых мексиканцев.

В следующий раз, когда я зашла в лавку, мы немного поговорили. Мне понравилось, что он сильный и немногословный. Вы уже, наверное, поняли, что я болтушка, ведь большую часть жизни я прожила одна, разговаривая со своими лошадьми. И сама с собой, чтобы не спятить.

Эта земля принадлежала моему деду. Я унаследовала ее от родителей. Я была самой младшей в семье и осталась здесь, чтобы о них заботиться. Лошади делают вид, что слушают меня. Пирс тоже умел слушать. Вскоре я начала придумывать причины, по которым мне требовалось съездить в Окснард. — Мардж улыбнулась. — Я накупила огромное количество штанов и сапог. А он больше ни разу меня не ронял.

Она потянулась к кружке с кофе.

— Мы поженились через год знакомства. Приняли такое решение, потому что оба были ужасно старомодными и не могли без официального документа начать жизнь вместе. Но главным образом нас связывала дружба. Пирс был моим самым лучшим и верным другом.

— А когда Пирс излечился от наркозависимости? — спросил Майло.

— Когда мы познакомились, он уже начал от нее избавляться. Вот почему он перебрался в этот клоповник. Чтобы наказать себя. У Пирса имелись кое-какие сбережения и пенсия, но он жил как нищий бродяга. Потому что таким себя считал. Когда мы стали встречаться, он уже полностью покончил с наркотиками, но был уверен, что их употребление не прошло для него даром. «Мозг, как швейцарский сыр», так он говорил. А еще: если бы его голову просветили рентгеновскими лучами, там бы обнаружились такие огромные дырки, что в них можно было бы засунуть палец.

Главным образом это сказывалось на чувстве равновесия и памяти — Пирсу приходилось все записывать, иначе он тут же забывал, что должен сделать. Я твердила, что дело в возрасте, но он мне не слишком верил. Когда Пирс сказал, что хочет научиться ездить верхом, я встревожилась. Немолодой человек, никакого опыта, да еще плохо держит равновесие. Однако Пирсу удавалось оставаться в седле, пока… Лошади его любили, он действовал на них успокаивающе. Может, из-за всего, что ему пришлось испытать, когда он ступил на путь очищения. А может, он оказался на более высокой ступени благодаря тому, что страдал. Вам, вероятно, в это трудно поверить, детектив Стеджес, но когда мы жили вместе, Пирс был удивительно спокойным и умиротворенным человеком.

Мардж встала, взяла фотографию, стоявшую на телевизоре, и протянула нам. Она и Швинн прислонились к столбикам загона. У меня имелось весьма невнятное описание грубоватого жителя Окленда, которое предоставил мне Майло, и я ожидал увидеть потрепанного жизнью старого копа. У мужчины на снимке были длинные седые волосы ниже плеч и белоснежная борода во всю грудь. Кожаная куртка цвета арахисового масла, голубые джинсы, черепаший браслет и серьга в ухе.

Престарелый хиппи за руку с прокаленной на солнце женщиной, едва достигающей его плеча. Я увидел, как Майло от удивления вытаращил глаза.

— Он был мой Дедушка Цветок, — сказала Мардж. — Вы его знали совсем другим, верно?

— Немного другим, — не стал спорить Майло. Мардж положила снимок на колени.

— Ну и какой совет вы хотели получить у Пирса по поводу дела, которое расследуете?

— Я хотел выяснить, помнит ли он свои старые дела.

— Вы работаете над таким делом? Кого убили?

— Девушку по имени Джейни Инголлс. Пирс когда-нибудь упоминал ее имя?

— Нет, — ответила Мардж. — Я уже вам сказала, он мало говорил о работе.

— А после него остались какие-нибудь бумаги?

— Какого рода?

— Имеющие отношение к его службе в полиции — газетные вырезки, фотографии, записки?

— Нет, — сказала Мардж. — Когда Пирс уехал из своего дома в Сайми-Вэлли, он от всего избавился. У него даже машины не было. Когда мы с ним ходили на свидания, мне приходилось его подвозить.

— Когда я его знал, — проговорил Майло, — Пирс увлекался фотографией. Он не вернулся к своему хобби?

— Вернулся. Он любил гулять среди холмов и снимать природу. Даже купил дешевенький фотоаппарат. Когда я увидела, какое он получает удовольствие от этого, то подарила ему на шестидесятивосьмилетие «Никон». Он делал красивые снимки. Хотите посмотреть?

Мардж провела нас в единственную спальню в доме, скромную, обшитую сосновыми панелями, почти все пространство которой занимала огромная кровать с ярким покрывалом и двумя разными тумбочками. Стены украшали фотографии в рамках. Холмы, долины, деревни, ручьи, высохшие и полноводные, восходы и закаты солнца, зимний снег. Удачная композиция, прекрасные цвета. Но ничего, что стояло бы выше растений на эволюционной лестнице. Даже птиц в небе.

— Красиво, — похвалил Майло. — А у Пирса была комната, где он проявлял пленку и печатал фотографии?

— Мы переделали под лабораторию половину ванной комнаты. Правда, он был талантлив?

— Да, мэм. Когда мы с ним работали вместе, Пирс любил читать книги о науке.

— Правда? Ну, я таких книг у него в руках не видела, но он часто погружался в размышления. Мог часами сидеть в гостиной и смотреть в окно. Если не считать полицейского взгляда и кошмаров, которые его иногда посещали, Пирс обрел мир. Девяносто девять процентов времени в его душе царил покой.