— Мне очень жаль, — сказал я.
— Я пришла сюда не за извинениями, Алекс. Просто я хотела сказать все это лично. Чтобы ты себя не мучил.
— Спасибо тебе.
— Что случилось с твоей рукой и лицом?
— Длинная история.
— Та же самая…
— Наверное.
— И это вторая причина, которая заставила меня приехать. Наше положение. Все не так просто, да?
— Я скучал без тебя, — сказал я.
— Я тоже скучала. И продолжаю скучать. Но…
— Обязательно должно быть «но».
— Не сердись.
— Я не сержусь. Мне грустно.
— Мне тоже. Если бы мне было на тебя наплевать, я бы не приехала. И все же я не останусь, Алекс. За мной скоро придет машина, чтобы отвезти в аэропорт, я присоединюсь к турне и буду с ним до окончания. Турне может затянуться. Нам сопутствует успех, мы заработали кучу денег. Начались разговоры о европейских гастролях.
— В Париже? — спросил я. Робин заплакала.
Я бы к ней присоединился, но у меня не осталось сил.
Мы просидели целый час, держась за руки. Лишь пару раз я вставал, чтобы принести ей бумажные салфетки и она могла вытереть глаза.
Когда приехало такси, Робин сказала:
— Мы не ставим точку. Посмотрим, как все пойдет.
— Конечно.
Я проводил ее до двери, а потом долго стоял на террасе и махал ей вслед.
Через три дня я позвонил в офис Эллисон Гвинн и рассказал о Ларнере.
— О Господи… потребуется некоторое время, чтобы осознать… Я рада, что вы мне рассказали. Как хорошо, что вы позвонили.
— Мне показалось, я должен был это сделать.
— С вами все в порядке?-
— Да.
— Если вы надумаете с кем-нибудь поговорить…
— Я буду иметь в виду.
— Позвоните, — сказала она. — Мне бы этого хотелось.