Лживый язык - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Уилсон cтр.№ 44

Медленно водя пальцем по матовой поверхности снимка, я всматривался в десятки лиц, глядящих на меня с фотографии. В последнем ряду, с краю, зажатый между худым пожилым мужчиной в очках в тонкой металлической оправе и дородной женщиной в твидовом костюме, стоял Крейс. Было трудно увязать тонкие черты мужчины на фотографии — обладателя пышной шевелюры, красивого лица, молодой кожи и веселой улыбки — с тем человеком, которого я знал в Венеции, но, вне сомнения, это был он.

Я вернул альбом на место и взял другой, стоявший рядом, за 1958 год, где нашел аналогичную подборку фотографий: победы в соревнованиях по регби и крикету, музыкальные концерты и драматические представления, в том числе «Сон в летнюю ночь» и «Конец путешествия». Из отпечатанной на пишущей машинке программки к пьесе Шерифа [29] я узнал, что этот спектакль поставил Крейс, однако во всем альбоме нашлась только одна фотография, где он был запечатлен: опять-таки групповой снимок на последней странице альбома, на котором он выглядел почти так же, как и в предыдущем году.

Я открыл последнюю страницу альбома с фотографиями за 1959–1960 годы и стал всматриваться в лица, ища Криса, мое второе «я». Крейс на этом снимке был, смотрел в объектив с довольным выражением на лице, а вот Крис отсутствовал. Равно как и его отец. Я посмотрел на дату фотографии: 6 июня 1960 года. К тому времени Джон Дэвидсон был уже семь месяцев как мертв.

Я стал листать альбом и через пару страниц увидел фотографию человека в мешковатом дешевом твидовом пиджаке, стоящего на сцене. Вид у него был смущенный, даже удивленный, будто он никак не ожидал, что кто-то, тем более фотограф, может проявить интерес к его ничтожной персоне. Надпись под фотографией гласила:

«Джон Дэвидсон, органист и учитель музыки в школе Уинтернборн-Эбби, после исполнения „Прелюдий“ Баха.

Октябрь 1959 г.».

Трудно было найти сходство между Крисом и его отцом. Судя по тем фотографиям, что показал мне Шоу, Крис был красивым мальчиком с массивной челюстью, белокурыми волосами и умными глазами. А этот мужчина выглядел так, будто из него высосали все жизненные соки: под его глазами залегли темные круги, кожа имела нездоровый землистый оттенок.

Только я собрался закрыть альбом и взять следующий, как на одной из быстро перевернутых страниц мой взгляд выхватил слова «дискуссионный клуб». Я вернулся на эту страницу. Вместо фотографии туда была вклеена заметка, сообщающая о том, что дискуссионный клуб Уинтерборн-Эбби одержал победу над командой Пембертон-Колледж. В заметке перечислялись участники клуба. В числе них были мальчики, о которых Крис упоминал в своем дневнике: Мэтью Ноулс, Тимоти Флетчер, Адриан Левенсон и Дейвид Уорд. Обсуждалась тема, предложенная командой Уинтерборн-Эбби: «О человеке судят по манерам». В конце заметки были такие слова:

«Мистер Гордон Крейс также выражает особую благодарность Кристоферу Дэвидсону, великолепно справившемуся с обязанностями секретаря команды».

Я переписал в свой блокнот интересующие меня данные и взял альбом за следующий год. В конце альбома я увидел то, что искал, — групповую фотографию, на которой фигурировали и Крейс, и Крис. Наставник и ученик стояли, глядя в объектив; их разделяли несколько человек. Вид у Крейса был загадочный, даже немного насмешливый; у Криса — страдальческий и неуверенный. Казалось, он прикусил изнутри щеку.

Снимок был сделан после очередной победы дискуссионного клуба, 7 марта 1961 года — спустя два года после гибели отца Криса и за шесть лет до его собственной смерти.

Из библиотеки донеслись голоса мальчиков. Я выпрямился и осторожно выглянул из-за стеллажа, проверяя, не идет ли ко мне миссис Фаулз. Ее нигде видно не было. Я взял альбом с фотографией Крейса и Криса и, просовывая указательный палец правой руки под каждый приклеенный уголок снимка, аккуратно отделил его от альбомного листа, на котором остались четыре белые отметины. Я положил фотографию в свою сумку, спрятав ее между страницами блокнота. Мне было немного стыдно за свой поступок, ведь миссис Фаулз была так добра ко мне; хотя, с другой стороны, я лишь выполнял свою работу: собирал материал любым доступным способом. Я был уверен, что при написании книги мне понадобятся все добытые сведения, каждый незначительный факт.

Я повернулся к полке, на которой, как сказала миссис Фаулз, лежали школьные журналы. Взял одну картонную папку, открыл ее, поднял механический прижим, придавливавший стопку документов. Первые несколько страниц оказались разрозненными выдержками из старого ежегодного бухгалтерского отчета — листы с колонками цифр, обозначающими затраты на строительные работы. Под ними лежала желто-коричневая папка, в которой находился тонкий журнал с гербом школы на обложке, выпущенный осенью 1960 года. Кто-то — вероятно, один из учащихся — придумал весьма грамотный дизайн обложки, расположив буквы названия «Взрыв» вокруг украшения на верху гербового щита так, что казалось, будто они вылетают из герба. Я стал быстро листать журнал, бегло просматривая отрывки высокопарной прозы, стихотворение какого-то мальчика, в стиле Вордсворта повествующего о прогулке на лоне природы, сонет о горечи утраты и смерти, из последней строчки которого явствовало, что автор горюет о своей собаке. Но имени Криса я нигде не встретил, а Крейс упоминался только в отпечатанном на внутренней стороне обложки тексте из двух предложений, в котором ему выражали благодарность за помощь в издании журнала.

Я стал просматривать другие журналы, листал страницу за страницей, выискивая нужные мне сведения, но не находил ничего интересного. Это была скучная, нудная, утомительная работа. Подавив зевок, я закрыл первую папку и сел за стол. По крайней мере, теперь я знал несколько фамилий, которые можно будет проверить по официальным школьным спискам. Конечно, я скажу, будто бы выбрал их произвольно во время просмотра альбомов и журналов. Надеюсь, никто не усмотрит между ними скрытой связи, не заметит, что все мальчики были участниками дискуссионного клуба Крейса.

Потом мне в голову пришла одна мысль. Я вспомнил про дату публикации романа Крейса. Заглянул в свой блокнот. «Дискуссионный клуб» был издан 4 марта 1962 года. Я взял с полки следующую папку, поднял зажим, но вместо того, чтобы старательно, страница за страницей, листать каждый журнал, вывалил их все на стол и стал искать тот, на котором стояла бы нужная мне дата. Все журналы были за 1961 год. Я запихнул их в папку, пообещав себе, что сложу по порядку позже, опустил зажим, убрал папку в сторону и взял другую. Открыв ее, я увидел дату: 1962 год — и почувствовал, как все мое существо сотрясла нервная дрожь. Но потом я вспомнил слова миссис Фаулз о том, что журналы издавались нерегулярно. Стал бы Крейс возиться с изданием школьного журнала как раз накануне публикации своего собственного романа? А если бы и стал, сохранился ли этот номер?

Я быстро нашел зимние и осенние издания и стал с жадностью их листать. Весенних номеров не было, но на дне папки лежал летний выпуск с помятой обложкой, у которой был оторван верхний правый угол. Дизайн этой обложки был несколько иной: графика взрыва осталась, но сам герб был изображен в виде солнца, а под названием кто-то написал: «Сенсация лета».