Токио - читать онлайн книгу. Автор: Мо Хайдер cтр.№ 53

— Нет.

— Вероятно, Фуйюки в этом ящике что-то хранит? Судя по вашему описанию, я понял именно так.

— В самом деле?

— Да. Какое бы зелье Фуйюки ни пил, он верит в то, что оно спасает его от смерти.

Ши Чонгминг покрутил чайник.

— Он должен быть осторожен с дозировкой. Особенно если это средство опасно или его трудно перевозить. Подозреваю, он хранит его в резервуаре.

Ши Чонгминг наливал чай, не спуская с меня глаз: наблюдал за моей реакцией.

— Расскажите побольше о ваших впечатлениях.

Я покачала головой. Я была не в силах притворяться. Взяла чашку и крепко держала ее в обеих руках, смотрела на горячую воду и сероватый осадок на дне. Настало долгое неловкое молчание, пока я наконец не поставила чашку на стол.

— В Китае… — сказала я, хотя знала, что он не это хочет услышать, — что происходит в Китае с теми, кто не похоронен, как положено? Что происходит с их душами?

Он хотел было сесть, но мои слова его остановили. Согнувшись над креслом, обдумывал мой вопрос. А когда заговорил, его голос изменился:

— Странный вопрос. Почему вас это интересует?

— Что происходит с их душами?

— Что происходит?

Он сел, расправил тунику, задвигал чашку по столу вперед-назад. Потом потер рот и взглянул на меня. Около ноздрей у него выступили синевато-красные пятна.

— Непохороненные? В Китае? Сейчас подумаю. Можно ответить просто: мы верим, что появляется привидение. Злой дух возвращается на землю и творит бесчинства. Поэтому к похоронам мы относимся очень трепетно. Мы даем нашим мертвецам деньги, чтобы они благополучно перешли в другой мир. Это всегда… — Он откашлялся и рассеянно постучал пальцами. — Это то, что угнетало меня в Нанкине. Я всегда боялся того, что в Нанкине остались тысячи злых духов.

Я поставила чашку и взглянула на него, склонив набок голову. Он никогда не говорил так о Нанкине.

— Да, — сказал он и провел пальцами по кромке чашки. — Это всегда меня беспокоило. В Нанкине не хватало земли для индивидуальных могил. Мертвецы ждали собственных похорон несколько месяцев. Нижние ряды, истлевая, уходили под землю, верхние, разлагаясь, соединялись с теми, кто лежал внизу, прежде чем появлялась возможность…

Он помолчал, глядя в чашку. Неожиданно Ши Чонгминг показался мне очень старым. Я видела голубые вены под дряблой кожей, ясно представляла себе его кости.

— Я видел однажды маленького ребенка, — сказал он спокойно. — Японцы отрезали у нее часть плоти — здесь, под ребрами. Все видели, что она мертва, но никто ее не похоронил. Она лежала так многие дни, на виду у всех, но никто не вышел из дома, чтобы похоронить ее. До сих пор не понимаю, почему этого не сделали. В Нанкине повезло лишь немногим, тем, у кого осталось тело, которое можно было похоронить… — Он замолчал, смотрел на собственные пальцы, двигающиеся вокруг чашки.

Когда мне показалось, что больше он ничего не скажет, я наклонилась вперед и понизила голос до шепота:

— Ши Чонгминг, скажите, что там, в вашем фильме.

Он покачал головой.

— Пожалуйста.

— Нет.

— Я должна знать. Я должна все знать.

— Если вы так хотите узнать, то помогите мне в моем расследовании. — Он посмотрел на меня. — Вы ведь поэтому ко мне и пришли?

Я вздохнула, откинулась на спинку.

— Да, — сказала я. — Это так. Он грустно улыбнулся.

— Я уж думал, что потерял вас, думал, что вы отмежевались.

Он посмотрел на меня печально и ласково, не так, как прежде. Впервые с тех пор, как мы встретились, я почувствовала, что он ко мне расположен. Должно быть, я так и не узнаю, что он передумал за те несколько недель, пока мы не разговаривали.

— Что заставило вас вернуться?

По окончании разговора мне следовало просто открыть дверь и удалиться. Но я не удержалась — остановилась на пороге и посмотрела на него.

— Ши Чонгминг? — сказала я.

— Мм? — Он поднял на меня глаза. Похоже, я прервала ход его мыслей. — Да?

— Вы как-то сказали, что невежественность и зло не одно и то же. Помните?

— Да, помню.

— Это правда? Вы в самом деле так думаете? Невежественность не является злом?

— Конечно, — ответил он. — Конечно, это правда.

— Вы действительно так думаете?

— Ну разумеется. Невежественность можно простить. Невежественность не является злом. Почему вы спрашиваете?

— Потому что… потому что… — Я неожиданно почувствовала себя сильной и свободной. — Потому что это один из самых важных вопросов на свете.

Холодало, тучи грозили пролиться дождем. У машин, стоящих в ожидании зеленого сигнала светофора, окна плотно закрыты. Ветер взвихрялся возле углов, подхватывал мусор и мчался с добычей в подземный переход. Я вышла из электрички за несколько кварталов до дома Фуйюки, запахнулась плотнее в куртку и быстро зашагала вперед, используя красно-белую токийскую телебашню как ориентир, поскольку улиц не знала. Здесь было много маленьких ресторанов и заведений, где готовили лапшу. Я прошла мимо магазина оптового торговца, который назывался «Мясо нарасхват». Замедлила шаг, невежливо уставилась на покупателей, которые загружали в багажники огромных автомобилей двадцатифунтовые части туши. Мясо. Япония и Китай годами потребляли протеины только в виде кузнечиков, коконов гусениц шелкопряда, змей, лягушек, крыс. Теперь у них появились заведения «Мясо нарасхват».

Мясо, думала я, остановившись возле металлической ограды дома Фуйюки. Мясо. Один из гаражей был открыт. Мужчина в комбинезоне полировал большой черный автомобиль Фуйюки. Окна машины были открыты, ключ вставлен в зажигание, из магнитофона звучала песня, которую, как мне показалось, пели «Биттлз». Садовник поливал из шланга дорожку. Я взялась за ограду и подняла глаза к пентхаузу. Черные зеркальные окна отражали холодное небо. Ши Чонгминг думал: то, что хранится в тайне у Фуйюки в квартире, требует особой бдительности. Особенно если это средство опасно или его трудно перевозить…

Напротив дома стояла телефонная будка, и я в нее вошла. Возле монетоприемника были расклеены фотографии японских девушек в панталончиках. Я пошарила в кошельке, вынула визитную карточку Фуйюки и посмотрела на нее. Зимнее Дерево. Зимнее Дерево. Я откинула со лба челку и набрала номер. Подождала, кусая ногти. Раздался щелчок, и механический женский голос сказал по-японски: «Извините, этот номер недоступен. Проверьте, пожалуйста, и перезвоните».

Садовник поливал клумбы. Декоративную капусту обвязали шнуром, чтобы в зимнее время она не потеряла формы. Я повесила трубку, сунула в сумку визитную карточку и направилась домой. Сегодня мама Строберри подавала напитки. В такое время она бывала в хорошем расположении духа. Снова спрошу, что она имела в виду, когда советовала мне не есть у Фуйюки.