Птицелев напряженно размышлял. В мозгу у него что-то
звенело, точно натянутая струна. Такое состояние у него обычно бывало перед
озарением, но в этот раз сознание было словно окутано туманом. А хуже всего то,
что Хранители наверняка уже знают о побеге…
Из поднебесья доносились тревожные крики: летающие существа,
которым он был обязан своим прозвищем, извещали друг друга об опасности. Грифон
знал, что эта опасность — он, и что крылатый патруль с вооруженными всадниками
может появиться в любую минуту.
Быстро оглядевшись, Грифон понял, в каком направлении нужно
бежать:
— За мной! Быстро!
— Куда мы? — спросил Моргис уже на бегу; такое доверие
делает ему честь, подумал Грифон.
— В центр города. Во дворец Повелителя Стаи. Герцог
споткнулся и застыл как вкопанный:
— Но это безумие! Нам нужно бежать как раз в обратную
сторону!
— Именно так… — Грифон, задыхаясь, ускорил бег, стремясь
поскорей свернуть в темную боковую улочку. Оказавшись на ней, он продолжил:
— Именно так и рассуждают Хранители. Кому придет в голову,
что мы направимся прямо в зубы Повелителю, на верную гибель?
— Надеюсь, ты это вспомнишь, когда они бросят нас этим своим
милым зверушкам — бегунам?
— Если забуду, ты мне напомнишь.
Они испуганно смолкли и замерли, услышав крики крылатых
тварей. Но патруль пролетел мимо — и беглецы продолжили путь в сердце
Канисаргоса — или, как говорили, в пасть Разрушителю.
Посланник от Д`Шая был изгнан почти мгновенно. Д`Рэк
позволил ему произнести всего несколько слов. Дела шли даже лучше, чем он
ожидал: выяснилось, что женщины, о которой так волнуется Грифон, у Д`Шая нет.
Следовательно, оставалась только одна возможность — и уж ее-то он использует
как ему заблагорассудится.
Но приятнее всего Д`Рэку было то, что ситуация разыгрывалась
словно по нотам написанной им партитуры. Если Д`Алтейн полагает, что старшему
Хранителю неизвестно, кому его помощник служит на самом деле — значит, он
просто самонадеянный болван. Правда, Д`Алтейн оказался расторопнее, чем
рассчитывал Д`Рэк — но результат был такой же, какого и ожидал старший
Хранитель. Конечно, лучше бы Грифон двигался к Д`Шаю в сопровождении
вооруженных гвардейцев-предателей, а не шатался по городу сам по себе, но Д`Рэк
надеялся, что его колдовство наряду со смекалкой Грифона приведет последнего,
равно как и его чешуйчатого приятеля, прямо по назначению. Никогда еще старший
Хранитель не был так близок к успеху! Скоро все изменится. Не будет больше
шпионов. Не будет Д`Шая. А может быть, даже Повелителя Стражи.
Он усмехнулся. Вот-вот Грифон и Д`Шай встретятся лицом к
лицу — и все будет кончено. А что касается Д`Алтейна… пусть его участь решает
новый хозяин.
— Эй, ты! — окликнул Д`Рэк молодого Хранителя, который
следил за перемещениями Грифона. — Как тебя зовут?
Юноша испуганно поднял глаза. Он еще не привык работать под
непосредственным началом старшего Хранителя и потому несколько раз судорожно
глотнул, прежде чем ответить:
— Р`Фарани, повелитель. Третий уровень.
— Неверно, — усмехнулся Д`Рэк, глядя в бледное от страха
лицо. — Отныне ты — Д`Фарани, шестой уровень.
— Повелитель! — У новоиспеченного Д`Фарани хватило ума не
выпустить из рук кристалла, несмотря на невероятное повышение в чине и кастовом
уровне.
— Делай свое дело хорошо — и года не пройдет, как я
официально переведу тебя на десятый уровень. Я намерен сделать тебя своим
заместителем — если, конечно, ты будешь помнить свое место.
Благоговейный трепет Д`Фарани убедил Д`Рэка в правильности
выбора. Он знал, что этот юноша не только одарен, но и по-настоящему предан.
Таких людей надо поощрять. Хранители постарше уже избалованы; им нельзя
доверять. А ему нужен покладистый помощник,
Он повернулся было к выходу, но остановился:
— Имей в виду, Д`Фарани: у тебя только один господин — я.
То, что я говорю, мои подчиненные выполняют мгновенно и не задумываясь. Все
Хранители, все гвардейцы исполняют мою волю — даже когда не догадываются об
этом.
«В том числе и предатели», — мысленно добавил он.
Глава 13
Ты меня слышишь? — Издевательский шепот донесся до
недремлющей части его сознания. Он быстро спрятал поглубже истинные намерения —
не из страха, а чтобы не пришлось потом начинать все сначала… — Я знаю, что
слышишь. Не притворяйся, будто спишь.
Он вздохнул. — Я слышу тебя. Зачем, ты меня тревожишь? После
той истории ты не разговаривал со мной. Что же случилось? Тебя что-то
беспокоит? — Он услышал злобное ворчание — скорей даже почувствовал, — и это
позабавило его. — Как ты там теперь себя называешь? Разрушителем? Вот уж
грозное имя для такого скудного умишки!
Моего ума вполне хватило па то, чтобы заманить тебя в
ловушку, пока ты слепо забавлялся со своими опытами. — В голосе слышалось
ликование.
Я подарил тебе эту возможность. Как и свое доверие — но ты
его предал.
Я выиграю эту игру.
Ты по-прежнему пребываешь в заблуждении? — Спящий нарисовал
в сознании печальное покачивание огромной головы и передал этот образ тому,
кого называл Разрушителем. — Это не игра. Не состязание. Это понятно и тебе, и
остальным.
Остальных больше нет. Осталось убрать твои последние жалкие
пешки.
Мне жаль тебя, Разрушитель. Я ошибся. Твое имя очень тебе
подходит. Надеюсь, оно утешит тебя, когда ты перестанешь жить иллюзиями.
Хватит! — Истерический вопль вызвал у заключенного приступ
головной боли — или ее подобия. — Я вообще не понимаю, зачем вдруг заговорил с
тобой.
Наверное, ты осознал, что смертен, — предположил узник, но
понял, что Разрушитель его уже не слышит. Со вздохом он снова погрузился в сон,
но в той части сознания, что неусыпно бодрствовала, рождался новый план — новый
шаг на пути к свободе.
Наконец-то настала ночь, но Канисаргос был не из тех
городов, что затихают ночью, погружаясь во тьму. Толпы на улицах и не думали
рассеиваться. Город был залит светом фонарей, масляных ламп и даже кристаллов.
Отовсюду доносился шум, гремела музыка. Продавцы, устроившись под фонарями,
продолжали расхваливать свои товары. Патрульных отрядов стало больше — знак
того, что по вечерам уличное веселье порой перехлестывало через край.