Заговор - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Рабб cтр.№ 21

— Какое же это удовольствие — оказаться здесь и выслушать, что у вас на уме и в душе, — бубнил Тиг, пожимая тянущиеся к нему руки. Он подмигивал и, кивая, прокладывал путь сквозь уже стоявшую публику: две минуты отводилось на ритуал. В наушнике раздался голос Эми:

— Мы на тридцатой.

Тиг вырвался из объятий молодой обожательницы и легко направился к ступенькам в дальнем конце сцены. Задник казался маленьким, книжные полки со столом задвинули слишком в глубь сцены, но Тиг знал: операторы сотворят чудо. Перед самыми ступеньками он остановился, ожидая вступления. «Улыбайся, Йонас», — зазвучал в ухе голос, когда раздалась знакомая музыка.

Он сделал что положено и, не шевеля губами, зашептал в крохотный микрофон (связь с продюсером) у себя на галстуке:

— Самолет на Рочестер вылетает в одиннадцать сорок пять?

— Будет ждать, если мы опоздаем.

— Не сегодня, Эми. Вошли — и вышли. Таков план.

— А как же твои обожающие поклонники? — Он расслышал ее смешок. — Эти захотят провести с тобой немного времени после шоу, Йонас.

— Вошли — и вышли. — Он приветственно махнул рукой молодому человеку в первом ряду, улыбнулся, не переставая говорить: — Не сегодня.

Голос забубнил, покрывая музыку, публика бесновалась вовсю, когда Тиг взошел на сцену:

— Сегодня от великого штата Вермонт город Элкингтон приветствует Йонаса Тига и… «Тиг в тик»!

Сигнал «аплодисменты» безжалостно замигал, хотя нужды в этом не было: публика реагировала бурно. Тиг неторопливо прошелся к столу, аплодируя публике и указывая на одно-два незнакомых лица в толпе. Подошел к креслу и сел в тот момент, когда музыка усилилась. Он поправил микрофон на столе, сдвинул в сторону стопку бумаг и, подняв голову, широко улыбнулся. Пришло время внушать, сказал он самому себе. Время вдохнуть иллюзию в жизнь.

— Уф, ну и ну, до чего ж у нас бойкая компания сегодня подобралась. — Публика еще раз, напоследок, взорвалась. Тиг ждал, пока зрители угомонятся: кивал, махал рукой, ворошил бумаги, а потом, глядя прямо в камеру номер один, продолжил: — Позвольте мне адресовать приветствие Элкингтона всем, кто нас смотрит. Как вы, должно быть, слышите, у нас тут сегодня обстановка немного буйная. — Новая волна аплодисментов. — Знаете, мы за десять дней побывали в десяти городах, и, признаюсь, шквал поддержки, которую мы получаем, не перестает меня удивлять.

В последнюю неделю мы до хрипоты спорили о рабочих местах, иммиграции и налогах. — Стон в публике нарастал. Он повернулся к камере номер два. — А вчера, — Тиг выждал паузу и резко перешел на серьезный тон, — ну, все мы знаем, что было вчера в мыслях у каждого. — Он подождал, пока в зале воцарится тишина. — Нашим друзьям в Вашингтоне — наши молитвы. — Вновь выждал, затем обратился к камере один: — Нет, сегодня мы не будем пересказывать вчерашние сообщения, но мне, например, ясно, что во всех звучит один и тот же вопрос: что происходит с этой страной? Куда прикажете нести нам веру свою, когда наша работа… да сама наша жизнь — в опасности?! Мы теряем контроль?

Взрыв аплодисментов вынудил его умолкнуть.

— Пришло время сделать так, чтобы наши голоса были услышаны. Вот для чего мы устроили двухнедельную поездку. И сегодня мы думаем: что могло быть уместнее… в такой прекрасной школьной обстановке… чем разговор о состоянии образования в этой стране. Что правда, то правда: всем нам порой приходится затягивать ремень, приходится даже врезать в двери дополнительные замки — но мы и раньше это делали. Когда же речь заходит о наших детях и их будущем… вот тут нам действительно стоит присесть и пораскинуть мозгами.

Из глубины зала донеслись возгласы одобрения.

— Вы знаете, обычно я не начинаю наше шоу с монолога, но сегодня… что ж, хочу просить вас об одолжении. Мне нужно несколько минут. Я хочу поговорить с вами о том, что слишком хрупко, чтобы оставлять это в ненадежных руках. О будущем наших детей.

Тиг сделал глоток воды, потом положил руки на стол.

— Когда доходит до обучения детей, сразу появляются весьма странные идеи. Идеи, провозглашающие, что школа — не место для воспитания нравственности. Что не стоит поощрять религиозную веру. Меня это ввергает в легкую печаль, особенно если учесть, что школа предназначена быть местом, где мы формируем из молодежи людей, способных жить по-другому. Вот почему мы собрались сегодня здесь: мы по горло сыты системой, которая убеждает нас… нет, которая вынуждает нас… отказаться от идеалов и заявляет, будто наш взгляд на вещи почему-то неприемлем. Неприемлем? — Тиг позволил себе лукаво усмехнуться. — Это у нас-то, выступающих за более высокие нравственные нормы, за большее чувство коллективной ответственности и большую вовлеченность в дела общины? — Больше криков в публике. — Знаю, знаю. Для меня в этом тоже нет никакого смысла. Вопрос вот в чем: значит ли это, что мы выступаем за систему, которая требует несколько большего контроля за той молодой порослью, которая хочет с той же свободой выбирать, чего им не учить, с какой другие выбирают, что им учить? Положим. Только что здесь плохого?

Пока Тиг менял позу, обращаясь к камере два, вспыхнул сигнал «аплодисменты».

— Ограничения, определенные рамки — все это вещи здравые, когда за ними стоит сильное моральное обоснование, когда они способствуют становлению личности. Вы слышали, как я твержу снова и снова: мы потратили слишком много времени, превознося оступившихся, выбитых из седла, оказавшихся на обочине, поддерживая то, что оскорбляло само понятие права… в данном случае право учить тому-то, оберегать то-то. Есть вещи, которые недостойны того, чтобы их оберегать, проявлять о них заботу — во всяком случае, не в школах. — Тиг взял со стола газету и указал на заголовок. — Я прочел это на днях и был ошарашен. СОБЛАЗНУ ОТКРЫТЫ ДВЕРИ, — прочел он, покачивая головой, глядя на газетный лист. — «Нью-Йорк таймс» жеманно рдеет, сообщая о решении суда, гласящем, что сексуальность должна иметь место в классе. — Зрители засмеялись, Тиг посмотрел на них, смущенно улыбаясь. — Да будет вам, вы же понимаете, что я имел в виду. — Засмеявшись, он обратился к одному из своих операторов: — Игривая нам нынче компания досталась, Пит. А не выпить ли мне стаканчик вермонтской весенней водицы?

Публика зааплодировала.

— Нет, серьезно, — продолжил Тиг. — Позвольте спросить вас: нужно ли моей дочери узнавать про контроль за рождаемостью? Положим. Но только не в наших школах. Нужно ли моему сыну узнавать про гомосексуалистов и воспитание детей однополыми парами? Положим. Но только не в наших школах. Нужно ли моим детям смотреть фильмы, которые учат половой распущенности и ненависти? Я бы сказал: никогда. И уж конечно же, не в наших школах. — Тиг сделал глоток из стакана. — Вот почему, обращаясь к вашим школьным советам, мы просим оградить наших детей и нас самих от системы, которая — во имя какой-то конституционной свободы — присваивает себе право навязывать подобные нормы (здесь я это понятие употребляю в очень широком смысле) всем нам. Это не нормы. Это отговорка. Отговорка, дабы отделаться от ответственности за то, что происходит в этих стенах.