Вирусный маркетинг - читать онлайн книгу. Автор: Марен Ледэн cтр.№ 31

— Вот уже четыре года я терплю твои эксперименты. И старательно все запоминаю. Учусь переносить последствия исследований крови, мышц и костей, которым вы подвергаете подопытных. У меня шесть детей-эмбрионов, гниющих в пробирках. Больше двадцати лет я сплю с одним и тем же мужчиной — со своим отцом. Думаешь, это все, что мне нужно для счастья?! Думаешь, я только и мечтаю о тренировках, уроках и миссии, к которой меня готовят все эти годы? С меня хватит этой подготовки! Каждый вечер я молюсь, чтобы ты выпустил зверя на волю. Годы, прожитые в твоих оковах, дали мне такую силу, о какой я и не подозревала. Силу, какой никогда не будет ни у одного мужчины. Однажды ты сказал мне, что ребенка способен вырастить кто угодно. Я не ответила. Это был бы слишком долгий разговор, да и напрасный труд — пытаться втолковать тебе, что я вырастила себя сама, вопреки тебе. Я не могу больше терять время. Я готова.

Тут он стал вспоминать Экклезиаста, обжигая дыханием мою шею. Он вечно цитирует священные тексты, когда исчерпывает запас доводов или приказов, адресованных мне, или когда пытается вывести меня из равновесия. В такие моменты он позволяет мне оскорблять его как угодно. Надевает личину нормального человека, может, чуть менее уравновешенного, чем остальные. Представляю, как бы он взбесился, расскажи я об этом обличье людям, которые на него работают. Наверное, убил бы меня. Или, скорее, убил бы их всех. Да, он убил бы их всех, без исключения.

—.. и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. [32]

Я взревела:

— Замолчи!

— Из огромного числа знакомых женщин ни одна не показалась мне достойной уважения. Тебе не известно, как в твоем чреве зарождается жизнь. Ты считаешь, что знаешь это, но на самом деле даже не имеешь представления. Еще меньше ты понимаешь действия Ваал-Верифа, того, кто способен все разрушить.

Разговор на разных языках между женщиной и ее палачом. Он не отпустит меня. Во всяком случае, не теперь. Он еще слишком нуждается во мне. Я схожу с ума.

Чтобы не слушать, нужно сосредоточиться на мелочах. Учиться, избегать, ускользать, прятаться, не гладить против шерсти. А еще чистить, мыть, оттирать. Для снятия напряжения я убираюсь в комнате. Социальная помощь человеку-в-сером. Труд позволяет забыться. Я люблю отдаваться такой работе почти фанатично. Отбросить плохие мысли. Особенно когда то, что я делаю, требует физических усилий. К тому же мне нравится запах чистоты, хлорки, воска, мне нравится удовлетворение, которое испытываешь, отступив на три шага и созерцая — в поту и с болью в руках, — плоды своего труда, нравится сесть после всего этого на стул, чтобы передохнуть перед надвигающейся бурей.

Этим я занимаюсь утром, пока его нет.

Сегодня комната еще дрожит от тлетворных волн его голоса, от едких капель его слез, упавших на паркет. Мне не мешает шум, который производят суетящиеся в соседних комнатах люди.

Призраки шепчут мне на ухо, смущают в минуты покоя:

«Не бойся нас! Мы первые и последние. Мы живая сила. Ты считаешь, что мертва, но мы поддерживаем в тебе жизнь. Мы обладаем властью над смертью и над ее миром. Нами написано то, что ты видишь вокруг: происходящее сейчас и грядущее. Вот тайный смысл того, что, как тебе кажется, ты видишь и слышишь: Сахар — единственный посланник Ваал-Верифа. Сахар — скипетр в одной из его девяти рук. Но рука, держащая скипетр, — ты. Ты — рука, с помощью которой Ваал-Вериф установит на земле свое царство. Сахар не знает этого, а мы знаем, ибо ничто не ускользает от нас, все предначертано нами».

Внезапно мой живот пронзает боль, столь же сильная, сколь и неожиданная. Я падаю со стула в полубессознательном состоянии. Почему они выбрали меня, о Астарта, мать моя? Почему им нужна именно я?

Превозмогая боль, я медленно сворачиваюсь клубком у стены, мои вены вздулись от мучительного усилия.

ГРЕНОБЛЬ,

25 октября 2007

Два месяца он не слышал голоса Лоры. Два месяца сплошных неприятностей. Смерть Дени и Александра, жизнь с Камиллой, поиск информации о СЕРИМЕКСе: последние недели проносятся у него перед глазами, словно жить ему осталось считаные секунды.

— Алло? Натан, ты слышишь?

Она беспокоится о нем.

— Натан?

Найти, что сказать, и побыстрее.

— Натан?!

Он наконец открывает рот и пытается говорить непринужденно.

— Привет, Лора.

— Натан.

Голос на том конце провода звучит уверенно.

— Я в Гренобле.

— …

— Мы можем увидеться? Прямо сейчас, ты сможешь?

Натан выдавливает из себя ответ и назначает ей встречу на площади Виктора Гюго через полчаса, чтобы успеть помыться и переодеться.

Эта девушка ему безумно нравится.

Вкратце описав Камилле по телефону, как выглядит Лора, Натан бегом спускается по лестнице за машиной. Когда он подъезжает к месту встречи, Лора уже там, оживленно беседует с Камиллой.

Когда он подходит, сестра шепчет ему на ухо:

— Я сразу ее узнала. Я узнала бы ее даже без твоего описания, кстати, довольно путаного.

Камилла смеется, и в этом тихом смехе она вся. Она любя подтрунивает над двоюродным братом, надевшим футболку наизнанку. Натан подходит ближе к Лоре. Ему хочется обнять ее. Он не знает, что удерживает его от этого. Улыбаясь, она пристально смотрит на него.

Камилла говорит:

— Уже три пятнадцать, Натан, ты опоздал.

Он подходит к Лоре еще ближе.

Камилла призывает его к порядку:

— И Бахия опоздала.

«Бахия!»

— Бахия опоздала? Быть такого не может!

Потом:

— Бахия никогда не опаздывает.

— И все-таки она опоздала — на сорок пять минут. Я все время оставалась на площади. Если бы она прошла мимо, я бы ее увидела.

Неожиданный поворот. Натан мгновенно переходит из состояния трансцендентального парения в состояние дикого ужаса, но потом вновь берет себя в руки.

— За мной!

У трамвайных путей он ловит такси и просит отвезти их в кампус, в общежитие Кондильяк.

Камилла и Натан поражены. Не могут и слова вымолвить. Лора смотрит на них с беспокойством и молчит. Натан предпочел бы, чтобы ее здесь не было, чтобы она не видела страха в их глазах.

Таксист высаживает их у входа в общежитие. Корпус Б2, комната 401. Перепрыгивая через ступеньки, Натан взлетает по лестнице. Дверь приоткрыта.

Внутри — нечто чудовищное.

Бахия лежит голая, тело испещрено кровавыми полосами, горло перерезано. Вокруг разбросаны клочки одежды. В комнате видны следы борьбы, ящики письменного стола основательно перерыты. Пол устлан листами бумаги, исписанными ровным убористым почерком.