Чем ближе подходили они к дверям, тем быстрее шел Асаальк.
Он мчался, словно сам Король-Дракон хватал его за пятки. Последние несколько
шагов он покрыл одним прыжком. Добравшись наконец до дверей, голубокожий, не
колеблясь, схватился за первую попавшуюся дверную ручку и дернул.
` Дверь не поддалась.
Он дернул сильнее. Дверь, несмотря на всю его силу, даже не
дрогнула. Выругавшись, Асаальк перешел к соседней двери, но его усилия были
тщетны.
— Асаальк! Подожди!
Не обращая на них внимания, разозленный северянин повернулся
к противоположной стене и взялся за ручку ближайшей двери. Как и в предыдущих
случаях, она не открывалась. Упершись ногой в стену рядом с косяком, он дернул
изо всех сил.
И ничего.
— Асаальк, ты же видишь, эти двери — не для нас. Уэллен
попытался отвести его в сторону, но северянин, только пуще распалившись, с
рычанием оттолкнул его. К своему удивлению, от удара ученый едва не врезался в
дверь напротив. Он чудом остановился в нескольких дюймах от нее. Сила Асаалька
была настолько невероятна, что Уэллен удивился, отчего тому не удается просто
вырвать дверь из стены.
— Прекрати! — крикнула Забена, шагнув к Асаальку.
Безуспешно.
— Одна из них долж-ж-жна открытъ-с-с-ся! — Он повернулся к
последней двери в конце коридора. — Пус-с-сть будет эта!
Прежде чем они успели помешать, Прентисс Асаальк устремился
к дальней двери.
— Он повредился в уме! — воскликнула волшебница, помогая
Уэллену подняться.
— Или же зачарован! Ошейник! Помнишь?
— Значит, все это…
Но закончить фразу она не успела. Асаальк был почти у цели и
не собирался останавливаться.
Сильное, тяжелое тело голубокожего ударилось о двустворчатые
двери.
По коридору разнесся противный металлический скрип, а тело
Асаалька продолжало нестись вперед: преграда перед ним не выдержала.
Уэллен с Забеной побежали вдогонку. Ученый боялся, что
теперь все надежды на мирную беседу с карликом потеряны. Хозяин цитадели
наверняка не станет долго терпеть такой вандализм и разбой в своих владениях.
— Здесь! — заревел Асаальк.
Комната оказалась хорошо освещена. Массивная фигура
северянина почти целиком загораживала дверной проем, но Уэллен разглядел нечто
вроде пьедестала, на котором что-то лежало.
В северянине появилось нечто нечеловеческое. Дыхание его сделалось
частым и тяжелым, а движения — неуклюжими. На мгновение он словно вырос.
— Наконец-ц-ц-то! — прошипел он. — Моя книга дракона…
— Он сказал… — Забена остановилась перед сломанными
створками дверей. — Он сказал, книга дракона?
Бедлам почти не слышал ее. Он, не отрываясь, смотрел на
Асаалька. В сознание его закралось ужасное, немыслимое подозрение. Он хотел
было прогнать его и не мог.
Он двинулся вперед, понимая, что одно знает наверняка, в чем
бы ни заключалась правда.
— Нужно помешать ему взять книгу!
Но было слишком поздно. Голубокожий прямиком устремился к
добыче, не раздумывая, что еще может ждать его в комнате. Случилось то, чего
Уэллен ждал и боялся: ничто не помешало обезумевшему северянину. Только перед
пьедесталом Асаальк вдруг замедлил шаги, и ученый решил, что у них с Забеной
еще есть шанс остановить его. Однако северянин мешкал лишь несколько мгновений
— очевидно, смотрел, нет ли на пути ловушек. Ничего не заметив, он потянулся за
книгой.
Уэллен не нуждался ни в каких магических предостережениях,
чтобы понять: ни шагу дальше. Схватив Забену за руку, он швырнул ее на пол.
Прентисс Асаальк поднял книгу дракона…
… расхохотался…
… и исчез.
Древний фолиант с грохотом рухнул на мраморный пол, дважды
подпрыгнул и улегся в нескольких ярдах от разинувших рты зрителей.
— Под конец все становятся слишком предсказуемыми, — заметил
голос за их спинами.
Уэллен ощутил в этом голосе огромный возраст и мудрость — но
ни грана гордыни.
— Одержимость всегда доводит до этого — даже существ,
подобных Королям-Драконам.
Путешественники, все еще лежавшие на полу, очень медленно
повернулись на голос.
Фигура хозяина башней возвышалась над ними — но только
потому, что они лежали, а не стояли.
Он всего лишь мне по грудь, — решил Бедлам. — И то, если
выпрямится.
Последнее, впрочем, было маловероятным: стоявшее над ними
существо было навсегда согнуто столетиями сидячего труда и самим временем.
Несмотря на свое бессмертие, это существо было очень старым.
Карлик, облаченный в коричневый балахон длиной почти до
пола, улыбнулся. Улыбка, лишенная всякой теплоты, весьма напоминала драконью.
— Поднимитесь, пожалуйста.
Оба повиновались мгновенно. Хозяин цитадели окинул взглядом
Забену, не нашел в ней ничего интересного и взглянул на ученого. Дольше всего
он изучал его глаза.
— Несколько крупинок хрусталя, как я вижу… несомненно,
атавизм. Очень интересно…
В сознании Уэллена тут же возник ряд вопросов, но в данный
момент он не осмелился задавать их.
В левой руке карлик держал посох, которого еще мгновением
раньше не было. Старик указал им на пришельцев.
— Отойдите в сторону.
Оба вновь повиновались без колебаний. Карлик, двигаясь со
своеобразной грацией, подошел к раскрывшейся в падении книге. Та лежала на полу
страницами вверх.
— Уэллен, — шепнула Забена, — ты чувствуешь что-нибудь? Он
прислушался. Ни в коридоре, ни в комнате ничего опасного не ощущалось, хотя
перед глазами была ловушка в виде фальшивой книги.
Волшебный дар пропал. С того момента, когда Уэллен вошел в
цитадель. Как же он не заметил?
Ответом была согбенная фигура перед ним.
Забена поняла смысл его молчания.
— И с моей силой — то же самое. Теперь я потеряла ее всю, —
пробормотала чародейка. — Пожалуй, когда Асаальк коснулся книги.
Блокировать предощущение опасности — это одно. Но ведь
хозяин цитадели должен был понимать, что не сможет незаметно лишить Забену
остатков ее волшебного дара. Для нее это было слишком важно.