Подъехали остальные. Баракас уже соскочил со своего дрейка и
побежал к сыну, когда Лохиван протянул когтистую лапу и с новым воплем агонии
сдвинул шлем назад так, что стало видно его лицо.
— Серкадион Мани! О, Лохиван, нет!
— Да-а-а… Шарис-с-са!
На нес смотрело покрытое чешуей чудовище, его зубастая пасть
как бы насмехалась над самим се владельцем. Неудивительно, что шлем казался
тесным. Нос и рот слились воедино и увеличивались буквально у нее на глазах.
Шарисса видела, что доспехи, несмотря на их прочность, лопались во многих
местах — по мере того, как каждая часть тела претерпевала изменение.
Лохиван сделался не просто таким же, как бедняга Айвор или
тс, с кем это произошло в пещере, — его превращение было еще более сильным.
«Их истинная природа»… Безумный хранитель сказал что-то
вроде этого, когда говорил, кем станут Тезерени. Даже сейчас она слышала смех
отщепенца. Тезерени проделали путь от Нимта до Драконьего царства не в
собственных телах; их души вошли в манекены из плоти и крови с помощью волшебства.
А эти тела были, сооружены не из плоти, взятой у существ, хоть как-то похожих
на человека. Нет, в своей бесконечной мудрости и желании сделать дрейка даже
больше чем символом клана, Баракас приказал, чтобы для создания этих новых тел
использовались драконы, обнаруженные в этом мире.
И теперь эти тела становились тем, чем они изначально и
должны были быть.
— Лохиван! — Баракас приблизился к Шариссе и протянул руку
по направлению к сыну. Другие Тезерени, кроме Геррода, который держался как можно
дальше, стали окружать дрейка и всадника.
— Я оказалс-с-ся недос-с-статочно с-с-силсн, отец! Я
потерпел неудач-ч-чу! Я не с-с-смог бы ис-с-скупить с-с-свою вину!
— Забудь об этом! Я могу тебе помочь!
— Этого не с-с-сможет никто! Мне… даже трудно с-с-себе
прсдс-с-ставить, ч-ч-что я когда-либо был ч-ч-человеком! Поч-ч-чти… как
ес-с-сли бы мой мозг изменялс-с-ся одновременно с-с-с телом!
Баракас, не обращая внимания на дикий взгляд змеиных глаз
его сына, подошел к нему на расстояние вытянутой руки. Тон его голоса был
ровным, но начальственным.
— Ты — Тезерени, Лохиван! Само наше имя означает мощь! Не
существует ничего, способного противостоять нашей воле! Ты должен лишь
позволить мне помочь тебе бороться с этим! Ты должен лишь позволить мне…
Он умолк, поскольку шипящий Лохиван соскочил со спины дрейка
и бросился на отца.
— Лохиван! — Шарисса протянула к нему руки, чтобы оттащить
от отца, но Фонон, оставив дрейка, успел схватить ее и оттащить в сторону.
— Ты с ума сошла?
— Отпусти меня! — Она безуспешно пыталась вырваться.
— Они помогут своему господину! — Он указал на Тезерени.
Воины помчались к двум борющимся. Опасаясь случайно поранить их господина, они
убрали мечи в ножны. Трое вытащили ножи.
Лохиван, все еще шипя, поднял взгляд на ближайшего человека,
пытавшегося схватить его за левую руку. С удивительным проворством и
жестокостью сын предводителя клана нанес удар своей когтистой лапой, разодрав
доспехи и вырвав кусок тела. Воин завопил и попятился обратно — раненый, но не
сдавшийся. Двое других схватили отвратительное существо, которое раньше было
одним из их повелителей, и оттащили его от отца. Баракас тут же пробился
обратно к нему. На нем была кровь, но она принадлежала неудачливому воину.
— Держите его крепче! — крикнул Геррод, все еще оставаясь на
расстоянии. — Он становится сильнее с каждой…
Лохиван высвободил руку и, прежде чем кто-либо смог как-то
отреагировать, схватил сю человека, который держал его с другой стороны. Он
раскачал тело воина, сбив при этом с ног одного из нападавших, и затем бросил
свою жертву на землю головой вниз. Шарисса отвернулась, увидев, как Тезерени со
стуком ударился головой о землю.
Двое воинов попытались оттащить жертву в сторону, но
Лохиван, не колеблясь, повернулся и прыгнул на них. Тот, кто держал наготове
нож, уклонился и нанес уродливой фигуре удар в плечо, где доспехи лопнули.
Лезвие вошло в плоть, а затем сломалось, ударившись о кость. Шипящий,
окровавленный Лохиван выбросил вперед руку и схватил воина за шею. Когда он
почти мгновенно отнял ее, у воина оказалась вырванной часть горла. Тезерени
умер еще до того, как его искалеченное тело упало на потерявшую сознание
предыдущую жертву.
— Нам следует покинуть это место! — прошептал Фонон. — С
такой скоростью эта тварь может перебить нас всех! По крайней мере, тебе
следует это сделать! Я в течение какого-то времени могу помочь отбиваться от
него!
Шарисса покачала головой. Она знала, что Фонон хочет сделать
как лучше, что он беспокоится за нес, а не за себя.
— У меня есть мысль поудачнее. Отпусти меня.
— Чтобы ты могла снова попытаться урезонить его? Он уже не
способен ничего услышать!
— Однако Баракас способен!
Он нахмурился, но, увидев выражение ее глаз, кивнул. Как
только он отпустил Шариссу, та направилась к Баракасу. Фонон следовал за ней по
пятам. Эльф, по-видимому, очень благодарный Баракасу за то, что тот возвратил
ему меч, держался между Шариссой и чудовищем, которого окружали воины.
— Баракас! — Шарисса коснулась предводителя Тезерени,
который стоял совершенно неподвижно, глядя на то, что было его сыном. —
Баракас! Я могу помочь вам.
Это вернуло его к действительности.
— А что вы можете сделать, госпожа моя Шарисса? Она указала
на свою повязку.
— Здесь находятся только трое, у кого достаточно магической
силы, чтобы остановить Лохивана! Я знаю Лохивана! Позвольте мне сделать это!
— Предоставить вам свободу? Вы не испытываете к Лохивану
симпатии, Шарисса! Он предал вас, помните?
— Это не означает, что я хочу, чтобы он кончил подобным
образом! Он может даже убить нас всех — если вы не сделаете то, что я прошу!
Баракас взглянул на Лохивана, который пытался захватить
одного из четверых оставшихся противников врасплох.
— Хорошо.
К ее удивлению, он просто протянул руку и осторожно удалил
крошечную полоску.
— Это так просто?
— Конечно, но сделать это могу только я.