101 Рейкьявик - читать онлайн книгу. Автор: Халлгримур Хельгасон cтр.№ 91

— Да.

Он нажимает кнопки; мне кажется, это не мамин номер, и я уже собрался вмешаться, как он говорит в телефон:

— Тимур… Да… Ты готов?… Потом… До пяти…

Он вешает трубку, с трудом поднимается и завешивает окно плотной черной шторой. Становится темно. Я отрубаюсь. Мотоцикл над нами как-то разряжает атмосферу. Но из-за шума у меня рябит в глазах. Снимаю очки. Опять надеваю. Сигарета курится сама по себе. Когда Тимур опять появляется в поле зрения, он сидит напротив меня с семью стаканами пива. Кажется. Белая пена — как свет в этой тьме. Он спрашивает:

— А этот, с подбородком, тебе знаком?

— Трёст? Ага.

— И что это за тип?

— Да так… Он спит с подругами своих друзей.

— Так я и знал. Какой у нее номер?

Я говорю ему домашний номер. Он набирает. Слушает. Тяжело дышит и с укором смотрит на меня:

— Там занято.

— Быть не может. Они обе спят.

— Обе?

— Да. Мама…

— Мама? Твоя мама? Это она?

— Да… То есть нет.

— Как это?

— Ну, она осталась у нее ночевать.

— I see. [392]

— Может, ты не туда попал? Набери снова, — говорю я.

Он набирает номер еще раз. Опять занято. Я ничего не понимаю. А он понимает. На Тимура можно положиться. Но я начинаю в этом сомневаться, когда он говорит:

— Неувязочка. Трубка снята. Я это уже давно не делал. Придется тебе к ней опять заскочить. Жди, пока я не позвоню.

Я очень быстро добежал обратно, потому что внутри у меня все та же скорость, но ключ и замок в отличие от меня не нахимичены. Так что пришлось повозиться с ними. Смотрю в утреннее непроснувшееся небо. Я знаю: я не ведаю, что творю — аборт маминой жене но телефону при поддержке клинического — заклинившего Тиму pa! Но иногда приходится брать дело в свои руки, даже если хочется сделать ноги… Вот что я хотел, да не решился сказать кому-то над крышей маминого дома.

Я лежу на пороге спальни и вытягиваю телефон за провод из-под кровати, словно подцепил на леску матку. Abba. Вдруг телефон зазвонил на полу. Я тяну быстрее. Но. Мама в постели всполошилась. Когда я говорю Тимуру «алло», она спрашивает меня: «В чем дело?»

Мизансцена такова.

Мама сидит в постели и застреманно смотрит на меня сквозь белый сумрак, а я в черной кожанке лежу на полу, дотянув провод до половины, и говорю по телефону — в полпятого утра. На кокаине и экстази, да еще только что обратился в лимузинную веру. Момент неблагоприятный. Она слышит, как я говорю:

— Слишком быстро позвонил.

— Хлин! — говорит она, а в глазах у нее номер телефона. Психиатра.

За ее спиной Лолла шелестит одеялом.

— Минуточку! — говорю я Тимуру, ставлю голос на «дэмедж-контрол», [393] а затем маме:

— Телефон был у вас… Это кто-то хулиганит с утра пораньше.

— Куда ты ходил? Ты только сейчас пришел?

— Да.

— Ты знаешь, который сейчас час?

— Нет. Часы еще не били.

— Давай ложись спать!

— Ага.

Я извиняюсь, ретируюсь с телефоном в коридор и закрываю за собой дверь. Закрываю путь к бегству. Объясняю Тимуру ситуацию.

— I see.

Далее молчание, весьма досадное, если подумать, что этот разговор должен был способствовать аборту. Я держу трубку на небольшом расстоянии от уха, чтобы, не дай бог, не абортировать себе мозг. Из черной пластмассы раздается шепот Тимура, словно very long distance звонок from hell. [394]

Простуженный дьявол:

— Нам остается только одно. У тебя бандура есть?

Бандура? Я же не играю на музыкальных инструментах!

— Какая бандура?

— Хайфай.

Хайфай. Да, он точно ровесник Сида Вишеса. Родился году в 56-м или в 57-м. Урожденный Джон Саймон Ричи. 10 мая 1957 г. в Лондоне. Умер 2 февраля 1979 г. в Нью-Йорке. Очень запоздалый аборт. Экстази: улучшает самочувствие, повышает иммунитет и поднимает тонус. А еще укрепляет память.

— Стерео? Есть.

При чем тут мой стерео-проигрыватель? Что-то он с этим абортом начал слишком издалека.

— А до завтра отложить нельзя?

— До завтра? Нельзя. Я уже Органиста на это дело подписал. У нас же Operation «Desert Storm». У нас point of по return. [395]

— Органиста?

— You’ll see. [396]

Кончается все тем, что я поворачиваю колонки у себя в комнате в сторону стены спальни, скотчем приклеиваю телефонную трубку к отыскавшемуся у меня микрофону и подключаю к усилителю. «Включи на полную громкость», — сказал Тимур. Я жду, пока не раздастся звук. Какой-то невообразимый индейский вой. Очень тихий. Скорее всего, какое-то заклинание. Я наклоняюсь к склеенным трубке и микрофону и говорю: «Все в порядке: слышно», — и вздрагиваю, когда то же самое громко раздается из колонок.

— Так будет даже лучше, — говорит он. — «Банг и Олуфсен» никогда не подводит.

Я снова вернулся во тьму на улице Греттисгата. От матери. По матери. Но я еще не так тяжело дышу по сравнению с Тимуром, который по-прежнему сидит на своем стуле и по горло занят: тыкает булавкой в стаканы с пивом. Он протыкает все пузырьки воздуха. Надо, чтоб на пиве совсем не осталось пены. Оно должно совсем выдохнуться. Согласно инструкциям Вальдорфа. Я-то думал, это будет индейское колдовство и что им никто не будет руководить из белого лимузина. Но сейчас я вообще перестал думать. Только бы сработало! Аборт произведен при поддержке фирмы «Bang amp;Olufsen». Датчане крутые. Наверно, мы сможем разрекламировать это у них. «Abortal sound». [397]

Хотя нет… «Беспроволочный» стоит на столе на ка-ком-то средневековом кассетнике, на котором написано «Sony». Индейское бормотание здесь чуть-чуть погромче. Я усаживаюсь. Мотоцикл снова разобран на семнадцать частей, и скорость у меня внутри снизилась до рекомендуемых девяноста километров в час.