Обскура - читать онлайн книгу. Автор: Режи Дескотт cтр.№ 5

— Хорошо, я это сделаю, — пообещал он. — Как, ты сказал, ее зовут? Полина?..

— Да, Полина Мопен. Но вообще она больше известна как Полетта. Она рыжая, как я…

Жану захотелось погладить парнишку по голове, но тот выглядел слишком серьезным, как и его просьба, так что подобная фамильярность была бы неуместна.

— А тебя как зовут? Ты говорил, но я запамятовал… — Он развел руками. — Слишком устал, помогая твоему братишке появиться на свет.

— Анж.

Жан кивнул.

— Хорошо, Анж, я этим займусь, — сказал он и начал спускаться по лестнице.

Когда до нижней площадки оставалось всего несколько ступенек, Жан поднял голову. Опершись на перила обеими руками и подбородком, Анж пристально смотрел на него темными глазами, подернутыми дымкой печали; этот взгляд был как последнее напоминание о том, чтобы он не забыл выполнить просьбу. Жан помахал мальчику рукой и продолжал спускаться.

Когда он вышел на улицу, мимо проезжал фиакр, который везли скачущие рысью лошади. Колеса фиакра попали в лужу, и брюки и ботинки Жана обдало грязной водой. Он выругался. Знакомый полицейский сержант, успевший вовремя отскочить, слегка ухмыльнулся. Затем оба зашагали по направлению к Сене.

— Послушайте, — заговорил Жан, когда они проходили мимо церкви Сен-Жермен-де-Пре, — тот мальчик, который вчера вас вызвал, говорит, что его сестра исчезла две недели назад. Судя по всему, она была публичной женщиной — хотя напрямую он этого не говорил. Он также не сказал, был ли у нее «желтый билет». Скорее всего, нет… Что полагается делать в таких случаях? Ей семнадцать лет, ее зовут Полина Мопен. Хотя больше она известна как Полетта.

Сержант вынул из кармана плитку табака и скрутил сигарету. Затем провел по ней языком, чтобы склеить, и сунул в рот — она почти полностью исчезла в его густых усах. Видимо, он почувствовал важность просьбы и, чтобы придать себе веса, нарочно медлил с ответом. Жан взглянул на небо. Несколько звезд еще мерцали слабым светом. Если он не будет слишком задерживаться, то ляжет в постель еще до окончательного наступления дня.

— Таких девиц исчезает около двух тысяч в год в одном только Париже. Но это не значит, что нужно обязательно ждать самого худшего. Большинство уезжают в провинцию, без документов, некоторые даже исправляются, встают на честный путь, занимаются хозяйством. При этом не всегда берут на себя труд уведомить об этом близких.

— А если это не тот случай?

— Ну, вообще-то этими делами занимается полиция нравов, — ответил полицейский, зажигая сигарету. — Но если у вашей девицы даже нет «желтого билета», то это и не их забота. Так что, доктор, вряд ли вы сможете что-то сделать для этой малышки. Может быть, она просто решила подышать свежим воздухом в деревне, и ее поездка продлилась дольше, чем она рассчитывала. Так или иначе, не стоит расстраиваться. Таких девчонок пруд пруди… — Сержант затянулся, выпустил дым и с легкой насмешкой спросил: — Проводить вас до набережной или сами дойдете?

— Спасибо, я сам, — пробормотал Жан, не обращая внимания на сарказм.

Полицейский развернулся и двинулся в обратный путь, тяжело ступая в своих грубых башмаках и широкой плотной накидке. За ним тянулась густая струя дыма. Весь он казался воплощением спокойной, уверенной силы, равнодушной к судьбам безвестных девиц легкого поведения. Бросив последний взгляд ему вслед, Жан неверной походкой направился к набережной Вольтера.

«Что же делать, если даже этот заурядный полицейский, на чью не слишком большую власть была хоть какая-то надежда, не хочет заботиться о таких, как эта пропавшая девушка?..» — с горечью подумал Жан.

Однако вид Лувра, возникшего перед ним в свете зарождающегося дня, изменил течение его мыслей. Что ни говори, отец выбрал превосходное место для своего магазина красок: художники могли приобретать их буквально в двух шагах от набережной, служившей им излюбленным местом работы. Поднимаясь по лестнице к себе, он услышал, что отец уже орудует в своей мастерской: как большинство стариков, тот просыпался с первым криком петуха. Жан бесшумно вошел в квартиру, поставил сумку на пол, повесил на вешалку пальто и котелок и снял все еще влажные ботинки. Огонь в камине погас, остались лишь припорошенные пеплом остывшие угли. Раздевшись до рубашки и кальсон, Жан осторожно открыл дверь спальни, стараясь, чтобы она не заскрипела, и скользнул под простыни к Сибилле, нагревшей постель за время сна. Не открывая глаз, она пробормотала что-то умиротворенное. Жан с наслаждением вытянулся, готовясь заснуть. Как часто бывало перед сном, он подумал о реке, такой близкой, уносящей все… Ему нравилось думать о том, что по ночам Сена уносит все невзгоды, накопившиеся за день, — давно, еще в детстве, так говорила ему мать, и с тех пор он часто об этом вспоминал.

Спать, спать… Но перед тем как заснуть окончательно, он снова подумал о рыжеволосом мальчике, который умолял найти его пропавшую сестру. Но что тут можно было сделать?.. С другой стороны, сегодня утром он помог появиться на свет ребенку — так что в целом день начинался не так уж плохо.

— Эй, вставай! Вставай, соня!

Он спал? Значит, это был просто дурной сон?.. Или нет? Кажется, его кто-то звал… Жан узнал голос Сибиллы. Это его она называет соней?! Вполне в ее духе… Комедиантка! Жан приоткрыл глаза. Сколько сейчас времени?.. Долго ли ему удалось поспать? Часы в корпусе из черного мрамора, стоявшие на каминной полке, показывали восемь. Это значит… чуть больше двух часов сна! Он снова закрыл глаза и глубже зарылся в простыни. В следующее мгновение раздался легкий шорох, и в комнате стало светлее: Сибилла раздвинула шторы. Даже сквозь сомкнутые веки можно было ощутить, что небо за окном полностью прояснилось после ночного дождя. Жан коротко простонал. Однако Сибилла была права — через час приемная его кабинета будет уже переполнена. Счастливые эмоции от принятия родов дорого обходятся на следующее утро. Он невольно подумал, что предсмертная агония порой отнимает у врача гораздо меньше сил. Но с годами врачебного опыта все смешивается — жизнь и смерть становятся просто разными этапами одного и того же процесса непрерывного движения…

Он сел, свесил ноги с кровати и, взглянув в окно, увидел клочок голубого неба. Сибилла, прислонившись к стене и сложив руки на груди, смотрела на него ласково и немного иронично.

— Серьезный был вызов?

— Роды, — ответил он, протирая глаза. — Я вытащил на свет маленького Раймона, после того как шесть часов уговаривал его появиться.

— Ну что ж, по крайней мере, у тебя приятная усталость.

Ее тон слегка обеспокоил Жана. Несколько секунд назад светившееся радостью лицо Сибиллы омрачилось. Эта тема была для нее болезненной. Каждый раз после того, как Жану доводилось принимать роды, он не мог скрыть чувства гордости, тогда как Сибилле все никак не удавалось забеременеть. Время шло, и эта неспособность все больше ее угнетала. Но Жана это скорее устраивало: он считал рождение ребенка слишком преждевременным. Однако сейчас он улыбнулся Сибилле слегка принужденной улыбкой.