Ящер - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Гарсия cтр.№ 60

Я так и не могу отыскать фотокопий, о которых говорил мне Дан, и при этом совершенно не сомневаюсь в их исключительной важности и в деле «Эволюция-клуба», и во всем остальном, произошедшем за последние несколько дней. Впрочем, он упоминал еще об оригиналах, и хотя мне совсем не доставляет удовольствия мысль о том, что предстоит совершить, чтобы раздобыть их, выбор у меня небольшой.

Я возвращаюсь в гостиную, чтобы позвонить по чрезвычайной линии в особое отделение 911, укомплектованное исключительно нашим братом именно для подобных ситуаций. Это не совсем то же, что линия «скорой помощи» или линия чистильщиков, но служит той же цели: добраться в нужное время до компетентных динов.

— Что у вас произошло? — спрашивает безразличный оператор.

— Тут полицейскому нехорошо. Совсем нехорошо. — Я даю адрес Дана, отказываюсь сообщить оператору мое имя и быстро вешаю трубку.

Возвращаюсь в кабинет попрощаться с другом. Я говорю коротко, сжато и забываю произнесенное, как только слова срываются с губ. Так лучше. Если я задержусь здесь, то дождусь копов, и они потащат меня в управление, и засунут в камеру с раздувшимся, объевшимся Т-Рексом, который станет меня допрашивать, пока из ушей кровь не польется. У меня нет на это времени. Мне предстоит вломиться на экстренное заседание Совета.

Нынешним представителем Бронтозавров в Совете является Харольд Джонсон, и, судя по официальному справочнику Совета, который они забыли у меня изъять, когда давали пинка под зад, все экстренные заседания этой осенью проходят в его вместительном, обшитом дубом подвале. Я содрогаюсь при мысли об очередном совещании с этими напыщенными паяцами, но иначе не видать мне тех бумаг. Это если мне вообще удастся туда попасть. У меня есть план, и он должен сработать, если только Харольд остался все той же мерзкой скотиной, что и девять месяцев назад.

Машин на улице мало, и я с изрядной скоростью несусь по Четыреста пятой. В Лос-Анджелесе вообще всего две скорости: великое стояние в час пик и третья космическая. Из-за постоянных пробок на наших магистралях от семи до десяти утра и от трех до семи вечера, при всяком удобном случае нам приходится воспроизводить эксперименты Чака Йигера [13] по преодолению сверхзвукового барьера. Пятьдесят пять миль в час — просто несерьезно, шестьдесят — ерунда, шестьдесят пять — фактически минимум, при семидесяти начинаешь себя уважать и, наконец, семьдесят пять — нормальная средняя скорость. Сейчас у меня около девяноста. Всю свою жизнь на колесах я выжимаю на этих магистралях больше восьмидесяти пяти миль в час — по крайней мере, когда на это способна моя колымага — и ни разу не нарвался на штраф.

До сегодняшнего дня. Эти вспышки в зеркале заднего обзора вовсе не рождественские огоньки, и сирена тоже не воздушный налет предвещает. Я тут же торможу и съезжаю на обочину.

Что делать в подобной ситуации? Я не имею ни малейшего желания лезть в бардачок за регистрацией — торопливо копаться и хвататься за что попало, неизбежно действуя на нервы полицейскому, а общаться с нервным человеком с пушкой в руке мне совсем не улыбается. Открывать дверь, возможно, тоже категорически запрещено, так что я поднимаю руки над головой и растопыриваю пальцы. Наверное, я похож на лося.

В боковое зеркало я наблюдаю за полицейским, представительным джентльменом между сорока и пятьюдесятью — словно прямо с кинопроб, — осторожно приближающимся к моему транспортному средству. Он стучит дубинкой в окно, я поспешно кручу ручку и тут же возвращаю руку в исходное положение над головой.

— Вы можете опустить руки, — растягивает слова полицейский. Я подчиняюсь приказу. На губах у него повисла слюна, серебристая нить, сверкающая на солнце.

— Превышение скорости? — Нет смысла отрицать очевидное.

— Да.

— Вы выпишите мне штраф?

— Да.

Конечно, следовало бы поспорить. Попытаться отстоять свое право на лихачество. В последний момент я соображаю, что это даже не моя машина, — я позволил себе украсть «форд эксплорер» Дана, потому что ему он все равно больше не понадобится, а собственных колес у меня теперь нет, — так что и без того хлопот не оберешься, объясняя, почему я сижу за рулем автомобиля, принадлежащего недавно убитому сержанту полиции.

Все было бы проще, окажись этот коп дином — отсутствие запаха говорит мне, что он самый что ни на есть человечный человек, — тогда я смог бы рассказать ему о срочном-пресрочном заседании Совета, на чем бы дело и кончилось.

Но пока он как-то странно посматривает на меня и голову набок склонил, сразу напомнив мне Суареса и того водителя буксировочного грузовика, что лишил меня машины.

— Вы же Раптор, а? Нечасто ваших на службе встретишь.

Инстинкт дает мне пинка, прежде чем я успеваю задаться вопросом, откуда этот человек узнал о нашем существовании, — слюна заливает мне рот, пока я готовлюсь перегрызть ему глотку. Юного дина чуть ли не с пеленок учат, что любая утечка должна быть заделана, причем незамедлительно. Со всяким представителем рода человеческого, как-то прознавшим о нашем сообществе, следует поступить соответствующим образом, что означает смертный приговор — безотлагательный и обжалованию не подлежащий.

Я бросаю взгляд на автостраду: машины идут сплошным потоком, и здесь, на обочине, никакого прикрытия. Даже если удастся его прикончить, меня тут же заметят. Необходимо отыскать надежное место, безопасное укрытие, где я смогу сделать дело и…

— Раптор мне жизнь спас во Вьетнаме, — гордо заявляет коп. — Лучшего сукина сына я не встречал. — Он протягивает руку через окно: — Дон Таттл, Трицератоп. Рад познакомиться. — Ошеломленный, я пожимаю руку.

— Вы… вы дин? — Слюнные железы объявляют перекур, и во рту становится сухо.

— Ну так, — кивает коп и, заметив мое удивление, бьет себя ладонью по лбу: — Эх, приятель, а ты подумал… запах, точно? — Я киваю. — Вечно одно и то же. Знаю, надо сразу предупреждать, но…

Офицер Таттл поворачивается ко мне задом, приседает до уровня окна и убирает прядь волос, украшающих его облачение. Отработанным движением отстегнув замаскированные кнопки, он сдвигает кожу с плеча и демонстрирует мне зеленую шкуру на затылке. Я вижу глубокий шрам, ожерельем протянувшийся от уха до уха и заканчивающийся с обеих сторон зазубренными треугольниками.

— Пуля, — говорит он. — Единственный раз меня подстрелили. Но думаю, тогда-то все и случилось. Вошла с одной стороны, а с другой вышла.

— Ой-ой-ой.

— Да я и не почувствовал. Выдрала из меня целый комок нервов. — Он прикрывает оболочкой свою истинную шкуру и молниеносно приводит в порядок застежки. — А заодно полностью исковеркала ароматические железы. В госпитале решили, что лучше удалить их, чем попусту тратить время, пытаясь сделать, как было. Какое-то время я пользовался этими ароматическими подушечками на батарейках. Работают на манер комнатных ароматизаторов со свечками, знаешь такие? У моей жены они повсюду. Доктора их заказывали для меня у одного Диплодока-аптекаря — ему, сказали, приходится периодически этим заниматься, — но моя жена считает, что они воняют старой мелочью. Не знаю, откуда она взяла эту старую мелочь, но что она имеет в виду понял отлично. Они просто пахнут… неправильно, понимаешь? Лучше уж вовсе без них, пусть будет все как есть.