Паутина - читать онлайн книгу. Автор: Сара Даймонд cтр.№ 26

Китайская кукла. Какое-то смутно знакомое — и вместе с тем нереальное определение. Со слов Джудит я нарисовала в воображении личность насквозь вымышленную, подобно прекрасному и зловещему ребенку из «Детей обреченных», [20] совсем как в статье в «Дейли мейл». Я отчаянно пыталась уловить нюансы, способные оживить этот персонаж, придать человеческие черты мастерски созданному карикатурному образу.

— А сама она как-то пользовалась преимуществами своего положения? — спросила я. — К примеру, нарушала другие школьные правила?

— Что вы, вовсе нет. Если бы не ее одежда, я бы и внимания на нее не обратила. Таких детей я называю бесцветными. Вялая. Послушная. — Директриса засмеялась. — Сказать по совести, большинству учителей нравятся именно такие дети, и неважно, богаты их родители или бедны. А мне симпатичны энергичные и напористые натуры.

— Но ведь Ребекка была примерной ученицей, значит, она была умна?

— Я бы не взяла на себя смелость утверждать такое. Вы удивитесь, сколько детей прекрасно учатся в начальной школе, когда в основном вырабатывается почерк и развивается память. Нет, если бы мне предложили назвать ребенка, который в будущем станет скандально известным, в самую последнюю очередь я назвала бы ее. Что касается ее личных качеств, должна сказать, что в любой британской начальной школе можно было бы без труда насчитать не по одному десятку точно таких же девочек.

Я представила себе ребенка, описанного директрисой, с такими точно девочками я и сама училась в начальной школе. Они страшно переживали из-за сломанного карандаша и нервно, как старые девы, вздрагивали в ответ на предложение заняться чем-то более осмысленным, чем прыгалки. Однако этот образ не имел ничего общего с тем, что я прочитала о Ребекке.

— Но ведь она вписалась в школьную среду? — продолжала я. — Она была адекватна?

— Что вы имеете в виду?

— В классе на уроках, во время игр — ну, вы понимаете.

— Честно говоря, не знаю. Вечно у меня не хватало времени поговорить с учителями насчет школьной и внешкольной жизни их учениц — кто с кем дружит, кто с кем поссорился, кто кого не пригласил на день рождения и почему… — Директриса была откровенна, но равнодушна. — Я всегда считала, что если физической угрозы нет, то нечего вмешиваться в их дела, пусть разбираются сами. То, чем ученики заняты за пределами классных комнат, это их личное дело — до тех пор, разумеется, пока они не нарушают каких-либо правил.

Я очень старалась не выдать своего разочарования.

— Ну а в классе? Вы не замечали, чтобы она всегда была в центре классных событий? Или, может, наоборот, была склонна к уединению?

— Боюсь, я об этом даже не думала. Но грустной, насколько я помню, она не была. — Наступившая пауза однозначно указывала на то, что наша беседа подошла к концу. — Ну вот, боюсь, это все, что я знаю. Надеюсь, хоть чем-то была вам полезна.

— Вы очень помогли мне. Спасибо, что уделили мне столько времени. — Я была смертельно разочарована и следующий вопрос задала машинально: — Осмелюсь спросить вас еще вот о чем: вы знаете кого-нибудь, с кем я могла бы поговорить? Кто-либо из ваших коллег, работавших тогда в этой школе?

— Сейчас никто из этих людей уже не преподает у нас. Но есть одна моя бывшая коллега. Ее зовут мисс Уотсон, мисс Аннет Уотсон, — деловито уточнила директриса. — В течение года она была учительницей в классе, где училась Ребекка. Три года назад вышла на пенсию и переехала в Борнмут.

— Это совсем рядом, я тоже живу в Дорсете! Вы знаете, как с ней связаться? Не сообщите ей номер моего телефона?

— Почему нет, конечно. Но должна сразу предупредить: я не уверена, что она захочет вновь возвращаться к этому, ведь прошло уже столько времени. Впрочем, попытка не пытка.

Результатом разговора с Джудит Дейвис был спад настроения, граничащий с депрессией, — словно посещение библиотеки разожгло мой аппетит, а обещанные яства так и не подали. Примерно то же самое я чувствовала после разговора с Лиз, Хелен и Мьюриэл, но сейчас крушение надежд и разочарование давили в сто раз сильнее.

Здравый смысл подсказывал, что взрослая Ребекка пошла по жизни бесцветным и абсолютно нормальным человеком, так что, вероятно, и не стоит пенять им на то, что они ее едва заметили. Но с Джудит Дейвис все обстояло совершенно по-другому. В то время Ребекке не нужно было носить маску, тогда у нее не могло быть причин, чтобы так искусно, как сейчас, скрывать правду о себе. Ей было десять лет, когда она убила свою лучшую подругу, а ее бывшая учительница, рассказывая о ней, с тем же успехом могла бы описывать любую тихую, вежливую британскую девочку.

В последующие дни мисс Аннет Уотсон, о которой упомянула директриса, стала превращаться в моем сознании в некий спасательный круг, в последнюю надежду моих терпящих крушение планов. Чем бы я ни занималась дома, я всегда была начеку, ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок и я услышу в трубке незнакомый женский голос. Нелепо, конечно. Наверняка есть и другие люди, которых можно разыскать, кроме того, скоро должны доставить книгу, что я купила в интернет-магазине. Но меня одолевали горестные думы о том, что никого из других людей я не найду, а в заказанной по Интернету книге не окажется ничего, кроме непроверенных фактов, полуправды, отлакированной до степени клише. В моей голове стал слишком уж часто звучать отвратно-раздражительный голосок, убеждающий вообще прекратить думать о романе — дескать, увидев мираж рая, я бросилась к нему, а в итоге уткнулась в трехметровой высоты ворота, навечно запертые на замок.

Но было и кое-что еще, на что я не удосужилась обратить должного внимания: мое жгучее желание узнать как можно больше о судьбе Ребекки теперь подогревалось не только мечтой о будущем романе. Статья из «Дейли мейл» явила слишком явную параллель между ее мышлением и моим собственным. Мысль об этом уже укоренилась в моем сознании, и от нее необходимо было избавиться. Я хотела выяснить правду о характере Ребекки, чтобы без опаски смотреть в прошлое и смеяться над своими глупыми тревогами. Собственничество многим присуще, но в характере Ребекки оно появилось под влиянием совершенно других обстоятельств. Кроме владения одним и тем же домом, между нами нет и не может быть ничего общего.

Эту неделю мне казалось, что я все сильнее ощущаю ее присутствие. Когда, вернувшись из поездки в магазин и захлопнув за собой дверь, я входила в дом, то в первый миг все мне казалось незнакомым, будто я здесь чужая, а истинная хозяйка только что вышла, за считанные минуты до моего прихода.

Это чувство всегда пропадало вечером, с возвращением Карла. День напролет оно царило в моем сознании, но не могло сосуществовать с добрым юмором моего мужа, его практицизмом, смешными рассказами о работе. Словно при звуке мотора его машины в темной комнате включалась стоваттная лампа и таившиеся во тьме чудовища превращались в привычные предметы, какими они в действительности и были.