Паутина - читать онлайн книгу. Автор: Сара Даймонд cтр.№ 24

«Ребекке вроде никто больше и не нужен был, — сообщила суду одна из одноклассниц Эленор. — Она все время была рядом с Эленор, будто приклеенная. Мне кажется, она была бы рада, если бы на свете вдруг не осталось никого, кроме них двоих».

Со временем стало совершенно ясно, что Ребекка требует от Эленор такой же безраздельной привязанности. После отчаянных попыток купить именно такую дружбу доведенная до бешенства Ребекка в припадке безумной ревности зарезала Эленор — по той лишь причине, что несчастная девочка продолжала общаться со сверстницами.

Рассказывая мне о трагической судьбе дочери, Эйлин глотала слезы.

«Эленор была таким чудесным ребенком, жизнь буквально била в ней ключом. Она легко заводила друзей, любила встречаться с новыми людьми. Не проходит ни дня, чтобы я не вспомнила о ней».

Эйлин уверена, что страшная судьба ее дочери должна послужить предостережением не только тюремным властям, но также и правительству.

«Они совершают страшную ошибку, подобным образом выпуская Ребекку на волю, — заявила Эйлин. — Дети, вырастая, редко меняются. Скоро никто и знать не будет, кто она на самом деле, — а ведь она может оказаться чьей-то сослуживицей, соседкой, а то и женой! Но однажды она снова превратится в ту самую Ребекку. Люди, принимающие такие решения, должны понять, что это неправильно!»

Я приехала на вокзал Ватерлоо за три четверти часа до отхода поезда на Уорхем. Взяв чашку кофе-латте в одном из кафетериев зала ожидания, я присела за столик у окна, закурила сигарету и стала наблюдать за плотным потоком незнакомых людей. Часы показывали четверть пятого; золотой свет струился со стеклянного потолка, заливая скучное здание вокзала и толпы пассажиров почти неземным сиянием. Из древнего магнитофона на прилавке позади меня звучал голос Сьюзанн Вега. Ее песня «Марлин на стене» [19] здесь почему-то казалась фонограммой какого-то фильма, нежный детский голосок придавал аромату кофе сладкую горечь; заставлял мечтать о путешествиях в дальние страны, пробуждал фантазии.

Мои мысли вернулись к газетным страницам, скопированным в архиве. Поначалу я мысленно перелистывала страницы, затем сосредоточилась на интервью из «Дейли мейл». Описанный в нем собственнический инстинкт Ребекки вернул мне то же чувство, что я испытала при первом чтении, — будто меня вдруг ударили чем-то очень тяжелым по больному месту. Мне кажется, она была бы рада, если бы на свете вдруг не осталось никого, кроме них двоих. Какая нелепость, что меня растревожила именно эта фраза, отражающая наше с Ребеккой отчетливое сходство. Разве не сопереживания я добивалась? Разве не искала пути познания мыслей и чувств десятилетней убийцы? Но я рассчитывала всего лишь надеть на себя ее личину, как костюм, — чтобы создать образ героини, а потом сбросить этот костюм, как только отложу в строну перо. Мне и в голову не приходило, что играть роль не придется, поскольку некоторые черты ее характера присущи и мне самой.

Внезапно реальность того, что она сделала в далеком прошлом, приблизилась и стала осязаемой; ужас перестал быть обезличенным и начал приобретать физический облик. Ребенок, казавшийся младше своих лет. С вьющимися каштановыми волосами. Дочь и сестра, которую любили и оплакивали, по которой тосковали. Девочка, которая однажды утром, собираясь пойти поиграть с подружками, надела белые сандалии и цветастую юбочку…

Немалым усилием я заставила себя вновь сосредоточиться на сухих фактах расследования — для меня такого же загадочного, как месячные планы региональных продаж в фирме Карла. А ведь начальная школа имени Св. Антония, должно быть, по-прежнему работает, сказала я себе. Завтра же утром позвоню в справочную и выясню, есть ли она в перечне действующих школ. Если есть — соберу волю в кулак и буду вести себя правильно: я — Анна Джеффриз, автор опубликованного романа, желаю встретиться с кем-либо из тех, кто знал Ребекку или Эленор. Быть такого не может, чтобы никого не осталось!

Практические проблемы на этом были исчерпаны, и в памяти вдруг начали воскресать картины прошлого. Видимо, вечерний свет слишком сильно подействовал на меня. Даже здесь, в этом огромном, обезличенном и неприятном месте, где бесчисленные голоса, как в гигантском плавательном бассейне, отдавались сплошным гулким эхом, силу и влияние этого света невозможно было не принимать в расчет. Даже угасая, свет не становился серым, просто розовая золотистость его сгущалась до черноты… напоминая мне о доме, где я не была больше пяти лет.

Детские воспоминания необъяснимым образом сохраняются в вашем мозгу, в то время как память о сотнях других дел и событий стирается напрочь. Мне вспомнился другой, похожий на этот закат в окне перед моим письменным столом; единственная корявая яблонька в золотых лучах; сбоку на моей кровати клубком свернулся спящий кот, а я, одиннадцати лет, в футболке и шортах, записываю первые строчки своего первого рассказа. Снизу доносятся голоса — я и схватилась за ручку, чтобы только не слышать эти вечерние голоса на кухне. И их дружный смех.

На следующее утро Сокс заявился ко мне сразу же после отъезда Карла на работу. Только я сошла вниз, как услышала мяуканье за входной дверью, впустила своего рыжего приятеля и поставила перед ним обычную плошку с молоком. Теперь я без боязни оставляла его одного на кухне, зная, что солнечные ванны ему больше по вкусу, чем шкодливый вандализм. Потом позвонила в справочную и узнала номер начальной школы Св. Антония в Тисфорде, графство Восточный Ланкашир. Причин откладывать звонок не было — я ведь всю обратную дорогу от Ватерлоо, а если уж начистоту, то и большую часть ночи только и думала, что об этом звонке. На часах десять минут десятого, школа наверняка открыта, так зачем тянуть?

Я была уверена, что современный Тисфорд ничем не отличается от подобных ему городов, а воображение почему-то подсовывало картинку школы прямиком со страниц книг Д. Г. Лоуренса: классные доски с каллиграфически выведенными буквами алфавита, запах мела, капусты и хлорки. Однако голос в телефонной трубке вернул меня в знакомый мир, отчего я испытала одновременно и облегчение, и разочарование: холодный и нудный голос типичной школьной секретарши. Я представилась и объяснила причину звонка, стараясь говорить уверенно и профессионально, что мне, похоже, удалось, поскольку я уловила смущение и смутное подозрение в тоне собеседницы:

— Я соединю вас с директором. Возможно, она вам поможет.

Я даже не успела поблагодарить — трубка умолкла, и через короткое время я услышала новый голос с отчетливым провинциальным акцентом: «Джудит Дейвис», мгновенно создавший в моем воображении образ женщины за пятьдесят, прямой, деловитой и лишенной какой бы то ни было снисходительности к чужим глупостям.

— Доброе утро, — произнесла я, гадая, как представила меня секретарша. — Меня зовут Анна Джеффриз, и сейчас я собираю материал для романа о…