Крестный отец Катманду - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бердетт cтр.№ 49

У меня сложилось впечатление, что Этмана предупредили о моем приходе и он сделал выводы, кто я такой.

По-английски он говорил хорошо, но не как европеец. Скорее выучил язык в Индии. И хотя носил черный кожаный пиджак поверх черной майки, темных очков на нем не было. Он объяснил, что почти не в его власти влиять на сюжет, если в нем присутствуют все основные мотивы: роковая ревность, за которой следует война кланов, затем внезапное просветление, танцевальный номер, символизирующий безутешное горе, и, наконец, чудесное прощение. Таковы культурные данные, с которыми ему приходилось работать.

Этману требовалось привлечь местных на свою сторону, поскольку он рассчитывал на дополнительный фант от какой-то связанной с ООН неправительственной организации, пытающейся взращивать туземные таланты. Он стремился отшлифовать свои сюжеты до такой степени, чтобы заинтересовать подкомитет, присуждающий премию «Оскар» в номинации «Лучший зарубежный фильм», и умело, не ломая сценария, приспособить работу для американского рынка.

— Хожу как по канату, — пожаловался он, вздыхая. — Вы от продюсеров, верно?

— Нет, я коп из Бангкока. Расследую смерть человека.

Этман кивнул, словно такое радикальное перепрограммирование было всего лишь вопросом нескольких жестов.

— Да-да… Фрэнк Чарлз? Был сюжет на Си-эн-эн секунд на десять. Сказали только, что он умер в Бангкоке, но не объяснили как.

— Пока мы только объявили, что он умер. Но вам я скажу, поскольку через день-два это поступит в средства массовой информации: его убили.

Снова кивок.

— Какое несчастье. Он был приличным человеком.

— В самом деле?

— Конечно. Отзывчивым, щедрым. Так о нем по крайней мере говорили. То есть все, кто с ним работал. Сам я встречался с ним только однажды. Не работал с тем проектом.

— А здесь кто-нибудь присутствует, кто работал?

Мне показалось, на этот раз кивок получился более взвешенным.

— Да, Тара. Работала с ним над фильмом. Она тибетка. — Этман дернул подбородком в сторону стоящей на помосте ведьмы. Ей было лет под сто. И хотя она сняла остроконечную шапочку, от одного вида ее ужасных челюстей, длинного носа, скрюченной спины и морщинистой кожи бросало в дрожь — становилось страшно ее злых чар.

Я подметил, что Этман не стал ее звать, а поднялся на помост и сказал несколько слов, после чего она посмотрела в мою сторону. Кивнула, подошла поздороваться. А когда мы оказались рядом, хихикнула и сняла маску.

Французы это называют coup de foudre — вспышкой молнии. Про себя я вполне беспристрастно подумал: «Этого мне только не хватало». Словно увидел свое сердце на столе под наркозом и не захотел, чтобы мне делали операцию, которая сулила продление жизни.

Красота создает собственную психическую среду. Мы встаем перед выбором: принять или отвернуться. Я не отворачивался больше часа. Единственным человеком, который не удивился, что в итоге мы оказались в ресторане, была сама Тара. Нет необходимости объяснять, что без маски и костюма она оказалась намного, намного моложе. Я не мог поверить тому, что со мной случилось, но не отвернулся.

Официанты заметили мое состояние и переглянулись, что должно было означать от «как мило» до полной непристойности. А сидящий за соседним столиком француз (чья спутница была совсем не красива) отпустил гадкое, язвительное замечание, хотя и не знал, что я его понял. Но какое мне дело? Я не отрывал глаз от своего источника кислорода. Тара немного напоминала мне Чанью — те же высокие скулы, то же открытое широкое лицо… Но Чанья была родом из крестьян, а в этой женщине чувствовалось нечто почти надменное. По-английски она говорила как в ООН, левой рукой почти не пользовалась — держала ее на коленях, если не прижимала к лицу странным, немного нервным движением. Спиртное она не пила, и я, заказывая еще пиво, чувствовал себя почти неловко. И больше чтобы успокоить нервы, чем из профессионального интереса, решил немного заняться расследованием.

— Ну и как было работать с великим Фрэнком Чарлзом?

— Великим? В вашей стране его считают великим? Нам тоже так казалось, потому что он был добр, внимателен и всегда нас ободрял. Мы говорили, что он буддист по натуре. Наверняка был буддистом в своей прошлой жизни.

У Тары был мягкий голос с интонацией всепрощения и сострадания ко всему живому. Я подумал, что она уже успела достигнуть Дальнего Берега, и испытал некоторую робость.

— Во всяком случае, он был известен, — заметил я. — И очень богат. Успешный мужчина и кинорежиссер.

— Да. Всегда держался очень профессионально.

— Будьте добры, расскажите, о чем был фильм.

Детская гримаса на лице Тары означала, что в ее душу закралось подозрение.

— Разве вы не знаете?

— Фильм на экраны не вышел, а у меня не было возможности достать копию. У вас есть?

Она улыбнулась:

— Ни у кого нет.

— Почему? Что такого секретного в том кино?

— Ничего. Никакого секрета. Фильм не вышел на экраны, потому что Фрэнк его не закончил. После того как мы завершили съемки на натуре, он сказал, что остальное доснимает на студии в Лос-Анджелесе. Это было пять или шесть лет назад. Сначала некоторые из нас писали ему, спрашивали, когда картина будет готова. Он всегда извинялся. Отвечал, что кончились деньги, но рано или поздно найдет средства, так что надо набраться терпения. Он сделал все, чтобы нам заплатили. Вел себя с нами очень достойно. Знал, насколько мы уязвимы, что у нас нет возможностей добиваться выполнения условий договора.

Тара взглянула на меня и улыбнулась. Не соблазнительной улыбкой, не озорной. Эта была улыбка из другого мира, полная легкости и свободы; улыбка, для которой все вокруг ничего не значило.

— Так о чем сюжет?

Она сначала нахмурилась, затем рассмеялась:

— Не скажу. Мы дали друг другу обещание не рассказывать содержание фильма, пока не будет готов окончательный вариант.

— Но он умер. Убит. Разве это все не меняет?

Она снова улыбнулась.

— Я коп, — брякнул я.

— И арестуете меня за то, что не отвечаю на вопросы?

Я густо покраснел.

— Извините, я слишком на вас нажимаю. У меня нет права вести здесь расследование. Просто мне показалось странным, что вы не хотите рассказывать о фильме, над которым работали несколько месяцев. Вы исполняли главную женскую роль?

Тара покачала головой:

— Там не было главных ролей. Вот такая была картина. Экспериментальное авторское кино. Никакой звездной системы.

— Скажите, а кто еще с вами работал? Может, я сумею поговорить и с ними.

— Да. Может, кто-нибудь решит разговориться.