Прогулки по чужим ночам - читать онлайн книгу. Автор: Алла Полянская cтр.№ 41

— Ты думаешь, мы бы ему помешали?

— Вряд ли. Но, возможно, он бы при нас постеснялся его убивать.

— А я думаю, что он просто потратил бы на два патрона больше.

— Скорее всего. Интересно, что он здесь искал? А ведь искал — и почти нашел... Я посмотрю.

Мы усаживаемся на корточки рядом с трупами.

— Он жив. — Рыжий щупает пульс. — Крепкая у парня тыква!

— Тем лучше. Порасспросим его.

Он открывает глаза, и от его взгляда мне становится зябко. Такие глаза бывают у бешеных собак — полные ненависти ко всему миру. У этой ненависти нет разумных причин, и от этого еще страшнее. Человек иногда рождается с таким дефектом. И живет только с одной целью: причинить неприятности как можно большему количеству людей. Это бог, наверное, на миг отвернулся — и в мир приходит нечто, лишенное ЕГО искры в сердце и без малейшего намека на душу.

— Вы мне за это заплатите.

Он цедит слова, будто расплавленный свинец. Голос у него тихий, но в нем слышится змеиное шипение. Я тебя не боюсь, потому что ты проиграл. Я молодая и красивая, я люблю жизнь, а ты живешь ненавистью, и эта ненависть сожгла тебя дотла. А я люблю клены за окном и вспаханное засыпающее поле, и серое туманное небо, и городской шум. А ты не умеешь любить и потому проиграл.

— Ну, и что мы здесь ищем? — спрашиваю я.

Он лежит на полу, а мы пристроились рядом.

Думаю, Корбут наблюдает сейчас за нами оттуда, где он теперь есть, и радуется до упаду.

— Ничего я тебе не скажу. Мне надо к врачу, голова болит.

— Ничего, мы уже тут. Чего таращишься? Мы с Рыжим как раз и есть врачи. Хватит валять дурака, рассказывай.

— А если не расскажу? Пытать меня будешь?

— Думаю, да. Хотя признаю, у тебя в этих делах, наверное, опыта куда больше, но, надеюсь, я тоже справлюсь.

— Ты не сможешь.

— Смогу. А теперь расскажи, что ты искал, и закончим на этом.

— То, что я искал, не имеет к тебе никакого отношения.

— О как! Интересно. Но ты не стесняйся, расскажи, а мы уж решим, как нам дальше быть.

— Лучше уходите отсюда оба. — Его злой взгляд сейчас прожжет в стене дыру. — Вы напрасно ввязались в чужие дела.

— Не такие они уж и чужие, как оказалось, — я поднимаюсь. — Рыжий, присмотри за ним, не то даст волю своим дурным наклонностям, а я пока погляжу, что же такое он искал.

Верхняя часть массивной и на первый взгляд абсолютно целостной крышки стола отделилась, поверхность внутри идеально отполирована. С детства мечтала найти клад, но здесь пусто. Я провожу рукой по деревянной поверхности. Она шелковистая и теплая, абсолютное совершенство. Но в левом уголке есть небольшое углубление — его не видно, только на ощупь и найдешь. Я нажимаю пальцем, и снова слышен щелчок. Боковая панель отходит, и появляется ниша. Пустая, если не считать небольшой газетной вырезки с иностранными буквами под фотографией — какие-то люди, мужчина и женщина, и текст на немецком. Из-за этого он убил Корбута? Не тянет. Я просовываю руку дальше. Не может быть, чтобы здесь прятали только вырезку из газеты.

— Что там, Лиза? — Рыжий сидит на полу рядом с пленным.

— Да ничего здесь нет. Какой-то старый чернобелый негатив, просто кусок пленки. И несколько документов советского образца, потом почитаем.

Я беру находку и иду к Рыжему. Парень сидит прямо под окном, света маловато, но я разберусь, что здесь творится.

— Отдай мне. — Парень шипит, как гюрза. — Отдай, это не представляет для тебя никакой ценности.

— Мне достаточно того, что это представляет ценность для тебя. И настолько большую, что ты ради этого хлама убил человека.

Он вдруг бьет меня в грудь кулаком и тянется за пистолетом, но Рыжий ухватил его за ноги. Ничего, сейчас сделаю вдох и вырву ему сердце.

Какой-то звук, негромкий хлопок — кто-то стреляет. Я поднимаю голову. В дверях стоит старик. У него в руках пистолет, такой же, как тот, что валяется в углу. Если он попадет в Рыжего...

Но Вадик цел, а вот парень — нет. Посреди лба у него теперь дыра. Хорошо стреляет дед. Теперь наша очередь, как я понимаю?

— Поднимайся, Элиза.

Старик наклоняется ко мне и протягивает руку. Его ладонь сухая и твердая. Наши взгляды встречаются, я встаю. Черт, ублюдок здорово достал меня кулаком. Рыжий задирает на мне свитер и рассматривает гематому — огромную, красную. Скоро она почернеет и будет зверски болеть.

— Ничего страшного, кости целы, грудь не ранена. Немного бы выше взял, и тогда все, конец, а так ничего, поживем еще.

Старик склоняется над убитым, потом смотрит на мертвого Корбута. Я тихонько продвигаюсь в сторону пистолета, мирно лежащего в углу.

— Я ничего плохого тебе не сделаю, Элиза, — говорит старик.

Я поднимаю за дужку пистолет. Он неудобный и тяжелый, не хочу его брать.

— Кто ты такой? — спрашиваю я.

— Я думал, ты догадаешься, — он жестко, по-волчьи, скалится. — Я твой дед, Василий Алексеевич Климковский. Меня пригласил сюда полковник Корбут — сказал, не пожалею. И оказался прав.

Он быстро и умело обыскивает комнату. Интересно, он-то что ищет? Тот негатив и бумажки, из-за которых наш незнакомец из трусов выпрыгивал? Так я ему не покажу, это мой трофей, ведь если Корбут так прятал их, то это не зря.

— Что ты ищешь?

— Я уже нашел.

Он открыл окно и вытащил из рамы что-то маленькое, похожее на гвоздь с круглой головкой. Но головка великовата. Это еще что за хрень? Новости в строительных технологиях? Так этот дом построен при царе Горохе.

— И что это такое?

— Жучок. Кто-то, сидя на крыше соседнего дома, выстрелил им в раму. Этого достаточно, чтобы прослушивать всю квартиру. Я подозревал, что он где-то здесь.

— Откуда?!

— Потом объясню. Уходим отсюда, быстро. Вас обоих ждали, а потому загодя прикрепили жучок. Кто-то просчитал вас. Кто это может быть?

— Я не знаю.

— Ладно, разберемся. Уходим.

— А трупы?

— Они уже никуда не торопятся.

Мы садимся в тачку, и Рыжий поворачивает за угол. Но я успеваю увидеть полицейскую машину, подъехавшую к дому и вставшую как раз туда, где только что стояло наше авто. Кто-то вызвал полицию, и мы разминулись с ней на считаные минуты.

— Мне вчера позвонил полковник Корбут и пригласил к себе. Мы давно не виделись, много лет — так, созванивались иногда, но встречаться незачем было.

Мы сидим в маленькой, стерильно чистой квартире. Кстати, в доме Корбута тоже все сияло чистотой. Наверное, у хозяев рыльце не просто в пушку, а в целой тонне пуха, раз они наводили такую отчаянную стерильность в помещении. Компенсация нечистой совести.