Они въехали в арочный вход с надписью «Риата». Именно так называлось ранчо в «Гиганте».
— Ты такой приверженец вестернов, — сказал Малоун, — и я никогда не понимал, почему вдруг тебе пришло в голову коллекционировать меня, а не Ремингтона, например, или других художников с Запада.
— Для разнообразия.
— А я-то думал, это моя гениальность.
— Боюсь, как бы у тебя не развилась мания величия. — Брэддок усмехнулся. — Это, конечно, шутка, маленькая леди. На самом деле, как только я увидел первую работу Чейза, мне отчаянно захотелось ее приобрести.
Сиене все стало ясно потом, когда они остановились у входа в особняк (на сей раз настоящий) и через гулкую веранду вошли в вестибюль. Брэддок ненадолго задержался, чтобы отдать распоряжения работникам ранчо, и вскоре присоединился в ним, очень довольный, что Сиена восхищается развешанными на стенах картинами.
Их было не меньше двадцати — все насыщенные цветом пейзажи.
Она повернулась к Чейзу:
— Это твои работы?
— Все до одной, — ответил за него Брэддок. — Вы еще не были в малой гостиной, там тоже висит несколько. Но что вас так удивляет?
— Хм... просто, не считая эскизов, мне довелось видеть только одну-единственную работу Чейза. Причем не пейзаж, а портрет. Мой портрет. — Она посмотрела на Малоуна: — Вот, оказывается, как выглядят твои настоящие работы.
— Твой портрет — это самое лучшее, что я сделал, — возразил Чейз.
Брэддок насторожился:
— Он продается?
— Боюсь, что даже увидеть его будет невозможно.
— Сумма не имеет значения.
— Владелец этого портрета набит деньгами до отказа. А кроме того, — Малоун на секунду замолк, — у него есть личные причины не выпускать его из рук.
— Эти картины будят воображение, — сказала Сиена. — Я почти физически ощущаю запах росы на траве.
— Тебе бы надо пойти в художественные критики.
— Не шути, ведь я серьезно.
— Он не шутит, — сказал Брэддок. — Вы попали прямо в точку. Картины Чейза воспевают жизнь. Я знаю немало профессиональных художественных критиков, которые ничего не смыслят в живописи.
Сиена улыбнулась.
— Вы уже завтракали? — спросил Брэддок.
— Нет.
— Тогда я скажу повару, чтобы он вам что-нибудь приготовил.
Сиена проглотила слюну.
— Но предупреждаю, — возвестил Брэддок, — мой повар мало беспокоится по поводу количества холестерина и прочей ерунды. У него вы можете получить настоящую яичницу с беконом, о существовании которой в больших городах, кажется, уже забыли. Или мясное рагу с жареными овощами, блины, а на завтрак очень неплохо ему удается буррито
[10]
с острым соусом и обжаренными бобами.
— Вы так заманчиво рассказываете, — заметила Сиена, — что у меня даже слюнки потекли.
Брэддок расплылся в улыбке.
— А пока в вашем распоряжении большая гостевая спальня — вверх по лестнице, налево. Отправляйтесь и приведите себя в порядок. В шкафу найдете одежду любых размеров, наверняка найдется и ваш. Я специально приготовил для гостей.
— Спасибо, — тихо обронила Сиена.
— А потом мы немного поговорим о делах. — Брэддок многозначительно посмотрел на Чейза. — И выясним, что у тебя за неприятности.
Глава 4
Сиена откусила кусочек буррито с рисом, яйцами, фасолью и колбасой. Они сидели в малой гостиной.
— Великолепно. Особенно колбаса. Я такой еще не пробовала.
— Это мексиканская — чорисо. Не очень для вас острая?
— По-моему, недостаточно. — Она положила на буррито еще ложечку зеленого соуса чили.
— Недаром у вас такая кожа, — восхитился Брэддок. — Леди, скажу не таясь: я вами очарован.
Малоун сосредоточенно поглощал жареные бобы с тертым сыром, сдобренные красным чили.
— Клинт, мы собирались поговорить о моих неприятностях, — произнес он. — Так вот, вкратце они сводятся к одному: мне очень нужен покупатель.
Брэддок отхлебнул кофе и вопросительно посмотрел на Малоуна.
— Не понимаю, что за покупатель?
— Который бы приобрел мои картины авансом. Приятель Малоуна сдвинул седые брови.
— Ты хочешь сказать, что тебе нужны деньги?
— Да. И причем срочно.
— Но я же купил у тебя столько картин. — Брэддок показал на стену гостиной, где висели три картины Малоуна. — За эти годы я истратил... да по крайней мере миллионов шесть. Куда же ты деваешь деньги?
— Они все целы, только пока я не могу до них добраться. Нас с Беатрис преследует один злой человек, и я не рискую обращаться в банк. Понимаешь?
Брэддок, прищурившись, переводил внимательный взгляд с Сиены на Малоуна.
— Могу побиться об заклад, что ваш преследователь — супруг прекрасной леди.
Малоун развел руками.
Брэддок нахмурил кустистые брови, а затем неожиданно расхохотался.
— Ну, уморил! Вот это да! Почему ты мне сразу не сказал? Ведь двадцать лет назад у меня была почти такая же история. Я всегда знал, что мы с тобой похожи. Ты хочешь походить вокруг своих денег, пока он не успокоится, верно?
— Вроде так, но только не знаю, сколько придется ходить. Видишь ли, этот человек так быстро не успокоится. У меня даже есть подозрение, что он никогда не успокоится, пока жив.
Брэддок продолжал разглядывать Сиену, а затем грустно кивнул.
— Кажется, я понимаю почему. А нельзя ли спрятаться от этого супруга, открыв какой-нибудь хитрый счет за границей?
— Не стану даже пытаться, — сказал Малоун, — и никогда не рискну просить друга заниматься этим для меня.
— А что же ты сейчас-то просишь?
— Заплатить мне авансом за картины, которые я потом напишу. Риск тут, конечно, есть, — добавил Малоун. — Я запросто могу сыграть в ящик. Но если будут деньги, то постараюсь свести этот риск к минимуму.
Сиена стала бледной как полотно.
— Неужели это настолько серьезно? — обратился к ней Брэддок. — Ваш муж — игрок?
— Да.
— И он любит играть не по правилам?
— Да.
— И сколько же тебе нужно? — поинтересовался Брэддок после недолгого раздумья.
— Миллион долларов. — На лице приятеля не дрогнул ни один мускул. — Причем наличными. Сотнями, — добавил Малоун.
— И что я буду за это иметь?