Дикое правосудие - читать онлайн книгу. Автор: Хилари Боннер cтр.№ 88

А вот насилие со стороны ее дяди — это другое дело. Беда пришла изнутри этой семьи, где все и вся переплетались так тесно.

Дневник, который Каролина вела с одиннадцати лет и прекратила совсем незадолго до смерти, изо дня в день подробно описывал сексуальные преступления, которые ее дядя Джимми совершал по отношению к ней. Теперь причина, почему тринадцатилетняя девочка решила расстаться с жизнью, высвечивалась совсем по-новому.

«Дядя Джимми присматривал за мной, пока папа и мама были в ночном клубе. Он пришел ко мне в спальню и лег ко мне в кровать. Он целовал меня и ласкал и все время спрашивал, приятно ли мне, и еще говорил, что это наша маленькая тайна. Мне было неприятно, но он продолжал».

Еще одна запись:

«Он с силой раздвинул мне ноги и настойчиво пытался попасть туда. Было очень больно. Но он не остановился.

Не знаю, зачем я пишу все это. Мне некому рассказать. Я чувствую себя такой грязной. Мне очень стыдно».

Стыдно. Удивительно, как часто дети чувствуют стыд, подвергаясь сексуальному насилию. Именно на этом чувстве и играют педофилы.

При мысли, что пришлось пережить этой маленькой девочке, Маллетт вздрогнул. Подлинность дневника ни на секунду не вызывала сомнения. Тодд работал в службе по защите детей. Он принимал заявления и даже сам видел подобные дневники. Нет ничего необычного, что ребенок хочет записать то, что с ним случилось, когда чувствует, что не может рассказать об этом никому из окружающих. Возможно, это давало некоторое облегчение. И эти печальные излияния трагических событий всегда оказывались безошибочно подлинными.

Вероятно, Томми тоже сразу понял: все, описанное в дневнике, — правда. Сексуальные предпочтения Джимбо всегда выглядели подозрительными. На протяжении всей его жизни время от времени всплывали истории о его извращенных «подвигах». У него уже было осуждение за изнасилование, а затем — дело Анжелы Филлипс. Но О’Доннеллам всегда удавалось прикрыть Джимбо, сохранить видимость, что он тут ни при чем. Вероятно, Сэм в конце концов и сам поверил в это. А вот Томми, как считал Тодд, никогда не верил. Но, разумеется, никому из них и в голову не пришло, что Джимбо обратит свой извращенный взгляд на кого-то из членов семьи — изнасилует собственную племянницу. Какими бы монстрами ни были О’Доннеллы, но о своих они заботились.

Сэм, конечно, вне подозрений. Глава клана О’Доннеллов умер вскоре после ареста Майка Филдинга, но Тодд знал, что в течение предыдущих месяцев Большой Сэм перенес несколько ударов разной тяжести. О’Доннеллы старались держать это обстоятельство в тайне, но новость все-таки просочилась. Когда старый Сэм умер — отмучился, как сказала бы матушка Тодда, — ему устроили пышные похороны. Запряженный лошадьми катафалк с гробом проследовал по улицам Лондона, и народу собралось столько, как будто подданные пришли отдать последние почести особе королевской крови. «Да, такие нынче времена», — безрадостно подумал Тодд.

И в результате Томми с общего согласия возглавил семейный клан.

Для Маллетта не составляло труда понять, что чувствовал Томми О’Доннелл, читая дневник дочери. У Тодда самого были дети, умные, замечательные, счастливые, и, насколько он знал, на их долю никогда не выпадало ничего такого. Не говоря о том, что они были живы. Да, Тодду не нужно было долго объяснять, какие чувства переполняли Томми О’Доннелла.

Тодд был законопослушным, добропорядочным гражданином. Полицейским. Но он знал, что способен убить своими руками любого, кто совершил бы против его детей такое преступление. А если бы этим человеком оказался его брат, то его гнев был бы еще страшнее. Брат Томми О’Доннелла делал с племянницей такое, что невозможно было выразить словами. И девочка, получив тяжелую психическую травму, покончила с собой.

Тодд не сомневался, что Томми наверняка с радостью придушил бы своего братца. Наверное, это было первое, что пришло ему в голову. Но, как и его отец, Томми понимал, что при любых обстоятельствах руки должны оставаться чистыми. Поэтому его вторым инстинктивным желанием было не только отомстить, но и раз и навсегда оградить от неприятностей и разбирательств себя и остатки своей семьи. А уж тот, кто родился О’Доннеллом, отлично знал, как это сделать. Томми не стал мстить собственноручно и даже не захотел воспользоваться услугами постоянного громилы О’Доннеллов. Он хладнокровно нанял чужака.

Особое значение имела и дата, когда дневник отправили в корзину, — ровно за неделю до того, как исчез Джимбо. За это время Томми разработал план, тщательно продумал, что должен именно киллер проделать с Джимбо, который предал его таким чудовищным образом.

Чем дальше Тодд читал дневник, тем больше приходил к убеждению, что Лодочника нанял именно Томми. Но разумеется, абсолютно никаких доказательств не было, и вряд ли они могли быть. Сейчас существенным оставался вопрос, кто еще, кроме Томми, мог знать об этом дневнике и сообщить о нем в полицию. Наверное, наперсники бывают даже у преступников. И иногда их лояльность не выдерживает. С другой стороны, получалось так, что кто бы анонимно ни указывал на Томми, на самом деле оказывал огромную услугу Филдингу. Возможно, некто близкий к Томми, но задолжавший Филдингу. По большому счету Тодд знал, насколько слабы шансы предъявить Томми О’Доннеллу обвинение, не говоря уж о том, чтобы успешно судить его. Но тем не менее его вызвали на допрос.

— Да, я нашел дневник, все так, — легко и сразу признался Томми, — и, как прочитал, отправил его в корзину. Не хотел, чтобы жена увидела.

Тодд не удивился. Отпираться было бессмысленно: дата, когда файл открывали в последний раз, ясно говорила, что Томми или кто-то из его семьи обнаружил дневник. Если уж кто-то и разбирался в косвенных доказательствах, так это член семьи О’Доннелл. А особенно Томми О’Доннелл.

Далее все спустилось на тормозах. Допрос Томми оказался пустой тратой времени, чего Тодд и опасался.

— Мистер Маллетт, я не могу выразить словами, что почувствовал, когда нашел дневник Каролины, — сказал Томми. Его голос немного дрожал, когда он говорил, и Тодд ни на миг не усомнился, что в этом не было ни капли наигранности. — Может, я никогда и не нашел бы его, — файл был спрятан среди файлов с ее домашними заданиями. Сочинения, тесты по математике и все такое, а затем… затем… этот ужас. И еще была его распечатка. Она находилась среди учебников. Время от времени я перебираю их. Раньше я ее почему-то не видел… А потом, когда прочитал… Представляете, поначалу я в самом деле поверил, что все это подстроено! А оказалось, нет…

Так вот, я возненавидел Джимбо до того, что готов был убить его. Но я его не убил. И не нанимал Лодочника. Я всего лишь нашел дневник незадолго до того, как Джимбо исчез. Я мучился, не мог решить, что мне с ним делать. Да, очень хотелось изувечить братца. Но я должен был думать об отце и об остальных членах семьи. Бедняжка Каролина мертва, и я не смог бы помочь ей. Пока я судил да рядил, Джимбо уже завалили. И я тут ни при чем. Честно.

Тодд не поверил ни единому слову. Почерк О’Доннеллов читался четко. Месть. Дикое правосудие. Они всегда жили по этому закону. Но доказательств не было, Тодд знал это.