Книга из человеческой кожи - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Ловрик cтр.№ 65

Пребывая в статусе dozzinante, я могла не работать, но каждый день ходила в печатную мастерскую, где изучала искусство офорта. Мои коллеги ничего не знали о моем благородном происхождении, да оно их и не интересовало. Выказанные мною умения пришлись им по душе, а когда я продемонстрировала, что имею представление о красках, мне доверили цветовое оформление специальных изданий офортов.

Однажды мне пришлось делать офорт с портрета, написанного Сесилией Корнаро. В тот день я расплакалась, и мне пришлось испытать на себе одну из редких водных процедур. Падре Порталупи отлучился с острова, так что спасти меня от его чрезмерно рьяных коллег было некому.

Совершенно очевидно, мой брат рассчитывал на то, что, пребывая в обществе сумасшедших, я сама стану одной из них. Он думал, что их порок коснется и меня, что я буду впитывать их бредни и в конце концов начну извергать их из собственных уст. Он прекрасно понимал, как, впрочем, и я: чем больше времени я проведу на Сан-Серволо, тем охотнее остальные поверят в мое помешательство.

Поначалу я старалась сохранить здравомыслие. Но оставаться даже вне такого общества, в котором я оказалась, было свыше моих сил. Священники и хирурги однозначно относились ко мне как к пациентке. А пациенты тоже считали меня своей. Те из них, кто не имел видимых физических увечий, с состраданием смотрели на мою искалеченную ногу и даже наклонялись, чтобы поцеловать воздух над ней. Они украшали цветами инвалидное кресло, в котором меня иногда катали по зеленым садам. Робкие руки появлялись словно из ниоткуда, чтобы помочь мне преодолеть выщербленные ступеньки. На мою тарелку со священным трепетом подкладывали куски белого хлеба.

Неизменную доброту ко мне проявлял и падре Порталупи. Только один человек, не считая Пьеро, всегда был так нежен со мной. И он — я сама видела доказательства — изменил мне с моей невесткой. Он переступил через мое сердце, чтобы добраться до нее.

Быть может, Сан-Серволо и впрямь подходящее место для меня, думала я: место для людей, пострадавших от любви и жизни. И разве не обожглась я и на том, и на другом?

В том, что меня приняли здесь, я находила утешение, и чем дальше, тем больше.

Джанни дель Бокколе

Нам по-прежнему не позволяли повидаться с ней. Прошел месяц, и еще один. Лето. Год.

Я не переставал надеяться на то, что Марчелла покажет докторам свою нормальность и они отправят ее обратно к нам в Палаццо Эспаньол. «Уж во всяком случае, совсем не она была рехнувшейся в этой семейке, — думал я, — и доктора должны сами понять это». Братья Fatebenefratelli считались славными людьми и искусными целителями. Они скоро догадаются, что их ловко провели и подсунули не того, кого нужно. Ведь правда? Правда?

Всякий раз, слыша, как Мингуилло командует гондольеру. «Сан-Серволо!» — я надеялся: «Господи, сохрани нас, сделай так, чтобы он не вернулся обратно. Они поменяют его на сестру и оставят его у себя навечно».

Но каждый раз он возвращался, чтоб мне сдохнуть!

Постепенно Мингуилло перестал ездить туда сам. Он дозволил Анне отвезти Марчелле кое-что из личных мелочей и повидаться с ней в течение несколько коротких минуток.

Анна вернулась в мокром от слез платье на груди. Она сказала мне:

— Марчелла — все равно что ходячий мертвец. У нее в глазах нет света. Она не разговаривает.

— Не разговаривает?

— Она притворяется, что немая. Для чего она так делает, Джанни?

— Наверное, она боится, что ей не поверят, если она заговорит.

— Значит, она может остаться там навсегда, и при этом все будут думать, что она чокнутая? Нет! Но сейчас она такая же, как все там. — И Анна снова заплакала. — Я сама видела!

Однако Анна ошибалась: в этом я был уверен. Марчелла не сошла с ума. Она просто спрятала его в каком-нибудь укромном местечке на Сан-Серволо. А когда станет можно, Марчелла вернет себе разумность. Я ничуть в этом не сомневался, дорогой ты наш маленький Господь.

Мингуилло Фазан

В конце концов я получил одно письмо, которое встревожило меня сильнее остальных. Порталупи написал: он боится, что если Марчелла слишком долго задержится на Сан-Серволо, то «освоится» и не сможет покинуть остров, вернуться к нормальной жизни.

«Она должна уехать отсюда, — настаивал он, — иначе мы принесем ей больше вреда, чем пользы».

А как хорошо звучало слово «освоится»! Почти как похоронный колокольный звон. Было в нем нечто от монастыря, этакая окончательность.

Но падре Порталупи был явно не согласен со мной. «Иногда матери необходимо вытолкнуть птенца из гнезда, — выводил он околесицу своей богоугодной рукой, — ради его же собственного блага».

Я обшарил свой письменный стол в поисках нужного мне клочка бумаги и поспешил на остров, вспоминая маленьких птичек, которых я насаживал на прутики в нашем деревенском поместье. Меня провели наверх, в кабинет падре Порталупи.

— Позвольте мне встретиться с ней, — без предисловий потребовал я. — Я хочу собственными глазами узреть чудо, которое вы с ней сотворили. Потому что когда я видел ее в последний раз, она была не готова покинуть гнездо, по доброй воле или по принуждению.

Падре Порталупи не смог скрыть удивления, вызванного моим внезапным появлением.

— Вы приехали совершенно напрасно, конт Фазан. С сожалением должен уведомить вас: Марчелла со всей определенностью заявила, что вас она видеть не желает.

— Она заговорила?

— Да, в первый раз, когда я сообщил ей, что считаю ее вполне способной к существованию вне пределов этого места. После этого она добавила несколько слов, которые показались мне совершенно разумными.

«Моя маленькая хромая собачка-сестра явно сообщила ему нечто дурное обо мне», — решил я. Она играла со мной, и этот добродетельный брат стал слепым орудием в ее руках.

— Тогда как же она может вернуться домой? Если она не хочет видеть меня?

Это заставило его призадуматься.

— Учитывая, что я плачу, и плачу весьма недурственно, за ее содержание здесь, как так получается, что я не имею права увидеть свою сестру? Вы спокойно сообщаете мне, что излечили ее от яростных припадков и что хотите вновь вернуть ее в мой дом, но при этом лишаете меня возможности убедиться в том, что это правда! Мне почему-то представляется, что чиновники Magistrato alla Sanita очень заинтересуются подобной постановкой вопроса.

На лице у падре Порталупи начало проступать понимание того, о чем ему вовсе не полагалось догадываться. К счастью, я заранее подготовился к тому, чтобы подтолкнуть его мысли в нужном направлении. Я продолжал:

— Вам совершенно не о чем беспокоиться, отче. Мне и в голову не могло прийти каким-либо образом причинить вред Марчелле. Совсем напротив. Как вы, должно быть, помните; я питаю личный интерес к излечению умопомешательства. Знакомясь с учреждениями подобного толка за границей, я наткнулся на весьма любопытное английское приспособление, которое поможет Марчелле справиться с приступом нимфомании, буде таковой овладеет ею, что неизбежно случится, когда она вновь окажется беззащитной перед внешним миром. Я уже приобрел одно из них для ее спальни.