Зеркало Медузы - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Мазелло cтр.№ 60

— Почему ты веришь в магию зеркала?

— Потому что должен верить, — наконец ответил он.

Когда он начал рассказывать ей о болезни сестры, его голос стал хриплым от накативших эмоций. Оливия поднялась со стула, обошла стол и обхватила руками его плечи. От нее пахло мылом и горячими круассанами. Закончив свою историю, Дэвид тихо произнес:

— Поэтому, если ты хочешь завязать…

— Я не знаю, что ты хочешь сказать этой фразой.

— Ну, если ты хочешь вернуться во Флоренцию и заняться своей обычной…

Прижав пальцы к губам Дэвида, она заставила его замолчать.

— Послушай, все, что случилось с нами… включая тех мужчин в поезде, заставляет меня почувствовать себя… возродившейся.

— Возродившейся? В каком смысле?

Он не ожидал услышать от нее такого слова.

— Всю свою жизнь я провела наедине с книгами, блокнотами и теориями, — по-кошачьи скользнув ему на колени, ответила Оливия. — С годами я начала сомневаться в их важности. Кого они заботили, кроме меня? Но теперь я вновь понимаю, как важна истина. Теперь я точно знаю, что существуют люди, желающие извратить историческую правду.

— Они снова попытаются вмешаться в наши поиски.

Она пожала плечами и погладила его по щеке.

— Пусть пытаются, — сказала Оливия. — Истина найдет себе дорогу. Так происходит всегда.

Когда Дэвид заговорил о возможной опасности, она строго добавила:

— Если ты задумал избавиться от меня, то я сразу скажу, что у тебя ничего не получится.

Она ущипнула его подбородок.

— Ты понял, что возражать бесполезно?

— Да.

— Хорошо, — сказала Оливия, поцеловав его в губы.

Вернувшись на свою сторону стола, она с улыбкой посмотрела на него.

— Теперь поешь что-нибудь. Сегодня мы поедем в Лувр. Нас ожидают королевские сокровища.

— Неужели это было так трудно? — ворчал Эшер, пока они шли по луврскому двору. — Ты же доктор! Вас учили таким вещам. А ты не смог усыпить их, как надо!

Юлиус поморщился, словно съел что-то кислое.

— Я сделал все правильно, — ответил он, отчаянно пытаясь оправдаться. — Если бы я увеличил дозу, они вырубились бы еще в вагоне ресторане.

Эшера тошнило от таких объяснений. Он не привык работать с дилетантами.

— Может, ты объяснишь мне, в чем дело? — продолжил Янтцен. — Если бы я знал конкретную цель, то мог бы оказать тебе реальную помощь. А так ты просто закрыл мне путь во Флоренцию. Если я вернусь туда, турки посадят меня на ножи. И теперь я в Париже… гоняюсь за какой-то идиотской парочкой. Тут вообще каким-нибудь наваром пахнет?

— Чем меньше тебе будет известно о нашей работе, тем спокойнее ты проживешь остаток жизни.

Эшер по опыту знал, как раздражали людей такие ответы.

— Ну, раз ты даже намекнуть не можешь, то не обвиняй меня потом, когда что-то пойдет не так.

— Стой здесь и жди, — велел ему Эшер. — Не суйся куда попало, пока я не позову тебя.

Эрнст поправил тирольскую шапку с пучком барсучьей щетины, нацепил на нос очки и вытащил из кармана новенький путеводитель. Теперь он выглядел, как типичный немецкий турист, только что приехавший в музей на переполненном автобусе. Оставив Янтцена во внешнем дворе у стеклянной пирамиды, он быстро смешался с толпой.

Дэвид Франко и его подруга Оливия Леви только что прошли через двери главного входа. Эшер, мило улыбаясь охранникам и другим туристам, миновал пост службы безопасности и заплатил за билет. Он старательно держался на значительном расстоянии от своих подопечных. Дэвид имел при себе чертову сумку, и Эшер ожидал, что охранники заставят сдать ее в камеру хранения. Но между ними и Франко завязалась беседа, в которую часто вступала и милашка Оливия. К ним подозвали дежурного смены. Тот заглянул в сумку Дэвида и затараторил что-то по рации. Затем дежурный кивнул охранникам, и парни дважды обмотали сумку бумажной лентой, поставив на нее несколько красных печатей. Их старший посмотрел на часы, указал на главную лестницу и махнул влево, показывая направление. Дэвид и Оливия признательно кивнули, поблагодарили охранников и направились к проходу, который, как позже узнал Эшер, назывался галереей Аполлона. Чтобы понять происходящее, он начал быстро листать путеводитель.

* * *

Прошло уже несколько лет с тех пор, как Дэвид посещал Лувр. Но он не забыл, каким тот был огромным. В студенческую пору, путешествуя по программе фонда Фулбрайта, он целые дни проводил в его галереях и выставочных залах. Тут можно было блуждать месяцами и каждый раз находить что-то новое.

Но сегодня его ожидало другое времяпрепровождение. У Дэвида была назначена двадцатиминутная встреча с руководительницей отдела прикладного искусства — с известным искусствоведом, которая, хвала небесам, являлась близкой подругой доктора Армбрастер. Накануне вечером он позвонил в «Ньюберри» (по чикагскому времени как раз был день), и доктор Армбрастер заверила его, что она подготовит благоприятную почву. «Если кто и знает, где может находиться ваш медальон, то это именно она. Женевьева Соланж! Повидайтесь с ней. Желаю вам удачи!» До назначенной встречи у них оставалось время, и они решили осмотреть экспозицию.

Музей, как обычно, был заполнен людьми. Дэвид с Оливией рассекали толпу, как пара барракуд в плотной стае мелких рыбешек. Поднявшись по широкой центральной лестнице, они направились в одно из самых популярных мест Лувра — пышно украшенную галерею Аполлона, где были выставлены королевские драгоценности. Точнее, то, что от них сохранилось.

Эту некогда величественную коллекцию веками расхищали воры и недобросовестные политики. Ее губили экстренные национальные распродажи, демонтажи экспозиций, различные перестройки и плохая организация учета. Фактически ее судьба отражала бурную историю страны. Начиная с Французской революции 1789 года сокровища королевской казны стали яблоком раздора для роялистов и бунтарей, аристократов и коммунаров, претендентов на трон, конспираторов и последующих королей. Даже королевская корона, которая использовалась при коронации в Реймсском соборе, где церемония проводилась традиционно с конца тринадцатого века, осталась без драгоценных камней. Камни попросту изъяли, заменив их цветными стекляшками. Казалось, нация опасалась, что королевские драгоценности обладали мистической силой, способной вернуть монархию, безжалостно уничтоженную на эшафотах гильотин. Возможно, французы действительно боялись, что если эти украшения уцелеют, их короли восстанут из праха и вновь провозгласят свою власть. Но если «Медуза» все еще и существовала, она могла быть в Лувре — в галерее Аполлона.

Разделившись у входа, Дэвид и Оливия направились в разные стороны. Им нужно было осмотреть уцелевшие предметы, собранные в зале. Несмотря на сократившийся объем украшений, коллекция по-прежнему поражала воображение. Здесь находился золотой венок, присвоенный Наполеоном Бонапартом, и блестящая тиара императрицы Евгении времен Второй империи. В экспозиции были представлены алмазные и сапфировые наборы украшений, которые носила Мария Амалия, жена Луи-Филиппа — последнего короля Франции. Под толстым стеклом на витрине лежала инкрустированная изумрудами тиара, принадлежавшая герцогине д’Ангулем — единственному ребенку Людовика XVI и Марии Антуанетты, уцелевшему после кровавых бань революции. (Их первенец, маленький Луи-Шарль, умер в десятилетнем возрасте под гнетом «ласковой» опеки Национального собрания.) Здесь же демонстрировалось несколько самых известных в мире бриллиантов: персиковая «Гортензия», вырезанный в форме щита «Санси» и многоцветный «Регент». Последний камень годами украшал плюмажи париков Марии Антуанетты, а затем рукоятку коронационной сабли Наполеона.