Серый Ангел - читать онлайн книгу. Автор: Олег Маркеев cтр.№ 17

Из-за ларьков появился наряд милиции. Два сержанта продефилировали мимо коробки наперсточника, едва не задев ее бутсами, но на каталу никакого внимания не обратили. Будто и не было его вовсе.

Злобин сплюнул окурок под ноги. В глазах опять потемнело от злости. Всю дорогу от дома Шаповалова она, буро-красная, то и дело поднималась изнутри и застила глаза. «Едреный в корень… Тридцать две районные прокуратуры, московская городская, военная. Минимум пять сотен следаков. А больше всех досталось одному Шаповалову. Сами дерьмо развели, а потом пацана, как кутенка, в нем утопили. — Злобин остановил себя. — Ладно, не расходись. Знаешь же, любого могли утопить. И наверняка топят сейчас. И тебя самого топили не раз. Спасибо добрым людям, вытянули, не побоялись измазаться. Только поэтому ты стоишь здесь живой и чистенький. А что всей страной бултыхаемся в дерьме, не новость. И борешься не за чистоту, а чтобы не утонуть».

На память пришла цитата из полного собрания сочинений Ленина, накрепко вбитая в голову на тягомотных курсах марксизма-ленинизма: «Нельзя жить в обществе и быть от него свободным». Вместе со всеми в кулак хихикал над глубиной и неохватностью мысли вождя. Оказалось, прав был лысый черт. Зрил в корень и на век вперед!

Он с тоской посмотрел на многоэтажку, в которой еще жила надеждой мать Вальки Шаповалова.

У Злобина ни иллюзий, ни надежд не было. Если парень действительно попал в жернова, что крутят подобные Салину с Решетниковым или те, кто легко подбрасывает кредитки «Виза», дай Бог к снегу найти труп. Да и то надежда слабая. Вращающие жернова и не таких бесследно перемалывали. Ибо знают прокурорскую истину: нет тела — нет и дела.

У обочины притормозил блеклого цвета «жигуленок». Сразу же распахнулась дверца.

— Слышь, служивый, тебе куда? — раздался бодрый голос.

Злобин нагнулся, чтобы лучше разглядеть бодрячка. Оказалось, за рулем сидел дядька — вылитый кот Бегемот, только осунувшийся немного. Улыбался заразительно, скаля зубы в стальных коронках.

— Почему «служивый»? — по привычке уточнил Злобин.

— Так, прикид такой: кепочка, курточка, папочка. Сразу видно — на службу человек спешит. Садись, подброшу.

Злобин посмотрел на толпу, собравшуюся на остановках, потом — вдоль по улице. Автобусов не предвиделось.

— Мне, в принципе, к метро.

— К какому, командир?

— Надо бы к «Проспекту Мира». Но подбрось к ближайшему.

Дядька поскреб подбородок.

— Садись, подвезу к «Проспекту», — решил он.

Злобин уселся на сиденье, с трудом захлопнул разболтанную дверцу.

— А к чему такая милость? — поинтересовался он.

— Да у спорткомплекса я всегда клиента найду. Там книжный рынок. Ну, интеллигенты наши, сам знаешь, умные, но дохлые. Книжек накупит, а дотащить сил уже нет. Или оптовик какой подвернется.

Злобин привычно осмотрел руки водителя. Наколок не было. Да и не смотрелся он на сидельца. Скорее отставник. Из-под летной куртки выбивалась уставная рубашка защитного цвета.

— Сам-то служил? — спросил он.

— Ага, служил, — с готовностью отозвался дядька. — Страна у нас такая: в начальники не выбился — либо служи, либо воруй. Вот я и служил, как тузик. Куда палку бросят, туда и бегу. Не скули и не тявкай без приказа.

— Из военных?

— Из прапоров, если точно. — В полумраке салона вспыхнула металлическая улыбка. — Служил, пока ноги и руки носили. А как стало нечего нести, меня и поперли. А вы, как погляжу, из милицейских?

— Не угадал, — ответил Злобин.

— А вопросики по-милицейски задаете. — Дядька бросил взгляд в зеркальце заднего вида. — Я тут одного мента вез. Цельный полковник, ага. Пьяный, правда, в хлам. С Маяковки до самого Ясенева вез. Я его, гада, чуть ли не в подъезд ввез. А он мне — пять долларов и визитку сверху. — Дядька обиженно причмокнул губами. — Спорить я не стал, но осадок остался. Утром, думаю, позвоню. Ага! Поднимает трубку и как рявкнет: «Тимохин, слушаю!» Блин, наш комполка танкового тише орал. Ну я вежливо говорю: «Здрасьте. Водитель, что милость вашу в жопу пьяную вез, беспокоит». А он: «Что надо?» Я возьми от балды и скажи: «Техосмотр». А он рыкнул: «ГАИ Центрального округа. Скажи, от меня». И трубку бросил. Не веришь? Вон талон. — Дядька указал на цветную картонку в углу лобового стекла.

Как травят байки на Балтфлоте, Злобин знал, но с фирменным трепом московских водителей столкнулся впервые. От беззастенчивого этого вранья комок под сердцем разжался, и Злобин беззаботно рассмеялся.

— Не верите? Сейчас визитку покажу. Сами можете позвонить, вдруг чего-нибудь обломится.

Дядька круто вывернул руль, по встречной полосе обошел едва тащившийся грузовичок, по крутой дуге, заложив левый поворот, влетел на перекресток и вклинился в поток, вползавший под светофор на противоположной стороне дороги.

— Вот так мы их. Мертвая петля, как у Чкалова. Тютелька в тютельку, — с гордостью прокомментировал он. — А как не нарушать? Москва, брат… Хочешь ехать — будешь нарушать. Все как в жизни. Кругом одни законы и заборы, а жить надо… И дураки, мать их! — Он вспугнул гудком бабку, прыгнувшую под колеса. — Дома надо сидеть, старая! — послал он ей вслед сквозь приоткрытое окошко.

Нагло растолкав соседей, он выкатил «жигуленок» на трамвайные пути, рванул с места, за минуту догнав громыхавший по рельсам трамвай. Обогнал его, едва не чиркнув по фарам, за что заработал отчаянную трель звонка и яростную жестикуляцию женщины в кабине.

— Дома на мужа махай, дура! — глядя в зеркальце, ответил дядька.

Вильнул к обочине и резко притормозил. Взялся за ключ зажигания.

— Случай у меня был. Дружок девицу подвозил, ага. Выскочил за сигаретами, а ключи забыл. А эта лахудра дрыгалки свои перебросила, за руль села — и ага. Дружок до сих пор хрен в газете курит.

Он выключил мотор.

— Так я же не девица вроде бы, — возразил Злобин.

— Ну, причиндалы мужские в этом деле не главное. — Дядька не гасил улыбку, но кошачьи глазки настороженно обшарили пассажира. — Руки есть, рулить сможешь, ноги есть — на педаль нажмешь. Поскучай минутку, я и ларек и назад.

Злобину ничего не оставалось как согласиться. От нехорошего предчувствия в зашарпанном салоне, пахнущем сырой картошкой и бензиновой ветошью, стало холодно и неуютно. Дверцу дядька не закрыл, и на том спасибо.

Вернулся он через минуту, как обещал, с пачкой «Явы» в руке. Плюхнулся на сиденье так, что «жигуленок» заходил ходуном. Стал отколупывать пленку на пачке, при этом тихо хихикал, постреливая в Злобина глазками.

Злобина это немного заводило, но виду он не подал. Мало ли сумасшедших за рулем в Москве.

Дядька сунул в рот сигарету и вдруг стал серьезным.

— А за вами хвост, Андрей Ильич. От самого дома Шаповалова пасут, ага.