Глаз Бога - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Роллинс cтр.№ 48

Вигор не смог скрыть изумление, прозвучавшее в его голосе.

– Ты хочешь сказать, что в шкатулке лежал крест святого Фомы?

– Не только крест, – поправил Иосип.

Встретившись с затуманенным слезами взглядом своего друга, Вигор понял правду.

Там был и его череп.

На какое-то мгновение он оцепенел. Не это ли самое известие помутило Иосипу рассудок? По его же собственному признанию, он уже начинал вести себя неадекватно. А что, если находка спровоцировала самый настоящий психический срыв?

– Если верить завещанию Ильдико, – продолжал Иосип, – когда святой Фома взял крест в руку, ему явилось видение огненного конца света, вместе с датой, когда это произойдет. И после смерти апостола христианские мистики сохранили это откровение.

– Записав его на черепе святого.

Иосип кивнул.

– Если верить святому Фоме, небесный крест является единственным оружием, способным помешать концу света наступить в указанный срок. Если крест не удастся найти, мир обречен.

– А крест был похоронен вместе с Аттилой? – спросил Вигор.

Иосип взглянул на древние страницы.

– Так утверждает Ильдико. Замурованная в склепе, она снова обнаружила шкатулки – но только теперь крест уже был возвращен на свое место. Последнее свое признание она написала в надежде на то, что кто-нибудь его найдет.

– Что и сделал Чингисхан, – закончил Вигор.

На какое-то время в подземелье воцарилась тишина.

Наконец Монк прочистил горло.

– Итак, позвольте мне разложить все по полочкам. Папа по ошибке отдал сокровище Аттиле. План по возвращению реликвий окончился неудачей. Через несколько столетий Чингисхан разорил гробницу Аттилы, прочитал завещание Ильдико, нашел крест и после своей смерти использовал собственное тело, чтобы сохранить знания.

– Не только сохранить их, – вмешался Иосип. – Я полагаю, Чингисхан, превратив собственное тело в путеводитель, также оставил будущим поколениям карту, позволяющую отыскать спрятанный крест.

Вигор согласился с этим предположением.

– Чингисхан считал, что будущее принадлежит ему. И, если принять во внимание то, что каждый двухсотый из ныне живущих людей является его потомком, вполне возможно, тут он был прав. Он обязательно должен был позаботиться о сохранении своего наследия.

Иосип был того же мнения.

– Несмотря на сложившийся образ кровавого тирана, Чингисхан был прогрессивным деятелем. В его империи впервые появилась международная почтовая система, была предложена концепция дипломатической неприкосновенности, а женщинам даже предоставили право участвовать в совещаниях. Но что гораздо важнее, монголам не было равных в вопросах религиозной терпимости. В их столице имелась даже несторианская церковь. Быть может, именно ее священники наставили Чингисхана на путь истинный.

– На мой взгляд, тут ты прав, – согласился Вигор. – Исторически несторианство оказало на Чингисхана огромное влияние. Одно только то обстоятельство, что Чингисхан использовал собственное тело для сохранения Евангелия от Фомы, говорит о многом.

Рейчел, прирожденному детективу, нужны были более убедительные доказательства.

– Все это прекрасно, но есть ли что-нибудь более существенное? Существуют ли какие-нибудь конкретные свидетельства того, что Чингисхан действительно владел крестом, талисманом, призванным спасти мир?

– Свидетельства у него, – сказал Иосип, указывая на Вигора.

Тот почувствовал себя жертвой ложного обвинения.

– Что ты хочешь сказать? Какие еще у меня свидетельства? Где?

– В тайных архивах Ватикана. Ты ведь теперь префект этой библиотеки, разве не так?

Вигор принялся ломать голову, на что намекает его друг, – и тут вспомнил один из самых драгоценных предметов архива.

– Ты имеешь в виду письмо внука Чингисхана?

Иосип скрестил руки на груди с видом торжествующего прокурора.

– В 1246 году внук Чингисхана, – объяснил остальным Вигор, – великий хан Гуюк прислал Папе письмо. Он требовал, чтобы понтифик отправился в Монголию и лично засвидетельствовал ему свое почтение. Гуюк предостерегал, что если Папа этого не сделает, весь мир ожидают роковые последствия.

Рейчел удивленно посмотрела на дядю.

– Это нельзя считать убедительным доказательством, но я согласна, похоже, внук действительно знал, что судьба мира в его руках – точнее, в могиле его деда.

Вигор пожал плечами.

– Возможно, Гуюк даже предложил бы понтифику вернуть реликвию, если бы тот согласился приехать к нему… чего, к сожалению, так и не случилось.

Дункан вздохнул.

– Если бы Папа съездил в Монголию, все было бы значительно проще.

Монк тяжело пожал плечами.

– Все это прекрасно. Я благодарен за урок истории. Но давайте вернемся к делу, друзья. Может мне кто-нибудь сказать, каким образом нахождение креста должно спасти мир?

Вигор посмотрел на Иосипа, ожидая разгадки. Тот покачал головой, признавая свое поражение.

Ответ пришел из самого маловероятного источника – от женщины, которая все это время сомневалась, как и святой Фома.

Доктор Джада Шоу подняла руку.

– Я знаю.

18 ноября, 21 час 10 минут

по корейскому поясному времени

Пхеньян, Северная Корея

Визг тормозов возвестил о том, что грузовик подъехал к воротам тюрьмы.

Прячась в закрытом кузове, Грей позволил себе испытать толику облегчения. Маленький отряд благополучно покинул центральную часть Пхеньяна и добрался до заболоченных пригородов, протянувшихся вдоль берега реки Тэдонган. По дороге сюда встретились несколько патрулей, однако боевики триад, ехавшие впереди на мотоциклах, расчищали грузовику дорогу. Поскольку все по-прежнему искали автобус, на армейский грузовик никто не обращал внимания.

Однако Грей понимал, что такое везение не может продолжаться до бесконечности. В западне у гостиницы отряд потерял половину людей. Рано или поздно один из тех, кого захватили в плен, сломается и раскроет врагу план нападения на тюрьму.

Грей услышал, как водитель громко кричит что-то часовым у ворот. Замысел заключался в том, чтобы выдать себя за подкрепление, присланное из Пхеньяна для повышения безопасности. Определенно, доносившийся из города отдаленный звук сирен добавлял убедительности подобному утверждению.

Послышались голоса и топот бегущих ног. Похоже, часовые были напряжены до предела, поскольку никто не позаботился поставить их в известность о том, что творилось в городе.