Новый Ковчег - читать онлайн книгу. Автор: Бойд Моррисон cтр.№ 11

Хаммер никогда не видел ничего подобного. Ближайший похожий случай, который он помнил, произошел с частным самолетом «Лир-35», принадлежавшим игроку в гольф Пэйну Стюарту. Вскоре после вылета из Флориды разгерметизировалась кабина. Все находившиеся на борту погибли от недостатка кислорода, но самолет продолжал лететь на автопилоте, пока над Южной Дакотой у него не закончилось топливо, и он рухнул в поле.

На перехват самолета Стюарта были посланы истребители, но окна заиндевели, и внутрь самолета заглянуть стало невозможно. Заиндевевшие окна свидетельствовали о разгерметизации. Находившиеся на борту несчастные, вероятно, так и не поняли, что случилось, а Комитет по транспортной безопасности так и не услышал последние слова пилотов. Рекордер в кабине записывает лишь последние полчаса полета, которые в случае с самолетом Стюарта наступили намного позже, чем экипаж потерял сознание.

Различие состояло в том, что сейчас пилотов не было вообще. Окна оставались прозрачными, так что разгерметизация выглядела маловероятной. Хаммер отчетливо видел, что в кабине никого нет. Что бы ни случилось на борту, оба пилота никак не могли одновременно покинуть свои места.

Конечно, все это могло оказаться изощренной хитростью. Возможно также, что на борту находились террористы, которые что-то сделали с экипажем и пассажирами. Но что? Загнали всех в хвост самолета, где нет окон? Однако террористы все же должны вести самолет, а Хаммер не видел никого в кабине.

Он предположил, что пассажиры мертвы — застрелены или, возможно, отравлены газом. Но все равно должны быть видны обмякшие в креслах тела, возможно, даже кровь на окнах.

Хаммер видел самолет с обеих сторон. Все заслонки на иллюминаторах полностью открыты. Никого. Ни единого человека.

Если самолет все-таки захватили террористы, что за чушь нес пилот? Они таяли? Он ослеп? Зачем террористам заставлять его говорить такое?

Если бы в самолете кто-то был, пусть даже террористы, Хаммер не сомневался, что хотя бы раз их увидел или что-то от них услышал. Происходило нечто иное, но он не знал, что именно. Без единого же человека на борту «Боинг» будет вести себя точно так же, как и самолет Стюарта, — лететь по прямой, пока не закончится топливо.

— Башня Лос-Анджелес, — спросил он, — сколько топлива на борту эн-три-восемь-четыре-зет?

— Калиф-32, он пролетел около полутора тысяч миль, когда пилот решил возвращаться. Метеослужба сообщала о довольно сильном восточном встречном ветре, так что, вероятно, они сожгли больше топлива на пути туда, чем обратно. Кроме того, они сорок минут стояли на полосе, поэтому мы предполагаем, что минут через десять топливо у них закончится.

Хаммер сверился с полетной картой. К этому времени самолет должен оказаться над северо-западной Аризоной.

— Калиф-32, вы уверены, что на борту никого нет?

— Уверен настолько, насколько это возможно, не побывав там самому. Самолет пуст.

Хаммер знал, почему его об этом спрашивают. В соответствии с боевым приказом, пересмотренным после 11 сентября, он лично должен принять решение, представляет ли самолет угрозу для населенных территорий. В этом случае Хаммер имел все полномочия его сбить. Он лишь думал, что никогда в такой ситуации не окажется.

— Калиф-32, сообщайте обо всех изменениях курса или высоты борта эн-три-восемь-четыре-зет.

— Принято.

Все, что мог теперь Хаммер, — это следовать за самолетом, пытаясь установить с ним связь. Прошло пятнадцать минут, и он увидел то, чего боялся. В семидесяти милях к юго-востоку от Лас-Вегаса, когда они пролетели над озером Мохаве и оказались над Аризоной, реактивный выхлоп из левого двигателя внезапно прекратился.

— Башня Лос-Анджелес, отказ левого двигателя цели, — сообщил он по радио. — Что у тебя, Фазз?

— Правый двигатель все еще работает, — ответил Фаззи. — Видимо, в моем баке на несколько галлонов топлива больше.

Увеличивая мощность правого двигателя, автопилот мог поддерживать скорость и высоту, но быстро расходовал остатки топлива. Две минуты спустя Фаззи сообщил:

— Хаммер, правый двигатель встал.

«Боинг» быстро терял скорость, превратившись в планер весом в сто пятьдесят тысяч фунтов. Мгновение спустя вышел на связь диспетчер в Лос-Анджелесе.

— Калиф-32, наблюдаем падение скорости борта эн-три-восемь-четыре-зет. Можете подтвердить?

— Подтверждаю. Самолет летит без двигателей. Наверняка закончилось топливо.

— Даю информацию — траектория борта эн-три-восемь-четыре-зет идет над ненаселенной территорией.

Хаммер облегченно вздохнул. По крайней мере, ему не придется выбирать — сбить ли самолет или позволить ему упасть на жилые кварталы.

— Принято.

Теперь ему не оставалось ничего, кроме как наблюдать за последними минутами самолета.

Современные авиалайнеры имеют огромный размах крыльев, что позволяет им планировать на большие расстояния, даже без двигателей. Используя гидравлическую систему управления, пилот мог удерживать самолет на оптимальной траектории.

Хаммер вспомнил «Боинг-747», у которого отказали двигатели после того, как он пролетел через вулканическое облако над Индонезией. Плотное облако пепла заглушило все четыре двигателя, и пилоту потребовалось пятнадцать минут, чтобы снова их запустить. Когда это ему, наконец, удалось, лайнер находился на высоте меньше чем в две тысячи футов, но имея размах крыльев с футбольное поле, все это время он мог спокойно планировать.

В отсутствие пилота, который мог бы взять на себя управление, «Боинг» беспомощен. Автопилот делал то, для чего он был предназначен: поддерживал высоту и направление, жертвуя скоростью, чтобы оставаться на высоте в тридцать пять тысяч футов. Хаммер видел, как опускаются хвостовые рули — автопилот пытался компенсировать потерю скорости. Ему самому тоже пришлось сбросить скорость, чтобы держаться рядом с замедляющимся лайнером. Скорость упала до двухсот узлов, приблизившись к предельной для Ф-16.

— Фазз, мы больше не можем лететь рядом с ним. Делай как я.

Хаммер прибавил скорость и описал широкий круг вокруг «Боинга». Фаззи последовал его примеру.

Минуту спустя, когда автопилот уже больше не мог компенсировать потерю скорости, «Боинг» начал клевать носом. Нос то опускался, чтобы набрать скорость, то снова поднимался, пытаясь восстановить высоту. На третий раз, когда нос задрался вверх, лайнер достиг своей предельной скорости в сто шестьдесят узлов.

— Все, — сказал Фаззи.

Хаммер и Фаззи свернули в стороны, обеспечивая лайнеру свободное пространство. Внезапно «Боинг» перевернулся, словно собираясь совершить фигуру высшего пилотажа, а затем начал бешено вращаться, устремившись носом к земле.

Хаммер пытался сохранить профессиональный тон голоса, но он никогда прежде не видел гибели самолета. Его мучила сама мысль о том, что он ничего не может сделать, кроме как оставаться беспомощным свидетелем.