Ключевая улика - читать онлайн книгу. Автор: Патрисия Корнуэлл cтр.№ 12

— Вы упомянули, что она каким-то образом вычислила, кто ее настоящая мать. А как насчет отца? — спрашиваю я. — Когда вы встретились с ней в тот, первый раз, она уже знала о Джеке?

Эту деталь пазла не смог найти никто — ни Бентон, ни его коллеги из ФБР и Министерства национальной безопасности, ни местные отделы полиции, что занимались этими случаями. Мы знаем, что на протяжении нескольких месяцев, предшествовавших убийству Джека, Дона Кинкейд жила в Салеме, в доме одного морского капитана, который Джек ремонтировал. Теперь нам известно, что он поддерживал с ней связь по крайней мере на протяжении нескольких лет; но никакой информации относительно того, как долго продолжалась эта связь, почему они общались и сколь тесным было это общение, у нас нет.

Я рылась в памяти, вороша события тех давних дней в Ричмонде, когда Джек был помощником судебного патологоанатома. Надо постараться и припомнить что-нибудь из того, что он, может быть, сказал мимолетом, как-то упомянул о своей незаконнорожденной дочери или родившей ее женщине. Я знала о том, что он подвергся сексуальному насилию со стороны одной из служащих коррекционного заведения — ранчо специального типа, когда был мальчиком. Но и все. Мы никогда не говорили о том случае. Но я должна была бы вытянуть эту информацию из него. Должна была бы приложить больше усилий тогда, когда еще можно было помочь; но даже в то самое время, когда эта мысль проходит мне в голову, в глубине души я отчетливо понимаю: все было бы бесполезно. Джек не хотел, чтобы ему помогали, и не считал, что нуждается в этом.

— Она знала о нем, потому что я ей рассказала, — говорит Кэтлин. — Я была совершенно честна перед ней. Рассказала все, что могла, о том, кто ее настоящие родители, показала фотографии той давней поры и еще некоторые, из более поздних, что он присылал потом. Мы поддерживали связь на протяжении нескольких лет. Сначала даже переписывались.

Я помню, как просматривала личные вещи Джека после его смерти, но не помню, чтобы видела или слышала о каких-либо письмах от Кэтлин Лоулер.

— Потом появилась электронная почта, которой мне так сильно теперь недостает, — злится она. — Платить за электронку не надо, письма доходят мгновенно, и ты не зависишь от тех, кто присылает тебе канцелярские товары и марки. Мы ведь тут как отбросы — никому не нужны.

Бентон со своими людьми из ФБР прочитал электронные сообщения более чем десятилетней давности и охарактеризовал их как игривые и характерные для молодежи, но к тому же здорово приправленные вульгарщиной. Понять не так уж трудно, как могло бы показаться. Можно предположить, что Кэтлин была первой любовью Джека. Он, должно быть, влюбился в нее до безумия. Потом ее арестовали за совращение несовершеннолетнего, и на протяжении лет порочные грани их душ стремились друг к другу. Они поддерживали связь через письма на бумаге или электронную почту, пока это в конце концов не прекратилось. Вряд ли возможно отыскать еще что-то, способное указывать на близкое общение между Джеком и Кэтлин приблизительно с того времени, как я уехала из Вирджинии, да и он тоже. Но из этого не следует, что он не общался со своей биологической дочерью Доной Кинкейд, скорее наоборот. Как раз в то время это и произошло. Возможно, лет пять тому назад, если это она сделала фотографию.

— Почта так чертовски медленно работает, — продолжает жаловаться Кэтлин. — Я отправляю письмо, и тот, кто на свободе, отвечает тебе. И вот я сижу в камере, ожидая целыми днями или, может, даже дольше. Электронная почта — вещь мгновенная, только в блоке «Браво» доступ к интернету запрещен, — возмущенно напоминает она. — А еще я не могу заниматься здесь собаками. Не могу дрессировать или держать борзую у себя в камере. Так и не успела доучить Первопроходца, а теперь его со мной нет. — Голос ее дрожит. — Я так к ним привыкла, к милым собачкам, а теперь попала сюда, где почти как в одиночке. Не могу работать в «Инклинге». Не могу, черт возьми, заниматься всем тем, чем занималась раньше.

— Это вы о тюремном журнале? — припоминаю я.

— Я — его редактор, — говорит Кэтлин и с горечью добавляет: — Была им.

— «Инклинг» — название кружка. Толкиен, К. С. Льюис, — поясняет Кэтлин. — Они встречались в одном оксфордском пабе, разговаривали об искусстве, обсуждали разные идеи. Не то чтобы мне приходится так уж часто разговаривать об искусстве и обсуждать какие-то идеи, ведь большинству здешних женщин на все это попросту наплевать. Им только одно надо — пощеголять, выставиться, привлечь к себе внимание и добиться признания. Как это происходит — не важно, лишь бы разогнать тоску и дать себе хоть малюсенькую надежду на то, что ты все еще можешь чего-то достичь.

— «Инклинг» здесь единственное издание?

— Единственное шоу в городе, — с нескрываемой гордостью отвечает она. Но не литературные достижения так радуют Кэтлин. Удовлетворение дает власть. — Здесь ведь чего-то особенного ждать не приходится. Единственное удовольствие — поесть. Я, признаться, частенько наведываюсь на кухню в поисках чего-нибудь вкусненького, хотя на воле к тому, что здесь готовят, и не прикоснулась бы. Ну и «Инклинг». Этим журналом я жила и дышала. Начальница — женщина не мелочная и не зловредная, главное — играть по правилам. Ко мне относится по-доброму, да только оставаться в этом блоке я не хочу. Да в этом и нужды-то нет. Ей бы надо перевести меня обратно. — Говорится это так, словно нас слушает сама Тара Гримм.

В тюрьме Кэтлин обладает реальной властью. Или обладала. Она решала, кто получит признание, а кто будет отвергнут, кто прославится в среде заключенных, а кто останется в безвестности. Не потому ли, если мне действительно сказали правду, часть сестер по несчастью настроены против нее? Размышляя над истинной причиной перевода Кэтлин в этот блок, я думаю о том, что говорила Тара Гримм о семье, убитой в Саванне 6 января 2002 года, и о недавнем посещении блока «Браво» Джейми Бергер.

— В колледже моей специализацией был английский, хотела стать профессиональным поэтом, но вместо этого пришлось выбрать социальный сервис, получить степень магистра, — рассказывает Кэтлин. — «Инклинг» — это моя идея, а Тара Гримм позволила мне ее осуществить.

В январе 2002-го Дона Кинкейд впервые приехала в Саванну и встретилась с Кэтлин. По крайней мере, так утверждает сама Кэтлин. Возможно, Дона находилась в Саванне, когда здесь убили доктора и его семью. И не просто убили, а изрезали, искромсали с жестокостью, которую Бентон характеризует как насилие над личностью, часто сопровождающееся сексуальным компонентом. Преступника возбуждает и стимулирует акт физического проникновения в тело жертвы с помощью лезвия или, как было в недавнем случае с мальчиком в Салеме, проникновения в голову посредством железных гвоздей.

— Мы собираемся в библиотеке, проводим редакционные заседания, рассматриваем поступившие статьи, обсуждаем дизайн и составляем макет. — Кэтлин рассказывает о своем журнале. — Что именно публиковать, решаю я, начальница Гримм дает добро, и потом каждый, чье произведение отбирается для публикации, получает номер со своей фотографией на обложке. Это большое событие, и страсти тут бушуют нешуточные.