Рейдовый батальон - читать онлайн книгу. Автор: Николай Прокудин cтр.№ 45

— Вот видишь. Придется и мне тебе двинуть, может, поймешь.

— Да ладно, я запомнил.

— Не ладно, а так точно! Ты не Дубино, а дубина.

— Ну, так точно…

— Да не ну, а так точно!

— Ну, что вы прикапываетесь, а, товарищ замполит?

— Эй, Дубино, ты и есть дубина! Ну, какой ты, к черту, сержант!

— А я и не просился. Поставили, вот я и сержант, а вообще я пулеметчик, учебку не заканчивал, на сержанта не напрашивался.

— Отставить разговорчики, сержант.

— Ладно, отставить — так отставить, товарищ замполит.

— Дубино!

— Да что, Дубино! Дубино!

— Ничего, пошел вон! Бери ствол и пулей вниз за своим земляком.

— Товарищ замполит, — подал голос пулеметчик, — мене стрелять?

Тьфу, еще один чудила! Этого таджика из глухого таджикского кишлака воспитывать уже не хотелось, да и силы кончились, пусить обращается как вздумается, как умеет.

— Стреляй! И тоже пулей вниз.

Довольный, с хитрой улыбкой Сайд-пулеметчик выпустил очередь в сторону «духов», практически не целясь.

— Чего не целишься?

— А куда, я ныкого нэ выжу!

— Ладно. Стреляй и не залеживайся, спускайся.

Мы с Дубино догнали Юревича уже в речушке. На том берегу он, виновато глядя на нас, зашмыгал носом.

— Васька! Отдай ствол, дальше я сам понесу.

— На, уеб… ще, сам чуть не пропал и замполита чуть не погубил.

— Ну, не пропал же, не погубил же. — солдат хмыкнул, утер нос и довольный жизнью зашлепал по берегу со стволом на плече.

На пригорке копошились несколько солдат, и цепочка вытягивалась вверх по склону. Это были не опытные бойцы, а в основном в молодые солдаты, только пришедшие в роту, слабые, обессилевшие, мечтавшие упасть и никуда ничего не тащить. Сплошное пушечное мясо! Люди, пока мало готовые к войне.

— Эй вы, трупы, вперед, — зарычал Дубино.

Мы вдвоем принялись подгонять наверх весь этот балласт роты. На берегу речушки с пулеметом залег Зибоев (еще один брат-мусульманин).

Пулемет ПК на оставленном нами склоне строчить прекратил, и Сайд быстро-быстро спускался к нам.

Времени в обрез, скорей нужно уходить. В этой суетящейся толпе вдруг произошло какое-то замешательство. Идущий в цепочке солдат с гортанным криком рухнул на камни. Моментально к нему подскочил санинструктор Степан. Лежащий солдат закатил глаза, протяжно и жалобно застонал. Впалые щеки приобрели землистый цвет, из горла вырывались лишь хрипы. Вдруг он громко застонал:

— Ооойй! О-о! О-о-о!

— Грузин, сволочь, не умирай! — заорал медик.

— Чмо болотное, открой глаза! — рявкнул Дубино.

— Дыши, дыши, гад! — принялся хлопать солдата по щекам я и переживал, чтобы солдат не умер.

Дубино, я и санитар Бандера, тщетно пытались привести его в чувство. Остальные новобранцы сели вдоль склона, испуганно и затравленно глядели на упавшего Тетрадзе.

— Колесо! — крикнул я ближайшему. — Бегом за водой!

Степан вколол лежащему промодол, вылил на лицо и в рот флягу воды. Мы с трудом сняли с головы раскаленную каску, стащили вещевой мешок, станок от «Утеса», бронежилет, расстегнули гимнастерку. Колесников принес в каске воды, плеснул ее на голову и грудь. Потом принес еще раз. Грузин открыл глаза, увидел наши злые рожи и тут же снова закрыл глаза.

— Ооо-о-о!

— Ну, хватит, чучело, стонать! Вставай давай, вставай, не умрешь! — Меня уже бесили эти стоны.

Пулеметчик спустился с гребня склона и залег на нашем берегу реки. Нам надо срочно уносить ноги, а тут такая беда…

— Дубино! Этих доходяг живо наверх, а я — к пулеметам!

Юревич со стволом резво полез вверх по склону, чтоб не досталось нести снаряжение помирающего Тетрадзе. Всем остальным Дубино распихал станок от «Утеса», бронежилет, мешок, мины от миномета, сам взял автомат.

— Наверх, живо! Быстрее, засранцы, шевелить ягодицами! — рявкнул сержант.

У берега речушки лежали оба «брата-мусульманина» и о чем-то мирно, как дома, беседовали на своем языке.

— Мурзаилов! Ждем несколько минут, и как только последние доходяги выберутся, тогда уходим и мы!

Пулеметчик нехотя прервался и с уверенностью бывалого солдата на ломаном, гортанном языке, отдаленно напоминающем русскую речь, начал костерить молодежь, горы, жару, солнце. На его сером, обветренном, заросшем щетиной лице появилась ободряющая улыбка. Как он умудрялся постоянно зарастать щетиной до самых глаз? Загадка. Недаром он с высокогорного Памира.

По ручью никто не шел, «духов» нигде пока не видно, поэтому нужно быстрей уходить. Мы дали в обе стороны вдоль ручья несколько длинных очередей из пулеметов и тоже побежали. На вершине склона нагоняем выползающих измученных солдат.

Смотрю на их лица, вглядываюсь в их глаза. Выдержат ли? Смертельная тоска и усталость. Пот струится по лицам и телам ручьями, гимнастерки белые от засохшей соли (это едкий солдатский пот). Пыльные сапоги и ботинки хлюпают растоптанными подошвами. Они карабкаются, как вьючные мулы. Хрипы, кашель, мат. Мало обстрелянная молодежь пока плохо справляется с выпавшей на ее долю войной. Ну, ничего. Через три-четыре месяца это будут нормальные солдаты — те, кто выживут! Те, кто не будут стараться «закосить» и сбежать куда-нибудь в тыловое подразделение (в санчасть или же госпиталь).

Сержанты затаскивали на вершину склона выдохшихся. Я тоже от протянутых рук не отказался.

Ротный взглянул насмешливо.

— Дополз? Я думал, ты пропал с этим маломерком и вертушки нужно вызывать — выручать.

— Да, это еще ничего — наш грузин чуть «дуба не дал». Еле-еле откачали. Давай бойцов немного разгрузим, постреляем по «духам»?

— Сейчас доложу Подорожнику обстановку и отдолбимся.

— Связист! Связь с комбатом!

Я пошел вдоль лежащих ничком солдат. Вроде силы их покинули, умирают и никогда не оживут, но дай команду и, проклиная все, пройдут еще и еще много километров, сколько надо, и будут идти, пока не выйдут на задачу. А куда денешься?

— Артиллерист! Ставь миномет, комбат дал добро пострелять по «духам». Наводи по тому склону и молоти вдоль хребта метров на пятьсот, расстреляй все мины. АГС и «Утес», лупите по той стороне ущелья, как только разглядите движенье. Огонь пятнадцать-двадцать минут, и живо рвем отсюда к броне.

Бойцы радостно притащили мины к расчету, а после команды взводного минометчики принялись плюхать эти мины на ту сторону ущелья. Движение «духов» быстро прекратилось. АГС и «Утес» отстрелялись, теперь оставалось по ленте, на всякий случай.