Гусарские страсти - читать онлайн книгу. Автор: Николай Прокудин cтр.№ 70

— А я? Тоже десерт? — поинтересовалась Валька. Впрочем, без осуждения, даже с предвкушением.

— Ты, вот что, Валюха… Ты особенно волю его рукам не давай. Дашь повод — не отлипнет. Я-то его знаю, слюнявого.

…Шкребус примчался через час. С двумя арбузами под мышками. И не один, а с Власьевым и Чекушкиным.

— Эге! Ромашкин! Ты чего спрятался?! Покажь свое сокровище! — заорал Чекушкин, гремя сеткой с бутылками.

— Отворяй! — поддержал Власьев с объемистым пакетом с фруктами и дыней.

— Чего надо, женатики? — отворил Никита, намекая: женатики.

— Проводить на войну тебя хотим по-человечески! А ты что подумал?

— Проводить? Точнее, спровадить. Нет? Ладно, заходите!

Валька успела накинуть на себя халатик. Уселась за стол. Уже вертела в пальцах полный бокал. Типа она тут просто светски общается с Никитой — вино, фрукты.

— О, сударыня! — изобразил галантность Влас. — Чем вас поит этот мужлан? Какой-нибудь бормтухой? «Чемен»? «Чишма»?

— Токайское, — скромно потупила глазки Валька.

— Венгерское?! Это дело! Все-таки чувствуется наше на него благотворное влияние! А мы, вот, тоже принесли бутылочку «Самородного». И шампанское! Для знакомства! Представь же нас даме, мужлан!

…За полночь Валька крепко напилась и выползла из-за стола. В постельку, в постельку!

Никите никак не удавалось выпроводить дружков. Наконец, после долгих и нудных пререканий Чекушкин и Шкребус все-таки отправились восвояси.

Власьев чуть замешкался на кухне, а когда тоже направился на выход, свернул не в ту дверь. Ого-го! На диване поверх простыни — абсолютно голая Валька, широко раскинув ноги и руки. Крупная грудь мерно вздымалась в такт дыхания.

— Ого-го! — взвыл Власьев, выпучив глаза. — Ка-акой вид!.. Ромашкин, уступи, а!

— Влас! Свободен!

— Будь ты человеком, Ромашкин! Покури на кухне часик! Ей сейчас все равно, а я второй месяц без жены страдаю!

— Иди-иди! Страдай дальше! Сам с собою! У меня, можно сказать, последняя ночь любви, а тут набежали всякие! Брысь!

Утром Никита, задумчиво перекатывая левую грудь все еще спящей Валюхи с ладони в ладонь, размышлял… К чему ему вся эта авантюра с интернационализмом? Вот лежит рядом в постели девушка… Возможно, это и есть самое большое счастье — обладать тем, кто тебя… ну, ладно, не то чтобы любит, но благодарно принимает… внутрь. А уже завтра — Афган. А там вдруг убьют. И этого… вот всего этого — мягкого, гладкого, сладкого, страстного — больше не будет. Дурак ты, Ромашкин, воистину дурак!

Никита нехотя поднялся с дивана. Принялся одеваться, собирать в дорогу чемоданы. Прощай навсегда, беспокойный гарнизон! А каким поначалу казался тихим, скучным, унылым. Но вишь, как все обернулось — с приключениями, со стрельбой, с убийствами и самоубийствами, с любовными утехами. Но теперь и это все в прошлом. Труба зовет! В дальний поход.

Заключение

Вадик Колчаков до Перестройки не дожил. Он не увидел вывода войск из Афганистана, не стоял в бесконечных очередях за водкой, не держал в руках пачек талонов и купонов, не узнал про падение Берлинской стены, про распад Советского Союза и крушение коммунистического блока. Не выучил таких слов, как «плюрализм», «ваучер», «секвестр», «приватизация», «деноминация», «дефолт». Потому что он через полгода погиб в бою — в далекой, чужой стране, возле Анавы. Красивое название, но хмурые, мрачные места.

Машину Колчакова со спаренной ЗУ, замыкавшую колонну «наливняков», подбили и окружили в ущелье моджахеды. Два бойца успели проскочить простреливаемый участок, а остальные — нет. Сержант и пулеметчик погибли сразу, а водитель сгорел в кабине.

Вадику перебило ногу, а осколками посекло спину и грудь. Патроны в «магазинах» быстро иссякли. Вадик, превозмогая боль, достал из нагрудника две гранаты и положил под себя. (Привет тебе, Мишка Шмер!). Вколол два тюбика промидола в раненое бедро и стал ждать «духов». Силы таяли с каждой каплей вытекающей крови.

Моджахеды осторожно подошли к лежащим телам «шурави», методически стреляя в каждого, лишая шансов на жизнь. Один из «духов» ногой перевернул лейтенанта… Вай-алла!!! В побелевших от наряжения пальцах — две «эфки».

Отстреливаясь от наседавших «духов», уползающие по канаве бойцы услышали последний вопль Колчакова: «Хрен вам, а не жопу на барабан!» Последняя шутка поручика… Потом — два гулких одновременных взрыва.

До тел погибших ребят наши добрались к вечеру, когда автомобилистам подоспела на подмогу пехота.

Далее — перелет в «черном тюльпане», в «цинках» — здравствуй, Родина…

Шурка Пелько погиб еще раньше. БРДМ подорвался на фугасе, развалился на части. Экипаж с трудом опознавали, чтоб определить, кого куда отправлять…

Правнуку декабриста, то бишь Луневу повезло больше. Относительно, конечно. Оторвало руку ниже локтя — и все. Он и сейчас в военкомате служит. А куда ему, бедняге, деваться, осыпанному «благами» признательной Родины?!

А вот вашему покорному слуге, то бишь лейтенанту Ромашкину повезло просто несказанно! Две контузии. Три окружения. Горел в вертолете. Но ничего, вышел, считай, сухим из воды!

P.S. О чем хотел рассказать? Какая главная мысль повествования? М-м-м… Не все золото, что блестит, а все разгильдяи обычно приличные и порядочные ребята…

* * *

— Врешь! Врешь, Никита! В «вертушке» ты не горел! — уличил очевидец Большеногин.

— Ну, ладно. Ну, не горел. Но все-таки вертолет дымил, когда я из него выпрыгнул!.. И в пропасть нас один раз едва не десантировали без парашюта…

— А, по-моему, ты все это придумал! — подвел итог Кирпич.

— Что — всё?! Про Афган?! Думай, когда говоришь!

— Да нет. Про Афган — сам знаю, сам был. А вот про твое собственное обоснование твоего убытия в Афган… Красиво, конечно! Гибель друга, безвыходные обстоятельства, преследование со стороны аборигенов, всё такое… Да признайся просто — глупость по молодости. Вот я — признаюсь!

— И что, Кирпич? Жалеешь?

— Еще чего! Это моя жизнь! Никому не отдам!

— Вот и я тоже. Уж какая есть…

— Мда-а-а, — философски протянул граф-князь Серж. — У каждого — своя. Кстати, я ведь так и не рассказал, почему я князь! Рассказать?

— М-м… Давай в следующий раз? — примирительно предложил москвич Котиков. — А то мы и так тут не столько пьем, сколько Ромашкина слушаем. Еще и ты! Перебор! В следующий раз, а? Через год?

— Как угодно! — обиделся Серж, по княжески сделав вид, что не обиделся.

— Заметано! — утвердил план будующей встречи Кирпич.

— А насчет еще выпить — это мы сейчас легко! — Вася Дибаша достал из портфеля очередной… литр. — Давайте за наше боевое братство! За то, что мы есть! И за то, чтоб не теряться в море людском!