Гусарские страсти - читать онлайн книгу. Автор: Николай Прокудин cтр.№ 69

Никита, отбросив в сторону фуражку и скидывая на ходу сапоги, бросился к раскрасневшейся Вальке. Он обхватил ее за талию, слегка покружил, крепко обнял и на третьем пируэте уронил на диван, падая сверху.

— Эй! Полегче! Я, может, просто в гости приехала! Поглядеть на красоты Востока! Может, у меня другие планы! — весело визгнула Валька.

— Поделишься своими планами через полчаса! — Никита стянул с себя брюки.

…Ну, полчаса — это он переоценил свои возможности. Или, наоборот, недооценил. Уже спустя несколько минут разомлевшая Валька чем мать родила курила, пуская в потолок изящные колечки дыма.

А Никита прокручивал в голове план дальнейших действий. Нет, не в смысле постельных утех, а в смысле по службе. Значит, так! «Урал» отогнать в парк. Послать к черту Алсына и зампотеха. Отбиться от наседавших дружков, требовавших сегодня прощального банкета. А вот потом — утехи, утехи и утехи.

— Валь! Ты как в квартиру-то попала?

— Да солдатик какой-то запустил. Я дошла до калитки, женщина на улице указала твой дом. А на двери — замок. Что делать? Поставила чемодан на столик, присела на лавочку, а тут солдатик посыльный во двор забежал. Спрашивает, не жена ли я твоя? Жена, говорю, учебно-полевая, тренировочная. Солдатик хихикнул, достал из тайничка ключ, открыл. Показал, куда вещи поставить, где и что можно взять, и сразу убежал. Он за тапочками приходил. Мол, ординарцем служил у взводного. Взводный — не то Шмерт, не то Смерд.

— Шмер. Миша Шмер, — посмурнел Никита. — Погиб недавно. Ты его на свадьбе брата видела, скорее всего не запомнила.

— Ой, извини, я не знала! — всплеснула руками Валька.

С минуту помолчали.

Однако жизнь продожается. Как пела примадонна советской эстрады на празднике милиции в день смерти бровастого генсека: «Забудем тех, кого нет с нами, и будем думать о живых».

— Ты как, Никит?

— Что — как?

— Угомонился или повторим?

Эх, повторим! Эх, раз, еще раз, еще много-много раз!

Взъерошенный Ромашкин лейтенант выбрался из домика только где-то через час. Как, оказывается, мало надо для перемены настроения с минуса на плюс! Всего час назад Никиту тошнило от усатой морды комбата, от пыльного гарнизона. Он злился на всех этих жуликов-командиров вместе взятых. А сейчас уже ничто не волнует, не раздражает… Спокойствие, только спокойствие. И душевное равновесие. К черту бессмысленную службу! Машину ставить в парк и — быстро обратно в мансарду к знойной Вальке. По дороге «затариться»…

Никита открыл дверцу кабины:

— Не спать, боец! Заводи машину! Гоним в парк! Живо!

— В парк? А на станцию?

— К черту! И станцию, и метал — и цветной и черный! Если зампотеху очень нужно, пусть сам возит и вместе с Алсыном разгружает!

Боец пожал плечами: хозяин — барин!

…В гарнизонной лавке — шампанское и «Токай». Никита наполнил авоську тремя бутылками, кульками с конфетами и пряниками, яблоками, спелыми гранатами. Ну, до дому, до хаты!

Холостяцкая берлога изменилась буквально за час — уют, однако!

Присутствие женщин вообще меняет мужчин в лучшую сторону. Любая представительница слабого пола, пусть и не раскрасавица, растопит холодное сердце даже «деревянного по пояс» закоренелого службиста. Особенно если он долго воздерживался. А Никита — не службист. И Валька — раскрасавица. Эх!

Когда в казарме находится сотня молодых организмов, которым некуда выплеснуть скопившуюся неуемную энергию — жди беды. Отсюда драки, «дедовщина». Лучшее средство выпустить лишний пар из личного состава — отправить на войну. Либо открыть при части публичный дом… Женщины в Педженском гарнизоне старались на ужасное лето не задерживаться. Предпочитали убыть в отпуск в центральную Россию, Украину. Одним словом, в Европу. Зачем мучить себя и детей?! Жара, зной, пыльные бури, москиты, комары «пендинка», перебои с водой… Мужья в одиночестве зверели без женской ласки. Глушили половую энергию спиртным, словно остужали генератор турбины атомной станции охладителем. Любая появившаяся посторонняя женщина притягивала временных холостяков, как сахар — муравьев.

Сказать, что Никита вдруг до беспамятства влюбился в Вальку, — покривить душой. Да, и такой уж раскрасавицей, если честно, ее не назвать. Крупноватая, коренастая. Массивный круп и нечеткая талия. Великоватый рот, пухлые губы… Впрочем, при всем разообразии постельных утех, это, скорее, плюс. Глаза, верно, хороши — хитрые и манящие. Грудь шикарная… Да что там! На безрыбье и раком щуку!

А теперь еще раз о сахаре и муравьях. Наутро в дверь мансарды постучал первый «муравей». Шкребус-Глобус. Сходу попытался прорваться вовнутрь, взглянуть, с кем это спит друг Ромашкин.

Никита не преодолимой скалой встал в дверях

— Никитушка, ты чего на построение не пришел? — Шкребус-Глобус «случайно» исполнял обязанности командира роты, пока командиры думали-гадали, куда сплавить Неслышащих.

— Не хотел, и не пришел! Не обязан! Сам знаешь, куда уезжаю!

— Ну-ну! Не ерепенься! Выговор объявлю! Не забывай, твоя служебная карточка пока что в полку. Поедешь к новому месту обвешанный взысканиями.

— Нет, дорогой мой друг. Ты не только не впишешь туда ничего, но и еще снимешь те, что там записаны, если они там есть. Однако сдается мне, карточка девственно чиста — ни взысканий, не поощрений. Нехорошо как-то. Впиши-ка мне пяток благодарностей — по приказу замполита полка!

— С чего вдруг?! С какой-такой радости?

— А с такой, что убывающие выполнять интернациональный долг должны быть достойны звания «воин-интернационалист»! А не то управление кадров округа меня завернет обратно. Вот тогда тебя, «случайно исполняющего», взгреют по полной и отправят вместо меня.

— Ага! Значит нам, простым смертным, взыскания получать можно, а тебе нельзя?

— А вот нельзя.

— Хрен с тобой, не накажу! Но хоть в дом-то пригласи старого товарища.

— Волк тамбовский тебе… Не пущу. Я занят.

— Да чем ты занят?!

Шкребус вытянул толстую шею, пытаясь заглянуть через плечо приятеля в комнату.

— Гм! Отдыхаю!

— Да уж, занятие не хуже любого другого!

В этот момент к Никите сзади подскочила Валька и обняла за плечи, выглянув из-за спины.

— Ух, ты! — причмокнул Шкребус. — Ба-а-аба!

— Не ба-а-аба, а девушка, понял, Ребус?! И не чмокай тут своими мокрыми губами. Ишь, слюну пустил! Ступай-ка… а, за шампанским! И арбуз! И фрукты!.. С десертом — приму.

Шкребус рванул, как носорог, через кусты и проволочный забор. Хлипкая ограда затрещала, и он умчался сквозь образовавшийся пролом.

— А он нам нужен, да? — мяукнула Валька.

— Да на кой?! Но ведь все равно не отвяжется, я-то его знаю. Так хоть десерт с него получить…