Смерть от воды - читать онлайн книгу. Автор: Торкиль Дамхауг cтр.№ 87

— Пожалуй, немного натянутая, — вставил свое слово начальник подразделения Хельгарсон на совещании.

— Натянутая? — прервал его Викен. — Если кто-то хочет отвести от себя подозрение или за что-то отомстить? Бергера не очень-то любили.

Начальник подразделения участвовал во встрече, чтобы оценить, сколько сотрудников он может переместить с дела Майлин на другие срочные задачи. На пресс-конференции перед этим он неосторожно высказался, что у них есть «находки, которые, без сомнения, связывают покойного Бергера с убийством Майлин Бьерке». Это было лишним, никто и так не сомневался, что Бергер как-то замешан в этом преступлении. Для газет же слова Хельгарсона прозвучали однозначно, как указание на то, что дело считается раскрытым. Если позже выяснится, что это не так, никто из выпускающих редакторов не лишится из-за этого сна. Высказывание Хельгарсона давало им достаточно оснований считать, что у них есть материал для самых крупных заголовков о предполагаемом убийце — Бергере. Викена это нимало не заботило, он сможет работать спокойно какое-то время, но в группе он приводил веские аргументы против того, чтобы считать ведущего ток-шоу преступником, за которым они охотились. Правда, аргументы были ровно те же, какие он приводил в пятницу утром, до того как на стол легли новые находки, и, вполне возможно, он просто упрямился, чтобы у него не отнимали людей. Однако Хельгарсон не стал возражать, зато ясно дал понять, что они ограничены во времени.

Роар подался вперед, чтобы изучить людей на первой скамье в церкви. Некоторых он узнавал сзади. Отчим ближе всего к проходу. После звонка Дженнифер, когда он стоял в пробке, Роар связался с Университетом Осло. Никто ничего не знал о проблемах на телефонной линии одиннадцатого декабря.

Рядом с отчимом сидела женщина с полноватой шеей и опущенными плечами. Мать Майлин, догадался Роар. Тут же рыжеватая шевелюра Лисс, потом Вильям Вогт-Нильсен, сидевший неподвижно, с опущенной головой. Он, очевидно, сделал все, что мог, чтобы помочь следствию, не обнаруживая особого рвения. Роару он казался надломленным потерей возлюбленной, и у него было алиби на большую часть искомого времени. Но очевидно, Викен не хотел его отпускать.

Из речи было ясно, что священник знал Майлин очень давно. Он описал ее воплощением доброты, тепла, заботы о других, даже о тех, кто блуждал по самым темным дорогам. «Один из этих блуждающих угрожал ей, — подумал Роар. — Может, даже несколько». Работа следствия с пациентами продвинулась не очень далеко. Правда, научный руководитель Майлин им помог, назвав молодых людей, которые принимали участие в ее исследовании. Один из них умер от передозы, другой был в больнице после аварии. Пятеро остальных связались с полицией после призыва руководителя, и непохоже было, чтобы кто-нибудь из них был связан с убийством. В органах социальной защиты было зарегистрировано очень мало ее пациентов. Ноутбук Майлин, где у нее хранились все записи, так и не всплыл, и никакой резервной копии не обнаружилось. Архивный шкаф, который она делила с коллегами, был со временем вскрыт с разрешения главного врача губернии. Там было несколько набросков диссертации, но никаких журналов. Двое коллег-психологов, кстати, сидели в паре рядов от Роара, у самой стены. Он видел их еще по дороге в церковь, они шли, держась за руки. Турюнн Габриэльсен сначала соврала, подтвердив алиби мужа в тот вечер, одиннадцатого декабря. Когда над Полом Эвербю нависла жалоба о мошенничестве с социальными пособиями, он изменил свои показания, однако проститутку, с которой он провел несколько часов, еще не нашли. Он сообщил им имя, номер и адрес гостиницы и по непонятным причинам еще и возраст. Ей должно быть не меньше семнадцати.

Гроб подняли и понесли вдоль нефа. Впереди шел Вильям вместе с отчимом Майлин. Трое молодых людей, наверняка родственники или близкие друзья, поддерживали ручки сзади. От биологического отца по-прежнему ничего не было слышно, несмотря на серьезные попытки его найти, и Роар напомнил себе спросить Дженнифер, о чем она собиралась рассказать ему в то утро, когда звонила в гараж.

Последнего мужчину, несущего гроб, Роар опознал как научного руководителя, потому что Турмуд Далстрём был одним из известных психиатров, у которого всегда было свое мнение по любому поводу, начиная от разрыва супружеских отношений до катастрофы в Дарфуре. За гробом шла Лисс рядом с матерью, почти на голову выше ее. Она смотрела в пол. Потом остальная процессия. Пожилые люди, дети, взрослые. Роар узнал пару лиц из Лиллестрёма и в самом конце процессии — многообещающего футболиста элитной серии. Он вдруг подумал, что Майлин Бьерке связывала друг с другом очень разных людей, и, хотя он с ней не был знаком, он заметил в церкви, как горестная атмосфера пронзает и его.

На улице солнце пробилось тонкими лучами между облаками. Гроб поставили в катафалк. Несколько сот людей собралось вокруг него в тишине. Ближе всех стоял отчим и обнимал мать Майлин. Лисс в метре от них вместе с Вильямом. Какая-то птичка защебетала на дереве поблизости — синица, решил Роар. Она пела, будто уже наступила весна.

Когда машина тронулась, мать рванулась вперед и побежала за ней. Роар слышал ее выкрики, наверняка имя дочери. Она догнала машину, та остановилась. Она попыталась открыть заднюю дверцу. Отчим и пара других людей быстро ее догнали, он схватил жену за руку, но она вцепилась в ручку. Выкрики перешли в долгий крик без слов. Роар вспомнил Эмили, которая просыпается одна в темноте.

Они долго стояли и обнимали Рагнхильд Бьерке, пока она не отпустила машину и та не продолжила медленное движение к воротам на старую магистраль.

* * *

Я все еще сижу в комнате, которую ты только что покинула. Пыль улеглась на полу, но снаружи ветер усилился. Все, что я должен был рассказать тебе, Лисс, если бы ты не убежала. У тебя не было причин оставаться. Наверное, ты меня испугалась, того, что я могу с тобой сделать. Ты мне ничего не должна. Но я обязан дописать это, не потому, что хочу признаться, но потому, что это надо рассказать.

Остановив Йо в тот вечер, когда он собирался отправиться в волны, я увел его с пляжа. О нем никто не беспокоился. Я отвел его в свой номер. Он замерз, и я отправил его в душ. «А вы не пойдете в душ?» — спросил он. Ему было двенадцать лет, Лисс, и я знал, что он не отвечает за то, что случилось.

Потом я заставил его все рассказать. Что-то произошло с той девушкой, которую звали Ильва, и что-то с кошкой. Он был страшно влюблен в Ильву и пришел в ярость, что она ушла с другим мальчиком. Мы с ним долго об этом говорили. Я пообещал ему помочь. Рано или поздно Ильва станет его, в этом я должен был поклясться. Когда он уходил из моего номера посреди ночи, я был уверен, что он уже не отправится топиться. И для меня это стало поворотным пунктом. Что он выживет и переживет. Не только эти каникулы, но и дальше. Поэтому я должен был встретиться с ним снова, я знал это, когда видел, как он заходит в автобус утром, возвращаясь в Норвегию… Разумеется, не только поэтому. Я блуждал по этой бесплодной земле и чувствовал, что все еще иссыхаю. Моя жажда снова привела меня к нему. Она была запретной. Но она спасла меня. Мне всего-то было нужно несколько капель воды, говорил я себе, и Йо нуждался в этом так же сильно. Ему было хорошо со мной. Но он никогда не забывал о той девочке, встретившейся ему на Крите. Он все время напоминал мне о моем обещании, что я должен объяснить, как ему ее заполучить, научить его, как поступить. Ильва была принцессой, которую принц Йо собирался завоевать. И хотя ему постепенно исполнилось четырнадцать, мы все еще играли. И наш пакт был игрой. Ты можешь сказать ребенку: лучше умри, но не выдай другим нашу тайну. Этот тайный и священный пакт мы скрепили кровью из маленьких надрезов на наших ладонях. И его детское рвение вызывало во мне воспоминания о забытой радости, капли, напоминавшие, что где-то есть вода в этом иссохшем мире, по которому я бродил.