Колонна Борга - читать онлайн книгу. Автор: Алекс фон Берн cтр.№ 78

Дивизия «Валленштайн» была одним из тех воинских подразделений СС, что существовали лишь на бумаге и в воображении рейхсфюрера. Формирование дивизии началось две недели назад на базе боевой группы «Трабандт» из собранных в Чехии запасных и учебных подразделений СС, а также охранных батальонов. Неделю назад в состав дивизии влили разношерстные, плохо экипированные и вооруженные боевые группы СС «Богемия» и «Моравия», так что легко можно представить чувства начальника штаба группы СС-оберштурмбаннфюрера Кнобеля при получении приказа из Берлина. В довершение всего командир дивизии СС-бригадефюрер Трабандт так и не вступил в должность, и Кнобель в одиночку тянул весь воз проблем оказавшегося в его распоряжении разношерстного воинства.

Кнобель отыскал на карте городок Фридрихсбрюк в Шумаве и раздраженно стукнул кулаком по столу. Почти полторы сотни километров от Праги! И где он возьмет столько горючего для танков?! Впрочем… Третьего дня в дивизию влили учебный батальон, что был расквартирован недалеко от Будвайза. Ссылаясь на нехватку горючего, командир батальона так и не двинул свое подразделение в Прагу. Ну что же, оно и к лучшему! До Фридрихсбрюка горючего ему хватит. И Кнобель отправил приказ о переходе в распоряжение Цольмера командиру 4-го учебно-запасного подразделения СС-гауптштурмфюреру Шубаху.

У Шубаха в подразделении было целых семь исправных танков: 4 PzKw IV, 2 «Тигра» и 1 «Пантера». И по 2 снаряда в боекомплекте. Снаряды Шубах должен был получить в Праге. Но чтобы добраться до Праги, необходимо горючее. А горючего хватало лишь на 40 километров марша. Вот такая ситуация. Шубах ломал голову над этой проблемой, когда приказ Кнобеля убрал проблему с повестки дня. Шубах приказал своим командирам проверить технику и быть готовыми выступить на рассвете.

* * *

Командующий обороной Берлина генерал Рейман пытался хоть как-то подготовить к обороне город. Командовать обороной Берлина он стал случайно: Гитлер собирался назначить его командующим обороной Дрездена, уничтоженного в феврале 1945 года англо-американской авиацией практически полностью. Рейман с сарказмом заметил: «Здесь нечего защищать, кроме груды развалин». И фюрер назначил его оборонять Берлин.

Берлин начали готовить к обороне в конце февраля 1945 года: в 40—50 километрах от Берлина спешно возвели отдельные укрепленные позиции и объявили их «узлами сопротивления». Обычно это были просто несколько окопов или кое-как укрепленные бетоном строения. Часто в них вообще не было личного состава, а если таковой и был, то обычно состоял из двух десятков плохо вооруженных фольксштурмистов. Инспектируя «узлы сопротивления», Рейман однажды спросил одного из начальников такого узла: «Что вы будете делать, когда здесь появятся русские танки?» То, что увидел Рейман, просто убило его: начальник фольксштурма не стал отдавать подчиненным никаких команд, а резво побежал к находившейся недалеко почте, чтобы позвонить в штаб. Впрочем, даже позвонить он не смог, потому что было 13 часов 23 минуты, а почта с 13.00 до 14.00 закрывалась на обед.

Из трех линий собственно городской обороны лишь средняя, проходившая по железнодорожным насыпям вокруг Берлина, представляла собой вполне солидное оборонительное сооружение общей протяженностью около 40 километров. Но для эффективной обороны на этом рубеже были необходимы хорошо вооруженные и обстрелянные бойцы. А таковых у Реймана не было: для обороны первых двух линий у него осталось 60 тысяч фольксштурмистов, из которых треть не была вооружена вообще, а остальные были вооружены 15 типами винтовок и 10 типами пулеметов, к большинству из которых подобрать боеприпасы было практически невозможно. Безоружных фольксштурмистов вооружали одноразовыми «панцерфаустами», но никто не говорил, что им делать после того, как они выпустят свой единственный снаряд. Швырять камнями в танки? Оставалось только надеяться на отходящие с Зееловских высот войска.

Хайнрици забрал у Реймана последние относительно боеспособные части и намекнул, что никогда не даст сражение русским в самом городе, поскольку это будет иметь катастрофические последствия для находящихся в городе двух миллионов мирных жителей. И так думал не только Хайнрици: имперский министр вооружений Шпеер уже давно в личных беседах призывал должностных лиц не исполнять приказ фюрера «о выжженной земле». Шпеер устроил Рейману настоящий разнос, когда по приказу Реймана саперы на оси «Восток—Запад» начали сносить фонари и деревья на 30 метров с каждой стороны, чтобы обеспечить прием транспортных самолетов.

— Вы не смеете сносить бронзовые фонарные столбы! — кричал Шпеер. Рейман взорвался и позвонил Гитлеру. Гитлер ответил, что против сноса столбов не возражает, но деревья должны остаться. В результате на оси «Запад—Восток» по-прежнему могли взлетать и приземляться только маленькие самолеты.

Одержав маленькую победу, Шпеер не успокоился, а потребовал, чтобы Рейман не выполнял приказ о разрушении мостов, поскольку в них проходят водяные и газовые трубы, а также электромагистрали. Но Рейман, как и положено прусскому вояке, «за пять минут до полуночи» продолжал переживать: как бы его не осудили за неисполнение приказа фюрера.

Собственно, только Рейман и беспокоился о подготовке Берлина к обороне. Гауляйтер Берлина рейхсминистр пропаганды Геббельс проводил ежедневные совещания, насколько обязательные, настолько бессмысленные. Когда Рейман пожаловался на нехватку вооружений, Геббельс уверенно заявил: «если битва за Берлин скоро начнется, в вашем распоряжении будут все виды танков и полевых орудий разных калибров, несколько тысяч легких и тяжелых пулеметов и несколько сотен минометов плюс огромное количество соответствующих боеприпасов». В заключение Геббельс пообещал Рейману сотню танков, из которых, как оказалось, семьдесят пять еще находились в стадии сборки. В результате Рейман так и не получил ни одного танка.

Впрочем, насколько уверенные, настолько и бессмысленные ответы Геббельс давал на любые вопросы. Вопрос: «Чем обеспечить население в случае осады? Как обеспечить молоком 110 тысяч берлинских детей в возрасте до десяти лет?» Ответ: «Мы приведем домашний скот из соседних деревень — вот как мы их накормим!» Рейман невольно представил рассованные по берлинским подвалам и бомбоубежищам бесчисленные стада коров, с аппетитом поглощающие битый кирпич и щебенку, и саркастическая усмешка мелькнула у него на губах. Усмешка не укрылась от взора Геббельса: он нахмурился и тут же поведал про трехмесячный запас консервированного молока, который также никто никогда не увидел.

Рейман поднял вопрос об эвакуации населения и получил ответ: «Об этом пока не может быть и речи, хотя план уже разработан высшими чинами СС и полиции». На деле «план» представлял собой карту в масштабе 1:300000, на которой некий капитан полиции аккуратно нарисовал красными чернилами стрелки, идущие из Берлина на юг и на запад. На схеме не было ни санитарных пунктов, ни пунктов питания и ни слова не говорилось о транспорте. Рейман понял: эвакуации не будет, Геббельса абсолютно не заботит судьба берлинцев.

Геринга тоже не заботила судьба Берлина: он спасал свою бесценную коллекцию награбленного антиквариата. 20 апреля последняя колонна грузовиков, нагруженная антиквариатом, картинами, столовым серебром и мебелью покинула территорию поместья и отправилась на юг. Едва она миновала ворота, как огромный замок Каринхалле взлетел на воздух: Геринг лично привел в действие электродетонатор. Спустя несколько часов ворвавшиеся на территорию поместья советские солдаты обнаружили на месте замка только огромную груду щебня и череп Карины Геринг, выброшенный из склепа мощной взрывной волной.