– Перестань!
– Почему?! – веселился Аркадий. – Такая
хорошенькая стервочка. Только меня этот тип не привлекает. Ну я и ушел на
кухню.
– А она?
– Так не дура, больше не подкатывалась. Вздыхала иногда
томно да в коридоре прижималась и бормотала: «Зря ты меня отталкиваешь».
– Ну и?
– Ничего, я отшучивался. Извини, говорил, староват для
тебя, да двое детей на руках, вся зарплата на алименты уйдет.
– Почему ты мне не сказал?
– Ну мать, – развел руками Кеша, – прикинь на
минуту картину. Девушка голая в кроватке, а я ору благим матом: «Мамочка,
помоги!» Зачем ты мне нужна в этой ситуации!
– Зайка в курсе?
– Мать, я похож на идиота?
– Значит, скрыл от нее?
Кешка обозлился:
– Можно подумать, ты сама своим муженькам все
выбалтывала. Нет уж, многие знания, многие печали. Да и зачем сыр-бор затевать?
Начался бы скандал, Ольга жутко ревнивая, налетела бы на Полину, мне же в
результате больше всех и досталось бы. Знаешь, как говорят: то ли он украл, то
ли у него украли, но была там какая-то неприятная история… А мне лишние стрессы
ни к чему. А так все нормально, тихо да гладко.
– Но она к тебе приставала!
Кешка усмехнулся:
– Я же не святой Иосиф, краснеть не стану. Вот год тому
назад взял и треснул ее.
– Как? – ужаснулась я.
– Головой о косяк, – пояснил сын, – приложил
как следует и сообщил: «Еще раз руки распустишь, нос сломаю и из дома выкину,
больше тогда не станешь баксы получать от глупой Дашутки». Знаю, знаю, что ты
ей в сумочку деньжонки вечно засовывала. С одной стороны, и не жаль совсем, но
с другой… Тебе никогда не приходило в голову, что она корыстная, расчетливая
дрянь, которая явилась в наш дом только с одной целью: слупить у дурачков
«зелени».
– Ты посмел ударить женщину!
– Мусик, – неожиданно ласково сказал сын, –
есть дамы, а есть бляди. Полина была из разряда последних. Мне жаль, что с ней
так вышло. Ужасно умереть в двадцать три года, но, поверь, если она так, как со
мной, вела себя с другими женатыми мужчинами, то скорей всего не дожила бы до
четверти века. Какая-нибудь ревнивая женушка ее точно бы подстрелила.
В полной растерянности я вышла на улицу, села в «Рено» и
закурила. Как же так! Столько лет общаться с человеком, видеть, как девочка
растет на твоих глазах, и совсем не знать ее. Может, Зайка права, когда кричит
в сердцах, что у меня на глазах розовые очки?
Посидев немного в машине, я слегка успокоилась. Пришлось
признать, что и Аркашка открылся с неизвестной стороны. Бить девушку головой о
косяк! Хотя, с другой стороны, она это заслужила, вот ведь дрянь!
Полная здорового негодования, я стала звонить Косте. Мне
нужно точно узнать, с кем у Полины был в последнее время роман. Сдается, Костя
полностью в курсе дела. Но телефон не отвечал.
Я тихо катила в потоке машин. Ну куда мог подеваться парень?
Да куда угодно! Ладно, поступим так. Сейчас доберусь до его дома и повешу на
дверь квартиры записку.
Зима каждый раз является в столицу неожиданной гостьей.
Больше всего меня поражает здоровое удивление городских чиновников:
– Как? Метель? В декабре? Вот уж неожиданная напасть,
простите, но все снегоуборочные машины сломаны, к апрелю обязательно починим!
Вот и сегодня на дороге было сплошное месиво, основная масса
машин двигалась еле-еле. Оно и понятно, кому охота попасть в аварию. Потому я
потратила почти два часа, добираясь до моста.
Оказавшись у цели, я поискала ручку, но, не найдя ее ни в
«бардачке», ни в сумочке, использовала в качестве пишущего предмета губную
помаду «Живанши».
«Костя, – вывела я светло-коричневым цветом, – как
вернешься, сразу позвони мне домой или на мобильный. Даша».
Вот только прикрепить записку на дверь было нечем.
Поколебавшись минуту, я позвонила в соседнюю дверь, высунулся подросток лет
двенадцати, с наушниками.
– Здрассти!
– Добрый день, – ответила я и попросила: – Не
дадите ли мне пару кнопочек или кусочек скотча…
– А зачем? – полюбопытствовал паренек.
– Хочу Косте записку оставить, а на дверь бумажку нечем
приспособить.
Мальчик внимательно посмотрел на меня, потом увидел ключи от
машины и неожиданно сказал:
– А я вас знаю! Вы к Поле приезжали, Железновой, на
таком красном «Форде», а вчера к Костику на «Рено» прикатили, тоже клевый
автомобиль, но «Форд» круче.
Я улыбнулась:
– Правильно, дружочек.
– У вас две машины?
– Ну, в общем, да.
– Здорово быть богатой, – завистливо вздохнул
ребенок, – я, ежели деньги получу, куплю себе «Феррари», вот это тачка!
Улет! А «Жигули» – отстой, но приходится на них ездить. У вас денег много?
– В принципе хватает, – осторожно сказала я.
– Сколько дадите, если скажу, чего с Костькой
случилось?
У меня тревожно сжалось сердце.
– Что произошло?
– Сколько? – не сдавался паренек.
– Сто рублей.
– Нет, долларов, – заявил мальчик.
Я протянула купюру.
Глаза ребенка вспыхнули огнем.
Мальчонка схватил деньги, вышел на лестницу, огляделся и,
понизив голос, зашептал:
– Костика бандиты украли!
Я уставилась на «информатора».
– Что?!
– Вечером вчера, – быстро сказал мальчик, –
вон у нас глазок в двери.
Я с трудом переваривала услышанное. Где-то около десяти
часов Лешка, так звали мальчика, собрался идти гулять с собакой. Родители его
уехали в командировку, и все заботы о престарелом спаниеле легли на плечи
подростка. Отправляться на холодную улицу Алексею было дико неохота, и он
придумал выход. Позвонил в девятнадцатую квартиру, где живет одноклассник
Санька, и сказал:
– Слышь, рыжий, завтра контрольная по геометрии.
– Знаю, – мрачно ответил троечник Саня.
Лешка же, в отличие от приятеля, отличник, поэтому
продолжил:
– Хочешь, и твой вариант решу?