Взять свой камень - читать онлайн книгу. Автор: Василий Веденеев cтр.№ 78

— Ну а если бы они возникли, сыграли свою роль? — хитро прищурился Колесов. — Представь себе, что они уже есть, эти условия. Ты сам готов рискнуть? Пойти на контакт с Шелем? А?

— Тогда? — поворачиваясь на бок, переспросил Антон. — Наверное… У Шеля трезвый ум и психология западных профессиональных разведчиков, не считающих зазорным работать сразу на две или даже три разведки разных держав, пусть враждующих или воюющих между собой. И гипертрофированное чувство, даже не чувство, а уверенность в крайней необходимости сохранения себя. Позер, игрок, но думающий, не фанатик. Понимаешь, он не живет идеей, а как бы временно принимает ее, если она ему выгодна. И с такой же меркой подходит к другим. Поэтому я полагаю, что при возникновении определенных условий Шель может пойти на контакт и быть использован. Не сразу, конечно, с осторожностью. С ним придется еще долго работать и… долго ждать.

— Ясно, — доставая папиросы, кивнул Колесов. — Ну а второй, переводчик?

— Я его больше не видел, — опять перевернулся на спину капитан. — Он произвел впечатление хорошо подготовленного врага. И все. Если Шель заставил задуматься, то этот нет.

Антон прикрыл глаза, мысленно восстанавливая разговоры в бывшей классной комнате на втором этаже сельской школы. Вспомнились кладовка, бой в подвале, разрывающий легкие кашель, уголовники, умирающий дед Матвей, бесцветный, монотонный голос переводчика, приказывающий назвать все пункты маршрута, по которому шел мнимый бухгалтер от разбомбленного эшелона, открытое окно, двор с полевой кухней…

А потом приезд Шеля — русоволосого, одетого в хорошо сшитый черный мундир с витым серебряным погоном на одном плече и лаково блестевшим кожаным поясом с портупеей. Игрушечный деревянный мужичок с балалайкой, рассуждения о смертельном свинце, полученном Россией, словесная паутина допроса, схватка с эсэсовцами, побег на грузовике, блуждания по лесу в поисках радиста…

Нет, переводчик не оставил такого впечатления, как Шель, самонадеянно представившийся пленному русскому разведчику, будучи полностью уверенным в том, что славянин никуда не денется. Покрасовался перед поверженным, по его мнению, противником, а потом, наверное, сожалел об этом. Или нет? Может быть, он постарался скорее вытравить из памяти неприятный эпизод?

Вряд ли штурмбаннфюрер может себе представить, что сейчас далеко от него, на подмосковной базе центра, спрятавшейся в густом бору, два русских разведчика говорят о нем, уже думая о том времени, когда рвущиеся на восток полчища завоевателей будут остановлены, когда к ним придет тяжкое похмелье от былых, оказавшихся призрачными, побед. Думают и, еще прямо не признаваясь в этом друг другу, прикидывают возможные варианты новых сложных операций.

Не исключено, что через год или два неудача Шеля на станции Вязники послужит своеобразным паролем-напоминанием, некоей отправной точкой. Где тогда будет обретаться штурмбаннфюрер — в Германии, на временно оккупированной территории или во Франции, Бельгии, Греции? Кто сейчас может сказать? Но раз уж он попал в поле зрения советской разведки, то обязательно найдутся люди, которые смогут рассказать о Шеле, его семье, привычках, учебе, о его окружении и образе мыслей. Найдутся, непременно найдутся внимательные глаза, следящие за его действиями, и вдруг, спустя долгое время, раздастся телефонный звонок или почтальон принесет штурмбанфюреру письмо без обратного адреса…

— Да, — Колесов сунул руку в карман галифе. — Я не забыл! Возьми.

Он положил на скатерть коробку из-под папирос «Казбек». Легким движением пальцев подвинул ее на край стола, ближе к Антону.

Волков повернул голову, поглядел. Потом сел, спустив ноги на пол и взявшись руками за край кровати. Помедлив, протянул руку и взял коробку, положил ее на колени, не решаясь раскрыть и увидеть то, что лежит внутри, под тонкой картонной крышкой.

— Ты просил сохранить, — глядя в скатерть, напомнил Колесов.

Капитан раскрыл коробку. В ней лежали пять камушков.

Вот красноватый осколок гранита, угловатый, с резкими острыми краями, положенный перед вылетом на задание лейтенантом Трофимовым. Видно, не зря ему дали псевдоним Колючий — он и камень-то выбрал шершавый, похожий на клин, с колючими гранями, готовыми оцарапать пальцы.

Волков осторожно, словно боясь причинить камню боль, отодвинул его в сторону — нет больше лейтенанта Трофимова, погибшего, спасая группу, оттягивая на себя немцев. Нет лейтенанта, а его камешек остался.

А вот продолговатый, как ягода винограда «Дамские пальчики», обкатанный голыш, который, немного стесняясь, бросил в коробку бывший студент-химик Коля Егоров, получивший псевдоним Любитель. Никогда не будет больше Коля слушать лекции в аудиториях, не придет сдавать экзамены, не получит диплома, не возьмет в руки оружия, не выстрелит по врагу. Сдал свой последний экзамен Егоров и навсегда остался в белорусском лесу, взорвав себя последней гранатой, когда кончились патроны и не осталось другой возможности забрать с собой вражеские жизни.

И этот камешек осторожно отодвинул в сторону палец Волкова.

Вот кремень крепыша сержанта Зверева, которому тоже больше никогда не выходить на борцовский ковер, не командовать своим отделением и не прийти после победы на танцплощадку в родном городке, звеня орденами и медалями, рядами висящими на побелевшей от соленого солдатского пота гимнастерке. Но нет здесь еще камней Алексея Кулика, Ивася Перегуды, капитана Денисова и Глобы, Анели Браницкой, милиционеров Петра Дацкого и Баранова, погибших сельчан, бабки Марфы и многих других…

Вечная вам память! Поклон и последнее прости за все, что мог, но не успел сделать для вас. До последнего часа камнем на сердце будет лежать вина перед вами, за то, что не успел научить, не смог предостеречь, спасти…

Вынув из коробочки свой голыш с проточенной водой дыркой, капитан подбросил его на широкой ладони и хотел убрать в карман гимнастерки.

— Погоди, — остановил Колесов. Высыпал из другой коробки оставшиеся папиросы и протянул ее Антону. — Клади сюда!

Разведчик поглядел ему в глаза. Колесов встретил его взгляд спокойно, чуть улыбнувшись в ответ.

— Я сохраню, — просто сказал он. — Когда вернешься, возьмешь.

Волков вынул из коробочки маленький, похожий на круглую белую горошину камешек, оставленный радистом. Положил его рядом со своим голышом. Белая горошина легко вошла в проточенную водой дырку, и два камня словно слились в один.

— Вот так! — Антон опустил оба камешка в подставленную Колесовым коробку…

Война еще только начиналась. Было 23 часа 14 минут двенадцатого июля 1941 года.

Пролог

Штурмбаннфюрер Гельмут Шель написал подробнейший рапорт, в котором изложил все перипетии своей неудачной охоты за русскими парашютистами, явно направленными в тыл немецких войск русской разведкой; вот только как бы точно узнать их принадлежность, откуда они вылезли, эти террористы: из мрачных недр НКВД или их послало разведывательное управление советского Генерального штаба?