Хобби гадкого утенка - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 10

– Лошади любят сладкое?

– Как дети, – улыбнулась Галя, – и потом, они ценят ласку, им приятно, когда человек внимание проявляет и угощение приносит. Не поверишь, сколько раз я замечала: похвалишь одного коня, погладишь, а другой завидует.

– Можно угостить лошадку, на которой я каталась днем?

– Каролину? Конечно. Только возьми ей лучше кусок «Бородинского» хлеба и посыпь солью, она у нас такой бутерброд обожает.

Я приготовила лакомство и двинулась к конюшням. Банди и Снап, набегавшись весь день по конезаводу, остались спать в гостиной на мягком ковре. За мной увязался только Хучик. Сначала песик бодро трусил по асфальтовой дорожке, но, когда перед конюшней она сменилась на тропинку с гравийным покрытием, мопс сел на зад. Мелкие камушки, очевидно, доставляли боль его нежным лапкам. Я подхватила Хуча под мышку.

– Ну, дорогой, и бока же ты отъел! Сидел бы уж дома, зачем за мной пошел?

Хучик только сосредоточенно сопел. Под гладкой шерсткой и толстым слоем жирка бьется храброе сердце. Очевидно, мопс решил, что в незнакомом месте, да еще среди диковинных, огромных животных хозяйке потребуется охрана.

Войдя в конюшню, я опустила Хуча на утрамбованный пол и пошла вдоль ряда денников. Над дощатыми воротцами виднелись сверху головы, а снизу лошадиные ноги. Каждую «квартиру» украшала табличка с именем животного и фамилией хозяина. Я прошла мимо Ральфа, принадлежащего Михаилу, потом увидела Лорда Лены, а рядом с его стойлом было другое, на котором значилось: «Каролина, собственность Галины Верещагиной».

– Каролиночка, – позвала я, открывая дверки.

Лошадь шумно вздохнула. Я протянула ей бутерброд. Нежные шелковые губы осторожно взяли с ладони угощение, широкие, коричневые ноздри вздрогнули. Прожевав, Каролина коротко всхрапнула и положила голову мне на плечо, она явно говорила «спасибо». Я обратила внимание, как аккуратно Каролина переступила тонкими мускулистыми ногами, боясь задеть вертящегося под копытами Хуча. Никогда до этого я не имела дела с лошадьми. Скакуны Ольги и Аркадия, вместе с Машкиным пони, стоят в конюшне у Жана Вильруа, и я туда никогда не езжу. Но сейчас первый раз пожалела об этом. Интересно, это только у Верещагиных такие милые, деликатные лошадки или они все столь приветливы?

Внезапно послышался глухой удар. Я вздрогнула. В соседнем деннике нервничал Лорд. У него была красивая морда, по бокам носа виднелось два белых пятна, словно очки. Вспомнив Галкин рассказ о лошадиной ревности, я вытащила из кармана несколько кусков рафинада и протянула жеребцу:

– Не расстраивайся так, съешь.

Но Лорд отвернул морду от заманчивого сахара. Он нервно дергал головой и вдруг громко заржал. В звуке, вылетевшем из его горла, была настоящая боль, даже мука, так кричат люди от невыносимых страданий. Я испугалась:

– Что с тобой? Заболел?

Из-под коричневого века выползла слеза и скатилась по морде. Лорд плакал. Я еще не успела среагировать, как Хуч завыл и кинулся в денник к жеребцу. Толстенькое тельце мопса шмыгнуло в пространство между воротцами и полом. Через секунду послышался отчаянный визг. Испугавшись окончательно, я распахнула дверки и заорала.

В самом углу довольно узкого помещения, на соломе, устилавшей пол, словно гигантская запятая, лежала Лена. Ноги ее были согнуты в коленях и подтянуты к подбородку, нежно-розовый свитер стал местами темно-бордовым, лицо… Нет, лица не было. Красиво подстриженные волосы окаймляли разверстую рану, в которой виднелось что-то серовато-желтое, тошнотворное и ужасное. Возле тела метался с визгом Хуч, а Лорд, поджимая правую заднюю ногу, копыто которой было перемазано кровью, нервно дрожал.

– Хучик, – севшим голосом позвала я, – Хучик, немедленно сюда!

Нужно было пройти внутрь и подхватить обезумевшую от ужаса собачку. Но ноги отчего-то стали каменно-тяжелыми, а тело неповоротливым. Ни за какие сокровища мира я не сумела бы сделать несколько шагов, отделявших меня от тела несчастной.

– Хучик, ко мне!

Мопс упал на живот и, поскуливая, пополз к выходу. Я ухватила его за бока и быстрее молнии понеслась в дом, оглашая окрестности криком.

Не успела я ворваться в просторный холл, как из гостиной вылетела Маня.

– Мама! Ой, Хучик! Он разбил голову…

Я перевела взгляд на окровавленную мордочку мопсика и, падая на диван, прошептала:

– Нет, это кровь Лены. Лорд ударил хозяйку в лицо копытом.

Дальнейшее почти не помнится. Сначала все кинулись в конюшню. Потом Зайка влетела назад и влила в меня стакан коньяка. Но отчего-то алкоголь не подействовал, я только оглохла и как-то отупела, глядя на мечущихся людей. Откуда ни возьмись появился врач, следом группа мужчин в штатском принялась заполнять бумаги. И тут, очевидно, сказалось действие на меня «Мартеля». На все вопросы оперативника я только нечленораздельно мычала, пока Аркадий не тронул милиционера за локоть.

– Я адвокат, вот визитная карточка. Видите, у матери шок, лучше приезжайте завтра в Ложкино, или она сама к вам в отделение явится. Полковника Дегтярева знаете?

Ответ сотрудника МВД оказался за кадром. Потому что я, подпихнув под голову вместо подушки Хуча, мигом заснула. Впрочем, это неудивительно, алкоголь вызывает у меня лишь одну реакцию – глубокий, беспробудный сон.

Обратной дороги я не помню. Смутно виделась Зайка, садящаяся за руль «Фольксвагена» и высыпающая в рот целую пачку «Стиморола», того, с голубыми кристаллами. Вроде меня вместе с мопсом уложили на заднее сиденье, и, кажется, Хуча стошнило прямо на хозяйку, потому что наша домработница Ирка, распахнув дверцу, закричала:

– Ой, мамочка, Дарья Ивановна, на кого вы похожи!

Я на секунду открыла глаза и ответила:

– Незачем так орать! Ты что, заблеванных людей не видала?

Ирка заткнулась, и меня повели в дом. Дальше память отказывает. Кажется, нас с Хучем мыли, сунув вместе в ванну.

Утро принесло головную боль. Когда я, охая и хватаясь за виски, вползла в столовую, слабенькое октябрьское солнце лениво освещало комнату. Налив себе крепкого чая, я поинтересовалась у Ирки:

– Где все?

– Аркадий Константинович уехал на работу.

– Он же собирался провести выходные дома!

Ирка пожала плечами.