Свинцовая ломка - читать онлайн книгу. Автор: Максим Михайлов cтр.№ 58

Чего не хватало, того не хватало… Оно и неудивительно первый бой все-таки, и не начавшийся сдурма в горячке с неожиданного обстрела, или вражеского налета, а вот такой, с предварительным ожиданием, когда есть время детально продумать все предстоящее, успеть сто раз пожалеть, что вообще во все это ввязался, да оплакать заранее себя грешного. Ведь убьют, дурака, как пить дать убьют… От этой мысли внутри раскатилась противная обморочная слабость… Действительно, ну куда я влез? Что может сделать десяток человек со старыми «калашами» против танка при поддержке обученной, до зубов вооруженной пехоты? Может плюнуть на все и сбежать? А? Ведь даже не узнает никто. Некому рассказывать будет… Эти осетины считай все уже трупы… Просто еще ходят, разговаривают, надеются на что-то, а на самом деле всё, все давно уже мертвые, с тех самых пор, как Аслан отдал самоубийственный приказ закрепляться.

Донесшиеся издалека частые хлопки, чередующиеся долгими периодами затишья, заставили меня выкинуть из головы все лишнее и изготовиться. Так, еще раз проверить, есть ли патрон в патроннике, предохранитель на одиночный огонь, прицельную планку на «П», дистанции тут считай нет, все практически в упор… Вроде бы все в порядке, готов… Краем глаза успеваю засечь, как юркой ящерицей нырнул в свой люк Сослан, удивляюсь его поспешности, и тут до меня долетает лязг танковых гусениц. Мощно завывает движок, может быть, мне это только кажется, но подо мной ощутимо вздрагивает пол, трясется мелкой дрожью, будто от страха перед надвигающимся на нас механическим чудовищем. Я тоже дрожу ему в такт, изо всех сил вжимаясь в узкий простенок, единственное мое укрытие, вглядываюсь в кусок улицы который могу видеть в кухонное окно. Вглядываюсь так пристально, что перед глазами начинают плясать яркие разноцветные мушки, а предметы теряют свои очертания, плывут, двоятся… Вой и лязг уже практически нестерпимы они давят, заглушают все остальные звуки, но танка пока не видно. Я уже не могу терпеть, мне просто необходимо, чтобы он появился, чтобы я увидел его, иначе просто сойду с ума от этого накатывающегося с улицы бездушного грохота. Ну где же ты? Ну?

Однако раньше чем танк в поле моего зрения появляются грузинские солдаты. Чем-то они неуловимо напоминают мне фашистов, как их показывали в фильмах про сорок первый. Чистый с иголочки камуфляж, удобные импортные каски с пластиковой нашлепкой на подбородке, расслабленно висящее на груди оружие, на лицах уверенные улыбки. Да почему бы им и не улыбаться, кто может оказать им достойное сопротивление, кому здесь с ними тягаться? Ободранным разномастно вооруженным ополченцам? Полноте, не смешите! Грузины движутся по обеим сторонам улицы небольшими группками, почему-то уже по самой их походке видно, что никакого сопротивления они не ждут. Те что идут по краям тротуара, вдоль самих домов, небрежно кидают время от времени в подвальные окна гранаты. Они даже не ждут результатов разрывов, сразу топают дальше. Гранаты рвутся потом, уже у них за спиной, вынося из окон наружу облака удушливой белесой пыли.

Почему-то мной вдруг овладевает слепая, нерациональная злость. Они что, думают здесь нет никого? Они что, уже посчитали себя здесь хозяевами? А вот я вам сейчас покажу, как в полный рост шарахаться по улицам чужого города! Рывком вскинув к плечу автомат, я ловлю на мушку высокого, на голову выше остальных, грузина, топающего по противоположной стороне улицы. Я вижу его совершенно отчетливо, легко могу различить черты лица, и легкую синеватую небритость щек. Все, мушка замерла идеально ровно в прорези прицельной планки, никакие поправки на таком расстоянии не нужны, теперь плавно надавить на спуск, и вырвавшаяся из канала ствола пуля понесется к цели, опережая звук выстрела. Выстрел грузины услышат уже после того, как пуля войдет высокому точно в грудь, разрывая мышцы и дырявя легкие, останавливая биение сердца…

Тут только замечаю, что на грузине бронежилет, на секунду замираю в накатившей вдруг панике. Пробьет, или не пробьет? Пуля из АКМа прошивает навылет железнодорожную рельсу, по идее, должна пробить, дистанция-то плевая… Но хрен ее знает… Лихорадочно вспоминаю все, что когда-либо слышал, или читал о бронежилетах. В голову лезут какие-то неясные классы защиты, рассказы бывалых о том, как бросали броники, едва офицеры отворачивались, потому что толку от них все равно нет, потом мелькает смутное воспоминание о ком-то стрелявшемся на дуэли и спасшемся благодаря портсигару в нагрудном кармане… Чушь, конечно, полная… А вот интересно, бронежилеты у них наши, или тоже американские? Ответа на этот вопрос, понятно, нет, но отчего-то очень хочется, чтобы были наши. Может это поможет, может быть русская броня, поддастся русской же пуле… «Может быть, — лихорадочно стучит кровь в висках. — Может быть… Может быть…»

Уже совсем было решаю, что буду целиться в голову и перевожу столь тщательно выверенный прицел. На этот раз мушка тыкается ровно под обрез каски, туда, где находится височная кость. «Ему даже больно не будет», — раз за разом повторяю, как заклинание. Но тут вспоминаются наставления Руслана, не стрелять в голову в любом случае, и мушка снова нерешительно прыгает вдоль фигуры ничего не подозревающего и вроде даже что-то насвистывающего грузина. Окончательно отвлекает меня вывалившийся наконец прямо под мое окно танк. Мощный рев турбин, перекрывает все звуки, гусеницы нещадно кромсают траками остатки асфальта. Танк просто огромен и мощен, словно оживший сказочный дракон, только пока еще не пыхающий огнем, а просто ползущий куда-то по своим делам. Ага, не пыхающий, если он пыхнет, тебе мало точно не покажется. Черт, с чего мы взяли, что вот эту громаду можно остановить какой-то жалкой гранатой. С тоской замечаю, что весь корпус танка сплошняком покрыт коробочками динамической защиты. Только этого еще не хватало, мало нам обычной брони. Хобот танковой пушки угрожающе пялится прямо мне в лицо. Танкисты задрали ее как раз под нужным углом, чтобы смотреть на уровень моего этажа. Когда танк начинает переваливаться, трамбуя гусеницами очередную преграду на своем пути, ствол пушки слегка покачивается, словно танк предостерегающе грозит мне невероятно длинным пальцем.

Тут меня обжигает еще одна молнией промелькнувшая мысль. Грузинская пехота движется ПЕРЕД танком! Перед, не за ним! А как же тогда Сослан? Ведь они наткнуться на него раньше, чем у гранатометчика появится возможность прицельно стрелять! С тревогой гляжу в сторону канализационного люка. Ополченец скорчился внутри, надежно укрытый горой обвалившегося щебня. Он по-прежнему спокоен, гранатомет с вставленным в раструб «карандашом» лежит на его правой руке, уверенно поблескивая маслянистой краской, покрывающей его металлическое тело.

Заглядевшись на него, я пропускаю момент, когда с нашей стороны бьет первый выстрел. А потом два дома стоящие напротив друг друга, между которыми уже втянулись грузины просто взрываются огнем. Ополченцы, не жалея патронов, лупцуют длинными очередями. Большая часть пуль бестолково взрывает асфальт под ногами грузин, впивается в стены домов, визжит, рикошетя от танковой брони. Я тоже стреляю, практически не целясь, на это просто нет времени. Захваченный общим порывом я посылаю пулю за пулей, туда где мелькают фигуры в натовском камуфляже. Ага, суки! Не ждали! Вот вам, уроды! Вот вам еще! На, получай! На, еще! На! Рядом грохочут автоматы ополченцев. Кажется внезапно обрушившаяся лавина свинца должна просто снести, разом истребить всех грузин, вынести их с улицы железной метлой. Я бью и бью, не переставая, пока у меня не кончается магазин. Причем я не сразу понимаю, что произошло, почему мой автомат больше не стреляет, еще долго продолжаю по инерции раз за разом давить на спуск. Наконец, багровой пеленой окутавшее меня безумие несколько отпускает. Я с удивлением смотрю на намертво сжатый в сведенных судорогой пальцах автомат и с трудом разжимая непокорные руки все же меняю магазин. Пустой, подумав, запихиваю во внутренний карман своей джинсовой куртки, пригодится еще. Кстати, о патронах. Если так дело дальше пойдет, то мой запас очень скоро истощится. Кроме того магазина, что я только что пристегнул, у меня есть еще только один. Но ничего, там на улице, походу стрелять уже не в кого.