Не время для славы - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 97

Уже две недели, как в республику сплошным потоком шли войска. Они шли эшелонами в Бештой и Торби-калу; все пути были забиты, гражданские составы запаздывали, пассажирский поезд «Москва – Торби-кала» пришел с опозданием на двенадцать часов; на станциях с огромных платформ съезжали похожие на зубила желто-зеленые БМП и новенькие Т-90.

Согласно сценарию учений «Кавказ: мир и порядок», группа международных террористов в количестве тридцати двух человек проникла на химзавод, забаррикадировалась в одном из помещений и, захватив в заложники часть персонала, потребовала создания на территории Кавказа шариатского государства.

Разумеется, антитеррористическая операция не требовала участия крупных войсковых соединений. Поэтому, согласно легенде, на помощь террористам поспешили военные силы соседнего государства.

Десять тысяч солдат, три мотострелковых полка, один артиллерийский и один танковый, усиленная полковая группа ВДВ, сто шестьдесят три танка, триста три БТРа, семнадцать вертолетов, восемь «Градов», шесть «Ураганов», двадцать семь САУ «Акация», десять «Точек-У», должны были нанести удар по горам вдоль Каспия, где высадилась морская пехота противника, а самолеты стратегической авиации в это время должны были кружить над морем, чтобы не допустить эскалации агрессии.

Танки и БТРы шли по дороге кильватерной колонной; в воздухе стоял рыжий хвост пыли. Люди вдоль дороги ничего не говорили и не кричали, а только молча смотрели на бронетехнику.

На броне ехали люди в камуфляже и касках, а впереди ржавого облака шел высокий, крепко сложенный красавец с голубыми глазами и белокурыми волосами. Он был как германский раб перед колесницей триумфатора.

Головной танк остановился метрах в тридцати от Кирилла, и бойцы стали соскакивать с брони. Кирилл ожидал, что танк развернется. Но то ли случайно, то ли намеренно, он застыл на месте, и пушка его так и осталась нацеленной в огромный портрет, висящий над проходной.

* * *

Полковник Валерий Аргунов, из Центра особого назначения ФСБ РФ, спрыгнул с брони головного танка у КПП.

С обеих сторон от ворот висели два огромных портрета, Заура и Джамалудина. За портретами начиналась трехметровая кирпичная стена, увенчанная колючей проволокой и телекамерами, и через каждые сто метров в стене стояли вышки автоматчиков.

Перед КПП лежали два бетонных блока, и у блоков караулили крепкие черноволосые ребята в высоких шнурованных сапогах и черных беретах, украшенных звездой с нависшим над ней полумесяцем. Полковник Аргунов помнил некоторых из этих ребят по Красному Склону. Тогда, правда, на них были не черные береты, а черные повязки смертников.

Сводная группа соскакивала с брони за его спиной, Аргунов гаркнул «смирн-на!», шагнул к премьеру и отрапортовал о прибытии. Потом он слегка повернулся, и глаза его пробежали сверху вниз по худощавому человеку в летних брюках и белой рубашке, такой легкой, что ее намокшая от пота ткань не скрывала очертаний засунутого за пояс пистолета.

– Ну здравствуй, Кирилл, – сказал полковник, – давно не виделись. Это твой завод мы будем освобождать?

– Мой.

– А ты не хочешь принять участия в учениях? На стороне твоих друзей?

Бронетехника растекалась по полю, охватывая завод в кольцо.

* * *

За те полгода, которые Христофор Мао провел в кресле премьера республики, он очень изменился. Его лицо как будто разгладилось и стало значительным; походка – упругой, тело – подтянутым, Христофор теперь носил часы только на правой руке, и носил он, как Джамал, «Патек Филипп».

В любом салоне бизнес-класса или на партийном съезде его бы легко приняли за преуспевающего коммерсанта или, допустим, американского сенатора, – такая у него была белозубая улыбка, такой холеный вид, – истинная же правда заключалась в том, что Христофор Анатольевич окончательно, бесповоротно спятил.

Бессонница мучила его постоянно; он заливал сон водкой, и набрасывался на охранников. Один раз он вздумал из окна стрелять по корове, в которой почудились ему агенты Джамала, другой раз выстрелил в повара, который, как вдруг понял Мао, бы нанят его отравить.

Он и раньше подозревал весь мир вокруг в заговоре – но это был заговор против России. Теперь заговорщики, – и это было совершенно точно, – ополчились против самого Мао. Он и раньше знал, что окружающие намеренно замалчивают его, Мао, величие. Теперь выяснилось, что заговором по замалчиванию руководил Джамалудин.

Джамалудин не пускал его на местное телевидение. Сюжеты с участием Мао либо снимали с эфира, либо Мао представал в них в идиотском виде: или его показывали, когда он ковырял в носу, или когда смешно оговаривался, пьяный. Мао завел свои собственные новости. Их делали два десятка журналистов, которым отдали этаж в доме правительства; новости эти не пускали в эфир, но поздно вечером Мао смотрел выпуск, который был специально смонтирован для него одного, и лишний раз убеждался из СМИ в своей руководящей роли в поднятии экономики и правопорядка в республике.

Мао пытался, разумеется, пробиться на федеральный уровень, но там тоже был заговор: оказывается, никто не хотел отражать эту самую руководящую роль без денег, – продажные твари были эти журналисты. За минуту в новостях о встрече с президентом России надо было заплатить миллион, и столько же стоила сама встреча. Дециметровые каналы шли дешевле, а всего дешевле были глянцевые журналы из тех, где вместо рекламы «Хьюго Босс» рекламировали депутатов и бизнесменов. Мао ежемесячно оплачивал целую кучу таких журналов, они все назывались «Элита России», «Лучшие люди», «На верном пути», – на их обложках красовалась его фотография с орденом славы на груди, на фоне гор или заводских установок, – и Христофор просто дивился, сколько же должны отдавать все эти теннисистки и топ-модели, чтобы их фотографии помещали на обложку.

Христофор всюду возил с собой эти журналы и очень любил их читать. Он изучал по ним свою основополагающую роль в развитии России.

Еще Христофор любил смотреть записи, которые Дауд приносил из подвалов РУБОПа. Он смотрел их по многу раз, а иногда делал записи сам.

* * *

Через пятнадцать минут после того, как танки и БТРы взяли завод в кольцо, участники учений собрались в заводоуправлении на совещание. Половина здания была любезно предоставлена Штабу, и в кабинете Кирилла Водрова на столе лежала утыканная булавками карта, отображающая будущие успехи федеральных сил.

Командующий учениями генерал Хобочка сидел на месте Водрова, и за спиной его висел огромный портрет Джамалудина Кемирова. Генералу было за пятьдесят, и, несмотря на кондиционеры, он дышал с присвистом, как вскипающий чайник.

Оригинал портрета сидел напротив командующего. Хаген застыл на подоконнике, привалившись стриженым затылком к потолку и свесив длинные сильные ноги, затянутые в высокие шнурованные сапоги.

Глаза полковника Аргунова внимательно перебирали присутствующих, как кухарка перебирает по зернышку мокрый рис.