Не время для славы - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 57

Третий вопрос заключался в том, что жертвой оказался именно Заур. Кемировы оба были приговорены; оба были кровники Булавди. Но, насколько Кирилл знал, на Заура не было ни одного покушения. На Джамала – были. На Хагена охотились регулярно, как на бешеного волка, были покушения на Ташова, Гаджимурада. Но все-таки тот, чьей целью была месть, с куда большей вероятностью постарался бы убить Джамала. А вот тот, чей целью был шельф, несомненно, убивал бы президента республики.

Именно поэтому был так важен тот человек, которого видел Кирилл. Если покушение было делом рук Булавди, то киллер был почти наверняка смертник. Так, как сейчас сообщала официальная версия: подъехал шахид в дорогом «мерсе», заплел уши охраннику, – и снес кортеж вместе с собой, «мерсом» и будочкой. Если покушение было делом рук спецслужб, то смертника не было: был придурок. Придурок, которого лощеный человек в начищенных ботинках и черной кожаной куртке оставил болтать с охраной, – и пошел вперед, якобы в зал, а на самом деле, подальше от места будущего взрыва, сжимая за пазухой дистанционный пульт.

То есть не то чтобы Булавди не мог использовать придурка. Но смертник – это было сто процентов Булавди. А лощеный кавказец в начищенных темно-коричневых ботинках – это были варианты.

«Пять процентов от „Голубого костра“.

Пять процентов компании с потенциальной капитализацией в пятьдесят миллиардов долларов. Если Заура убили за это, то сколько стоит теперь жизнь Кирилла Водрова?

Если Заура убили за это, то как его брат собирается сохранить власть? В республике, в которой по лесам бегают сепаратисты, где половина подростков мечтает стать киллерами, а половина взрослых – президентами, где Кремль назначит президентом того, кто сожрет проект, потому что Кремлю были нужны Кемировы, которые содержали республику на собственные деньги, но ему совершенно не нужна республика, которая содержит сама себя…

Внизу, под окном, горели фары и факелы, и Кирилл вдруг увидел Джамалудина. Он шел, по-прежнему в черном высоком свитере, по расчищенному от снега двору, между вооруженных людей и молчащих чиновников, и вдруг Кирилл увидел, как из шеренги высоких бойцов к нему ступил Хаген. Хаген что-то закричал, по-аварски, Кирилл тщетно напряг лоб, пытаясь разобрать гортанные, резкие слова.

Хаген закричал снова. Крик его подхватили бойцы. Джамал остановился. Возле него внезапно оказался высокий, в барашковой шапке старик. Кирилл вдруг понял, что это, наверное, тот самый устаз, по крайней мере, перед кем еще Джамал мог опуститься на колени?

Барашковый старик заговорил. Откуда-то явился Коран. Теперь говорил Джамал. В морозном воздухе сверкали фары бронированных «мерседесов», и из рожков, вделанных в кирпичную стену, рвалось пламя факелов.

Джамал встал с колен и закричал – хрипло, яростно, и вместе с ним закричал Хаген и его бойцы, а потом ряды ОМОНа. Хаген подошел к Корану и положил на него руку: Кирилл понял, что он клянется в верности Джамалудину Кемирову.

За Хагеном подошел мэр Бештоя Гаджимурад Чарахов. За Чараховым – племянник Джамала, Амирхан. Люди подходили и подходили. За бойцами потянулись чиновники, за чиновниками – гости. Кирилл молча наблюдал, как Дауд Казиханов, сопровождаемый четырьмя своими сыновьями, клянется на Коране в верности Джамалу.

Кирилл не сомневался, что Дауд нарушит эту клятву, если будет выгодно. Но нарушить клятву – не то, что ее не давать.

Последним тридцатишестилетнему Джамалу присягнул Сапарчи Телаев. Кирилл бы не удивился, если бы услышал, что Сапарчи проглотил половину слов.

Во дворе поднялась суматоха. Люди стреляли в воздух, и кто-то читал нараспев Коран. «Он подготовил это заранее, – понял Кирилл, – он срежиссировал все, от Хагена до устаза. Он не собирается быть президентом этой страны. Он собирается быть ее владыкой. Горе тому, кто осмелится нарушить данную сегодня клятву, и горе тому придурку в Кремле, который решит, что президентом можно сделать кого-то другого».

– Кирилл Владимирович, – повторил Алихан, – нам лучше уехать. Вы совсем больны.

Кирилл кивнул и повернулся, чтобы идти. Поворачиваясь, он хотел переложить в карман фотографию киллера, – он до сих пор держал ее в руке, но пальцы его задрожали, Кирилл споткнулся, глянцевый листик вылетел из ладони и заскользил по паркету. Алихан мгновенно кинулся его подбирать.

– Откуда она у вас, Кирилл Владимирович? – сказал Алихан.

– Ты знаешь этого человека?

Мальчик молчал несколько секунд.

– Это тот, который привел нас к Белой Речке. Его зовут Максуд.

* * *

Фотография Косого Максуда вовсе не случайно оказалась на столе Джамалудина меньше чем через сорок часов после смерти брата.

События, приведшие к ее появлению, начали разматываться с неумолимостью якорной цепи, выброшенной сухогрузом на рейде, сразу после того, как эксперты установили характер и тип взрывного устройства, уничтожившего машину Заура Кемирова.

То, что взорвалось в багажнике черного «мерса», было не самодельное взрывное устройство и даже не переделанный фугас. Это была морская донная мина МДМ-3, длиной полтора метра и калибром 450 мм, такая же, как та, которую вынес сель на дорогу перед Хагеном.

Это обстоятельство привело к существенным переменам в судьбе четырех молодых людей, трое из которых происходили из села Хагена, а четвертый был сыном главы Верховного суда республики.

Ко времени покушения на Заура все четверо уже были на свободе; дело о их перестрелке с Сапарчи развалилось на стадии следствия, а мины им никто официально не предъявлял. Все жили себе спокойно в своих домах, и один даже устроился в службу судебных приставов. Спустя три часа после покушения, – даже раньше, чем смерть Заура была официально подтверждена, у четырех домов остановились машины АТЦ, и люди, вышедшие из них, забрали парней с собой. Сын председателя Верховного Суда жил вместе с отцом, но отца даже слушать не стали.

Еще через три часа два БТРа и джипы заехали в Тленкой к Мураду Кахаури, тому самому чемпиону мира среди юниоров, который хотел уйти с Алиханом в Чечню. Тогда на Белой Речке Мурад тоже остался жив, и его выпустили еще месяц назад.

Мурад не был расположен сдаваться живьем, и после того, как вышел из СИЗО, всегда носил на себе пояс смертника. Но так получилось, что на Белой Речке ему прострелили копчик, и с тех пор время от времени у Мурада отнимались ноги. И вот за день до этой истории у Мурада отнялись ноги, и он лежал дома у сестры и смотрел телевизор, а его сестра, которая очень не любила, когда Мурад ходит в поясе шахида, взяла эту опасную в хозяйстве вещь да и зарыла во дворе. И вот, когда Мурад увидел, что через забор прыгают бойцы АТЦ, он пополз с кровати и стал шарить по дому в поисках пояса, но пояса нигде не было, и в результате вместо рая он оказался в багажнике.

А на следующее утро приехал сам Джамалудин.

К этому времени уже было известно, что парни купили донную мину у Мурада, а Мурад, в свою очередь, был не владельцем, а посредником. Мину ему продал Косой Максуд.