Охота на изюбря - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 42

– Наш господин директор РАО – член ЦК Конгресса лево-патриотических сил, – сказал Черяга, – так что вышеозначенные лица являются депутатами парламента, а фирмы принадлежат людям, посвятившим свою жизнь борьбе против гримас российского коррумпированного капитализма. Правда, если они поборются против капитализма на деньги РАО еще полгодикагод, то проблема торжества борцов за счастье трудового народа на территории бывшей России, зараженной продуктами распада полутора десятка протекших или взорвавшихся реакторов, станет неактуальной.

Извольский задумчиво листал документы.

– То есть ты хочешь сказать, что эти деньги идут не в личный карман директора, а на нужды партии?

– Без сомнения, – ответил Черяга.

– Господин директор тоже себя не забывает, – подал сбоку голос Брелер, – он у нас пользуется определенной репутацией еще с того времени, как ликвидировал последствия аварии на Чернобыльской АЭС.

– Я знаю, – коротко кивнул Извольский.

– Я имею в виду, – пояснил Брелер, – что на ликвидацию аварии гнали состав за составом. И не всякий состав доходил до Чернобыля. Под это дело можно было списывать добро тоннами.

Извольский молчал.

– Понимаешь, Слава, – сказал Черяга, – если ты хочешь забрать себе эту АЭС, ты это можешь сделать. Но при этом имей в виду, что ты играешь не против вора-директора, а против крупнейшей политической партии, имеющей большинство в парламенте. И что АЭС нужна ей, чтобы отмывать деньги на избирательную кампанию. И что двести пятьдесят миллиардов – это мелочь. А вот когда начнется президентская кампания, то пылесос включат на полную мощность…

– И какая-нибудь Нововоронежская АЭС взорвется к чертовой матери, – докончил Юра Брелер. Видимо, вопрос, заданный Извольскому насчет «гражданства в государстве Израиль», Брелера сильно пробрал.

– В общем, на нас наедут по полной программе, – сказал Черяга. – Поднимут в парламенте вопрос о законности приватизации комбината и так далее и тому подобное.

Наверное, сибирскому директору по прозвищу Сляб стоило отцепиться от этого дела, но он не привык, разинув рот, закрывать его, не проглотив намеченного куска. Кроме того, он с почтением профессионального производственника привык относиться к вопросам ядерной жизнедеятельности, и слова Черяги о том, что горячее желание российских патриотов поживиться, где можно, бабками для выборов, может кончиться вторым Чернобылем, разозлили его не на шутку.

Извольский пару раз прокачал ситуацию в уме и решил, что коль скоро обирание РАО – вопрос не частнофинансовый, а политический, то и идти за решением надо к политическим противникам левых.

Поразмыслив, Извольский напросился на встречу. Он встретился с одним из самых известных финансистов страны, с человеком, лично Извольскому крайне неприятным. Этот человек воплощал в себе все, что ненавидел Извольский: федеральную власть, используемую как высокодоходный финансовый инструмент, близость к Кремлю, абсолютную бессовестность и редкое умение осуществлять многоходовые комбинации, в процессе которых стратегические интересы страны преобразовывались в финансовые интересы автора комбинации. Кстати, этот человек действительно обладал тем, в чем ни с того ни с сего обвинил Извольского глава РАО «Атомэнерго», а именно – израильским паспортом.

Впрочем, на сей раз для Извольского имели значение две вещи. Во-первых, кремлевский финансист ненавидел коммунистов, и ненависть эта была глубока и взаимна. Во-вторых, именно ему был обязан нынешним своим постом министр атомной промышленности.

Финансист удивился просьбе о встрече до чрезвычайности – его интересы никогда не пересекались с интересами АМК. Еще больше удивился он теме разговора – состоянию ядерной энергетики. По мере того как Извольский говорил, финансист становился все задумчивей. Извольский ясно видел, что в мозгу собеседника уже прокручиваются оперативные комбинации, и таких комбинаций было три: публично выстирать грязное белье патриотов. Лишить их существенного источника финансирования. Прибрать источник себе.

Извольский показал собеседнику документы, и тот был чрезвычайно впечатлен увиденным. Он не ожидал такой тонкости от сибирского домоседа. «У вас хорошая служба безопасности, – удивился финансист. – Не завидую тому, кто ввяжется с вами в драку». «А вы не ввязывайтесь», – засмеялся Извольский. «Не собираюсь», – с полной серьезностью покачал головой собеседник. Собеседник полюбопытствовал, чего бы хотел Извольский взамен за свои бумаги, и Извольский ответил, что хотел бы Белопольскую АЭС.

Извольский встретился еще с одним человеком. Этот с недавних пор заведовал энергетикой страны и ненавидел кремлевского финансиста всеми фибрами души. Больше его он ненавидел только левых. После этого реформатор-энергетик и финансист встречались уже только друг с другом и с министром атомной промышленности, и так как последний был одарен неожиданно большой для чиновника долей порядочности, все три высокие договаривающиеся стороны порешили, что дырку надо затыкать, желательно без особого шума, но непременно срочно. Договорились также, что на дырку никто из трех не сядет, потому что дальнейшая добыча ядерных долларов из дырки грозила обнажением активной зоны и потому, что договаривающиеся стороны недолюбливали друг друга и не намерены были дать противнику возможность кормиться за счет чужих усилий.

Спустя неделю гендиректор РАО «Атомэнерго», которое на сто процентов принадлежало государству, без шума и со всеми замами вылетел со своего места. На четвертый день по воцарении нового гендиректора (его звали Алексей Звонарев) Вячеслав Извольский прилетел в Москву вести переговоры по поводу передачи недостроенной Белопольской АЭС в совместное владение с Ахтарским металлургическим комбинатом.

Витю Камаза освободили из-под ареста около 11 утра. Предъявить ему было и в самом деле решительно нечего: молодой человек заехал на дачу к своему знакомому и там огреб по чавке от нивесть откуда свалившихся восточносибирских изюбрей. Правда, на даче отыскались несколько незарегистрированных стволов, но Витя-то тут при чем? Не он же привез эти стволы в своем джипе?

Уже к полудню Витя Камаз, помывшийся и засвидетельствовавший немногочисленные синяки у врача, явился в «Серенаду», где на втором этаже его ожидал Коваль.

В глубине души Коваль был безмерно доволен. Вчерашний неожиданный налет ахтарского СОБРа на дачу Лося чудом не порушил комбинацию, о которой Камазу знать не полагалось. Если бы ахтарцы замели на даче Заславского или Лося и если бы оба начали петь (а этого даже в случае Лося исключить было нельзя, учитывая невоспитанность сибиряков, а уж в случае сопли и фраера Заславского разумелось само собой), тогда… законному вору Ковалю даже не хотелось думать о том, что могло быть тогда. В этом смысле он готов был одобрить беспрецедентную стрельбу, учиненную Лосем, хотя в любой другой ситуации он убийство ментов назвал бы беспределом и постарался бы от беспредельщика избавиться.

Соответственно похвалы заслуживал и Камаз, потому что только благодаря ему Шурка Лосев был сейчас жив и на свободе, но слишком явно демонстрировать свою благодарность Камазу законный вор не собирался.