Плерома - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Попов cтр.№ 25

— Наш, можно сказать, земляк настаивал на широчайшем расселении человечества в будущем по планетам и звездам. Нет предела распространению человеческого гения. Человечество — житель не планеты, а всего космоса. Гордая и глупая мысль. Сформировалась даже такая точка зрения, что Земля вообще есть всего лишь «расходный материал» цивилизации. А какой-то модернизированный церковник заявил, что «конец света будет не на Земле». А тут вот такой облом. Оказывается, с этой планеты, с которой многие уже внутренне простились, вообще теперь нельзя улететь. Чья-то сильная рука взяла человечество за шиворот и ткнула носом в почву. Обратила прямо к отеческим гробам. Не надо, мол, спешить, прежде чем забираться в кабину сверхсовременного звездолета, надо навести порядок на сельском кладбище. Речь, конечно, не только о том, что надо поправить могилки и подкрасить оградки!

Из-за поворота тропинки навстречу Вадиму и Любе вышла еще одна пара гуляющих. Сухой, пожилой, старомодно одетый мужчина и худощавый, белобрысый паренек с ярко-голубым, нестерпимо искренним взглядом.

— А я его знаю, — сказала Люба, когда они, поздоровавшись, прошли мимо.

— Еще бы, это же Петр Никитович Майборода, наш учитель истории. Правда, ты же не училась в нашей школе?

— Нет, просто он у нас замещал одну четверть, не было учителя. А кто это с ним? — ответила Люба, и с этого момента они с Вадимом незаметно перешли на «ты».

— Да, скорей всего, вместе партизанили в Отечественную. Теперь вот он… Но я на чем-то остановился.

— На философии.

— Правильно. Да, планета как кладбище. В земле ведь зарыты не только тела, но если образно сказать, обиды надежды, могильная земля покрыла неразрешенные конфликты, предательства, любовь и ненависть. От веса этих неразложившихся страстей и страданий планета отяжелела, стала «духовным магнитом», как писал, опять-таки не помню какой священник. Она не может отпустить от себя в космические дали человечество, в глубинах души которого столько падали. Плерома — это защита вселенной от хищного человеческого роя. И рассеется она лишь тогда, когда человек наведет порядок в собственном доме, установит справедливость там, где была когда-то несправедливость, заместит предательство жертвенностью, месть прощением и так далее. «И все преступленья покроет любовь». Ты извини, я невольно цитирую какие-то обрывки речей, статей…

Вадим пнул еловую шишку, валявшуюся на идеально гладкой асфальтовой дорожке.

— У индусов, если я не ошибаюсь, это называется карма. То есть человечеству дана возможность очистить свою карму. Практически это выглядело как воскрешение из мертвых тех, кого можно воскресить, и определенная работа с ними. Скажем, оживленному Галилею, можно сказать, что он был прав — Земля действительно вертится, и это ему будет приятно. Хотя, нет, пример неудачный.

— Почему?

— Сейчас-то как раз и нельзя ничего определенного сказать насчет вращения Земли, когда вокруг такое молоко. Впрочем, наверное, есть приборы… собственно, конечно, до этого мы еще доберемся. Виляю мыслью. Да, Галилея я привел просто потому, что известный человек. С них, с известных, все и началось. И это понятно. Интереснее же побеседовать с живым Наполеоном, чем с какой-нибудь Мариванной, да? И потом, человечеству ужасно интересно знать, какой же на самом деле была его история. Что может быть убедительней живых свидетелей.

— И Сталина воскресили?

— Конечно. И Берию, и Гиммлера. И Джека-Потрошителя.

— А его зачем?

Вадим, закашлялся.

— Ну, как тебе сказать, тоже нужно. Разобраться надо. Вместе с жертвами его. Как-то компенсировать эту ситуацию. Я же тебе объяснял про неразложившееся зло. Впрочем, что я несу, его же не поймали, так что неизвестно, кто он был, этот Потрошитель. Да, вот так вот. Были и очень забавные случаи. Один мне очень запомнился. С воскрешением Вольтера. Оказывается, в официальной могиле ни одной подходящей молекулы не нашли. Уж не помню почему. Кажется, тело куда-то исчезло. С могилами великих это сплошь и рядом случается, у Тамерлана и Чингиз-Хана было по десять, наверно, могил, и все не то. Но, как выяснилось, Вольтер завещал свою библиотеку Екатерине Второй, царице, и там в некоторых книгах обнаружили буковки, вырезанные из бумаги и наклеенные поверх других буковок. Оказалось, что при помощи слюны. В этой засохшей слюне обнаружился отличный образец ДНК Вольтера. Что такое ДНК, ты знаешь?

— Нет.

— Я, по правде говоря, тоже не совсем.

Не сговариваясь, Люба и Вадим развернулись и пошли обратно. Завернули на небольшой холмик, поросший редкими молодыми березками. В мелких листочках лепетал аккуратный ветерок. Внизу лежал круглый пруд, окруженный тремя камышовыми компаниями. Посередине пруда сидел в резиновой лодке рыбак. Свистнула над головой птица.

— Ты любишь природу, Люба?

Она пожала плечами.

— Не знаю.

Постояли еще немного. Рыбацкая лодка едва заметно поворачивалась вокруг своей оси.

— Ну что, пошли?

— Пошли.

Уже на выходе из леса, когда стеклянный параллелепипед уже замаячил широкоформатным привидением меж стволов, Люба спросила:

— А где они все?

— Не понял.

— Эти, Галилей и все. У нас в Калинове есть кто-нибудь?

— Да особо великих я не знаю. Есть генерал-полковник, говорят, отличный мужик, только с детьми не повезло, ну это обычное дело. Купец первой гильдии есть, поставщик двора его величества, его редко видят, все молится. А, князья Бобринские, боковая какая-то ветвь от тех исторических Бобринских, ну, известных.

Люба отрицательно покачала головой, она не знала ни боковых, ни основных.

— Усадьбу-то ты знаешь, где раньше техникум был?

— А-а.

— Так вот это их домик.

— Им что, все вернули?

— И вернули, и реставрировали.

— А техникум?

— Да кому сейчас нужен политехникум. Нет работы для такого образования. Или очень мало. Сейчас все другие должности.

— Ну хорошо, а Наполеон где сейчас живет?

— Я точно не знаю, может, во Франции или еще где. Ты что, хочешь на Наполеона посмотреть?

— А можно?

— Почему бы нет. Ты должна посмотреть мир. Когда врачи разрешат, можем слетать. Знаешь что, ты составь список. Подумай и составь. Фамилий на десять-пятнадцать.

— Это что, специально для меня такая услуга?

Вадим замялся.

— Не скажу, насколько специально, но для тебя я очень постараюсь.

Люба отвернулась и стала смотреть в сторону.

— Главное, чтобы он был захоронен как следует. Тот, кого ты хочешь увидеть.

— Что это значит?

— Да ведь многие требовали в завещании кремации, да еще и пепел над морем развеять. Или спустить по Гангу. Тут уж никаких шансов на воскресение. Так что у японцев и индусов мало шансов на воскресение. И другие были религии странные. Были народы, которые своих покойников выбрасывали диким зверям на съедение. С египтянами хорошо, мумии хоть и старенькие, но зато сохранность, да если еще и надпись на гробе, саркофаге, как у них называется, так это же любо-дорого. Самое гиблое дело — безымянные кости.