Огненная обезьяна - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Попов cтр.№ 29

— Что там за шум?!

Из сеней в горницу заглянул Ляпунов, выставленный для охраны.

— Вашбродь, там…

— Что там?!

— Народ, толпа. Просят.

Родионов с Фурцевым вышли на крыльцо. На площадке перед ним собралась почти вся "армия". Вперемешку, и гренадеры, и гусары, и егеря. Кто-то даже в исподнем, мало кто при оружии. Возбужденные, сбитые с толку. Рваный свет факелов бегал по головам. Стоял гул всеобщего испуганного говора. Увидев начальников, хоть и не самых главных, толпа зашумела решительнее, требуя объяснений, хотя всем и так было известно, что произошло.

Ротмистр последний раз затянулся и стрельнул окурком в темноту влево от себя.

— Значит так, — гаркнул он, — слушай на меня.

Волна гомона резко спала, но Родионову не суждено было воспользоваться тишиной. Из-за штабной избы послышался шумный, ширящийся хруст. Такой звук могло издавать стадо коров идущее по капустным грядкам. "Что это?", мысленно спросил себя каждый, холодея и в глубине души уже догадываясь, кто.

Ворог!

Пока он оставался в капустной тьме, то был парализующе страшен. Никто не мог ни вскрикнуть, ни руку поднять. Правда, при этом вся толпа целиком подалась в сторону, освобождая пространство приближающемуся чудищу. И на этот освещенный испуганными факельными сполохами пятачок выкатился, как бы выплюнутый тьмою поразительный всадник. Выкатился и замер, натянув поводья. На воине этом неожиданном был жуткий, широкий шлем с торчащими вверх ветвистыми рогами. Верхнюю часть лица закрывала мелкая решетка, а с нижней свисали два длинных, тонких уса. Был на воине еще пластинчатый, как живот ящерицы, панцирь. В луку седла были вделаны два гибких прута, на них медленно трепетали маленькие черные флаги с намалеванными на них белыми червяками. Поводья всадник держал левой рукой, в правой, воздетой руке переливался в порывах пламени, тонкий, изогнутый меч. Привстав на стременах, всадник издал резкий, гортанный крик. Крику этому отозвалась сложным, шумным шевелением невидимая пока масса ворогов. Такое было впечатление, что капустный огород захвачен громадной саранчей.

Первым из обалдевших суворовских чудо-богатырей сориентировался в дикой обстановке, конечно же ротмистр Родионов. Одним движением он выхватил из-за пояса пистолет, на ходу взвел курок и, не целясь, пальнул в ночное видение. Пуля попала хвостатому чудищу в грудь, и, проломив панцирь, уела его в самое сердце. Самурай медленно, тяжело и удивленно начал валиться вперед и вправо, пока не уткнулся концом меча в землю.

Столь успешное действие начальника странно подействовало на его полуголых солдатиков — они кинулись врассыпную.

Фурцев тоже выхватил из-за пояса пистолет, Родионов схватил его за руку.

— Тикай, дурак!

Начальник разведки не стал вступать в полемику. Перемахнул вслед за ротмистром через оградку крылечка, и побежал в темноту минуя "овины", петляя между яблоньками.

— Всем в лес православные! — Орал Родионов на бегу. — Хватайте ружья, и в лес!

Фурцеву он объяснил:

— Начало мы просрали! Придется партизанить. Я дую на тот лесистый утес, ну, знаешь ведь, тот, что на берегу реки. Ты поворачивай направо, к пруду не выходи, на батарею не суйся, уверен, там засада. Схоронись в ельнике. Собирай, кого сможешь. В одну кучу нам сбиваться нельзя. Окружат — все!

Родионов остановился, бурно дыша, и пытаясь по блуждающим звукам понять, что происходит в окружающей темноте. У штабной избы происходила какая-то истошная, визгливая возня. Конский топот растекался несколькими потоками в разные стороны от окровавленного хутора. Зигзагами дергались в темноте пятна факелов. Кто-то с шумом падал в пруд, и слышалось водяное чавканье копыт.

— Понял меня, Фурцев? В ельник! Там на конях им не езда, густовато. Самур-райчики! — Прорычал он с чувством.

— Мышкин! — Крикнул начальник разведки не слишком уверенно, и тут же услышал.

— Здесь, вашбродь.

Унтер не только сориентировался в обстановке сам, но и сберег команду.

Родионов удовлетворенно хмыкнул.

— Все, расходимся. Устроюсь, дам знать. Услышишь, что шумлю, поддержи. Я — соответственно. За мной!

Ляпуновы, и еще с десяток пехотинцев вслед за ротмистром растворились в темноте.

— За мной. — Тихо скомандовал Фурцев. Куда он ведет своих людей, капитан не имел ни малейшего представления.

Ночь пережили. Нашли в глубине ельника выстланную мхом яму, набросали поверх еловых лап, так что вышла настоящая перина, легли, прижавшись друг к дружке, под двумя плащами. Мышкин как всегда первым встал на часы. Сначала не спалось. Произошел неизбежный обмен мнениями. Александр Васильевич утверждал, что полковников прикончили ниндзя. "Я читал, что они по потолку бегать могут, и кости из суставов вывихивать, когда надо, и в темноте видят, как днем". "Я тоже читал, — сказал Фурцев, — только это когда было, в такие средние века…Откуда им взяться сейчас и здесь?!" "Может, из энтузиастов, патриотов, знаете, целые клубы бывают, где хранят старину. Ходят под парусом, дерутся на мечах, или учатся глотку перерезать ногтем". "Подобные люди, с такими наклонностями, как мне кажется, не должны сюда попадать", — неуверенно сказал Фурцев. "А как узнаешь, какие у человека наклонности, пока не поставил его в ситуацию", — зевнул географ. "Всякий профессионально, по-настоящему подготовленный человек в нашей толпе, это волк запущенный в овчарню", — продолжал размышление вслух поручик.

— Тише! — Прошелестел губами Мышкин.

Сразу стали слышны движущиеся шорохи справа и чуть ниже по холму, в макушке которого угнездилась разведка. Унтер не стал дожидаться команды, и мягкими шагами двинулся в сторону шорохов, доставая из-за пояса пистолеты. На стволы упали лунные блики. Эх, раньше бы появиться этой луне, может статься, и не было бы такого погрома у штабной избы.

— Приготовиться, но не шевелиться! — Скомандовал страшным шепотом Фурцев. Это было правильная команда. Звук даже осторожного ворочанья разнесся бы в стоячем воздухе на полсотни шагов.

Чужие шаги приближались не совсем с той стороны, где стояла штабная изба. Окружили, тоскливо вспомнил слова Родионова Фурцев. Ельник наш поменьше тайги будет. Может, у них, прости Господи, все ниндзи, как прикажешь тогда с ними тягаться, командуя одним одноглазым унтером. Остальные не в счет. Да и сам я не Пересвет Матросов, чтобы под самурайские копыта кидаться — такие мысли холодными змейками пробегали по сознанию капитана.

И тут за ближайшей елкой, упиравшейся верхушкой прямо в брюхо луны, чихнули. Обрадовавшись, как ребенок, Фурцев крикнул.

— Эй, кто там, братишки, давай сюда!

Почему он счел звучный, сопливый чих признаком именно русского солдата, поручик объяснить бы не смог, но и не ошибся. Из-за широкой ели, выбежали с радостным хрюканьем "робяты", как тут же выяснилось, бойцы-артиллеристы Будкин и Доскин. Парни примерно лет двадцати пяти от роду. Будкин толстый, гладкий и испуганный Доскин худосочный, прыщавый и испуганный еще больше. Артиллеристов засыпали вопросами, отвечали они кратко и забито. Удалось, правда, выяснить, что батарея потеряна. Внезапное нападение "с двух концов". Фейерверкера Кашина, пытавшегося пробраться с горящим фитилем к пушке, "зарубил по затылку" конный кто-то. Старик Аверьянов отбивался от нехристей длинным баником, так ему отрубили руку. Остальные разбежались. Это все, что удалось понять из сопливых ответов. Больше им ничего не известно, так как они больше заботились о том, чтобы унести ноги, а не рассмотреть, что происходит.