Человек звезды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Проханов cтр.№ 10

Касимова забавляла настойчивость господина, которая шла вразрез с правилами хорошего тона.

— Я предпочитаю вкладывать деньги в строительный бизнес. Строю отели в Дубае.

Касимов посмотрел на часы, давая понять назойливому визитеру, что аудиенция окончена. Но тот не умолкал, и его родимое пятно казалось красным стеклышком, под которым что-то кипело и пузырилось.

— И еще один аргумент, Андрей Витальевич. Вот вы хотите повесить колокол над мемориалом в память о жертвах ГУЛАГа. Правильный ход. Ведь действительно, отчасти правы те, кто называет вас наследником ГУЛАГа. Не для того мучились и умирали в соляных шахтах узники, чтобы результаты их труда наследовал олигарх и построил свое благополучие на костях русских крестьян, инженеров, поэтов. Если бы мы посвятили свой фестиваль памяти замученных узников, и вы на открытии фестиваля или на концертах и выставках объявили об этом, общественное мнение многое вам бы простило. Разве не так?

— Все это далеко от меня. Я должен извиниться. Меня ждут дела.

Касимов стал подниматься. Увидел, как лопнула тонкая оболочка родимого пятна, и вырвался розовый пылающий луч, который больно лизнул плечо Касимова, полетел по стенам, бесшумно ударяя в коробки с бабочками. Коробки растворялись, и бабочки, пронзенные булавками, вылетали наружу.

Они устремлялись к Касимову, садились ему на лицо, на грудь, живот, покрывали всего разноцветным шуршащим ворохом, и каждая вонзала булавку. Тонкие иглы проникали в глаза, в виски, в мозг, пробивали сердце и печень, пронзали гениталии. Каждая клеточка тела испытывала ужасную боль, словно в нее проникал убивающий яд, и эта боль была той болью, какую испытывала бабочка перед смертью, и каждая возвращала убийце свое страдание. Касимов был готов потерять сознание, но пытка состояла в том, что его удерживали на грани обморока, продолжали впрыскивать жгучие ядовитые струйки, и бессловесный голос внушал: «Соглашайся. Скажи, что согласен». И как узник в застенке не выдерживает истязаний, так и Касимов, погибая, пролепетал:

— Я согласен.

Боль прекратилась. Бабочки заняли свое место в коробках. Крышки закрылись. И только одна голубянка, пойманная им в горах Кавказа, осталась снаружи, билась о стекло, не в силах влететь в коробку, и в ней поблескивала тончайшая булавка.

— Что вы сказали? Я не расслышал, Андрей Витальевич.

— Я согласен. Готов принять участие в фестивале. Что от меня нужно?

— Да почти ничего. Позвольте поместить своеобразную эмблему праздника, красных человечков, на здании вашего офиса, на супермаркете, в речном порту, где стоит принадлежащий вам теплоход «Оскар Уайльд».

— Помещайте, — слабо произнес Касимов, не понимая, что с ним случилось, что навеяло этот бред, кем был на самом деле этот господин с лазерным лучом во лбу. Смотрел, как высокий чернокудрый араб вносит в его кабинет красного, из деревянных брусков, истукана.

Глава губернской наркомафии Джебраил Муслимович Мамедов был похож на добродушного лягушонка. Пухленькое округлое тельце. Растопыренные аккуратные пальчики. Выпуклые темные глазки. Длинный рот, из которого во время смеха высовывался большой розовый язык. Так и хотелось запустить Джебраила Муслимовича в таз с водой и смотреть, как он станет плавать от одного эмалированного края к другому, потешно толкаясь перепончатыми ножками.

Но сейчас Джебраил Муслимович пребывал не в тазу, а в маленьком рабочем кабинете, который был оборудован в отдаленном закоулке городской дискотеки с шутливым названием «Хромая утка». Сюда с вечера собиралась городская молодежь, глотала горячительные таблетки и под грохот ударников, среди лазерных вспышек, танцевала до утра, иногда отлучаясь из танцевального зала, чтобы сделать безболезненный укол в вену или провести чуткой ноздрей вдоль дорожки белого порошка, после чего мир начинал казаться огромной перламутровой пуговицей, пришитой к голубому бюстгальтеру.

Сейчас дискотека приводила себя в порядок после ночных радений. Уборщицы собирали шприцы, разбросанные бумажные пакетики, приметы скоротечной любви. А Джебраил Муслимович, вооруженный калькулятором, подсчитывал недельную выручку. Кабинет ничем не напоминал восточное происхождение хозяина. Только висела в углу нарядная восточная лампа с бисерными нитями и стояла резная скамеечка, инкрустированная перламутром. Считая деньги, он принимал появлявшихся время от времени посетителей.

Явился к нему цыганский барон Роман, который был главным среди цыган, сбывавших в губернии крутой героин, анашу и всевозможные бодрящие травки, а также лесные грибы, рождающие галлюцинации. Барон выглядел так, словно играл в театре «Ромэн». Черная, до синевы, борода. Смуглое лицо с фиолетовыми, сладостно взирающими глазами. Золото зубов в красногубой улыбке. Шляпа на голове. Шелковая жилетка с толстой золотой цепью карманных часов. Он пришел к Джебраилу Муслимовичу пожаловаться на следователей, которые отправляют в тюрьму одного цыгана за другим, подлавливая на мелком сбыте безобидной травяной дури, так что вскоре в таборе не останется людей.

Мамедов благосклонно выслушал Романа, обещал поговорить с генералом и, прощаясь, заметил:

— Ты своим людям скажи, пусть, перед тем как в зону идти, золотые коронки снимут. А то там много золотодобытчиков из блатных.

Следом пожаловал чеченец Ахмат, который контролировал таджиков, а те, в свою очередь, поддерживали поток героина по маршрутам из Афганистана в Среднюю Азию и Россию. Ахмат был милый, скромный брюнет с неопрятной щетинкой, в скромном костюме, и никто бы не сказал, что это отважный воин, воевавший в чеченских горах вместе с арабом Хаттабом и собственноручно отрезавший головы пленным контрактникам. Теперь он жил в добротном трехэтажном дворце в престижном районе города П., очень редко пускал в дело свой пистолет, разве что обнаружив в среде таджиков стукача или гнусного воришку. Он пришел к Мамедову с предложением расширить зону влияния на соседний регион, для чего следовало застрелить конкурирующего дагестанца Расула. Мамедов внимательно выслушал уважаемого партнера и отговорил его от торопливых решений. Объяснил, что сферой их интересов являются районы полярного Урала, где открываются новые рудники и скапливаются большие массы людей, еще не охваченных их бизнесом.

— Ты бы лучше съездил на севера, Ахмат. Там кое-кто уже приторговывает. Поговори с ними как горец. Наведи «конституционный порядок».

Пожаловал из Питера поставщик метадона и таблеток, под названием «скорость». Лаборатории Северной столицы синтезировали наркотик похлеще героина, а таблетки «экстази» доставлялись из Голландии. Поставщик носил кличку Химик, был благовидным господином с аккуратной бородкой, розовыми щеками и добрыми глазами, синевшими сквозь линзы дорогих очков. Он извлекал из кармана клетчатого пиджака батистовый платок и вытирал капельки пота на лбу, розовые, как арбузный сок. Он сообщал Мамедову, что лаборатории начали выпуск синтетических таблеток, вполне заменяющих «экстази», но более дешевых, и он привез на пробу первую партию этого препарата.