Таня Гроттер и пенсне Ноя - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 22

Золотой сфинкс зарычал Ваньке в спину, напоминая, что назад пути нет. Но Валялкин и не собирался возвращаться. Он увидел уже, что у высокого полукруглого окна с витражными стеклами стояла Таня.

Ванька шагнул к ней, она к нему… Вместе они нырнули в полутемный коридор, впервые благодаря Древнира за бестолковую и нагроможденную архитектуру школы волшебства со множеством коридоров, переходов и галерей. Два часа для прощания – так много и так мало. Таня долго потом помнила Ванькины поцелуи, а он – солоноватый вкус ее слез.

И почему так часто бывает, что только в минуту разлуки понимаешь, как сильно ты любишь?

В мире лопухоидов тетя Нинель сотрясала пол, занимаясь по самоучителю ушу. В аэробике она разочаровалась и утверждала, что от нее только толстеют.

– Вы первый в мире человек, который толстеет от аэробики! – вяло возражал домашний врач.

– Гельмут, я тебя умоляю! Я знаю свой организм! Обычному человеку встать на носки или подпрыгнуть ничего не стоит, мне же для этого нужно полпачки шоколадного печенья или две котлеты по-киевски. Уж я-то себя знаю! Даже если я просто шевелю пальцами на ногах – у меня немедленно возникает дикий голод! – с апломбом заявляла ему тетя Нинель.

Домашний врач не спорил. Он потому и лечил многих известных людей, что готов был признать, что у каждого из его пациентов особый организм, абсолютно непохожий на организмы всего прочего ничтожного человечества. Лишь однажды он допустил оплошность, неосторожно пошутив: «Чем хорошего человека больше, тем лучше!»

«Еще одно подобное высказывание, Гельмут, и ты будешь утешаться пословицей: бедность не порок!» – побагровев, сказала Дурнева, и бедный врач прикусил язык.

Вскоре жена председателя В.А.М.П.И.Р. купила себе телевизионный курс ушу и плотно взялась за занятия. И вот теплым майским вечером тетя Нинель плавно перетекала из стойки железной лошади в стойку обезьяны, а из стойки обезьяны – в стойку огненного тигра. Ее же «мальчики», как она называла дядю Германа и Халявия, играли на диване в покер.

– Где джокер? Куда он делся? Он только что лежал здесь! – с подозрением спросил Дурнев.

– А я откуда знаю где? Что мне теперь, за каждой несчастной картой следить? – с возмущением ответил Халявий.

Дурнев прищурился.

– А ну-ка, встань! – ласково потребовал он.

– Не встану! У меня нога болит! – забеспокоился Халявий.

– Сейчас нос заболит! Отдай джокера, гад! – вспылил Дурнев.

– Не раньше, чем ты, братик, отдашь двух королей! Они у тебя в нагрудный кармашек запрыгнули! – плаксиво отвечал внук бабы Рюхи.

Теперь смутился уже дядя Герман. Вопрос с джокером и двумя королями был автоматически замят. Карты зашлепали по коже дивана.

– Нинель, закрой двери! Не май месяц! – крикнул он жене, чтобы сменить тему.

Утверждая так, Дурнев ничуть не смутился тем, что на улице как раз томился полный радостных летних надежд май…

– Хорошо, мальчики! Только не ссорьтесь! – примиряюще воскликнула тетя Нинель.

Оба ее «мальчика» были не в духе. После того как царевна-лягушка, на которую дядя Герман возлагал такие надежды, обломала его, Дурнев совсем с цепи сорвался. Первым делом, чтобы хоть как-то отыграться, он перекрыл Халявию кислород и твердо разогнал всех его девочек.

Некоторое время огорченные манекенщицы осаждали их квартиру, писали на двери подъезда помадой: «Халявочка, пупсик, я тебя люблю!» – и даже звонили в квартиру, пользуясь небрежностью охраны. Но после того как пару раз к ним вышла тетя Нинель в белом махровом халате необозначенного размера, робкие манекенщицы, как мотыльки, упорхнули к новым огонькам.

С неделю Халявий страстно выл и, превратившись в волка, рыл когтями паркет. Дурневы заперли его в дальней комнате и пригрозили вызвать ветеринара.

– Пускай! Хоть три машины ветеринаров зовите – всех раздеру в клочья! – заявил Халявий, но выть благоразумно перестал. Зато пристрастился к картам.

Учитывая, что и Дурнев был расположен к покеру, они резались целыми днями, за исключением понедельника, среды и пятницы, когда дядя Герман, нацепив свои вампирские регалии, отправлялся в банк сеять ужас. Как-то к их покерным баталиям попытался присоединиться генерал Котлеткин, но Халявий, внаглую передергивая, выиграл у него два зенитных комплекса.

Огорченный Котлеткин завял, скуксился и отправился искать утешения у секретарши. Последнее время неугомонный генерал часто задерживался на работе допоздна, объясняя Айседорке, что диктует проект указа с грозным и запутанным названием: «Добровольно-принудительное страхование солдат и прапорщиков от падений метеоритов и укусов крокодилов с годовым взносом в размере месячного денежного довольствия».

Айседорка и верила мужу и не верила, но, в общем и целом, ей было фиолетово, какие именно указы и где пишет ее супруг. Вечерами она проходила курс лечения от целлюлита у атлетически сложенного массажиста, затем ехала в спортклуб и тоже редко бывала дома.

И вот в тот самый миг, когда дядя Герман, улыбаясь, приготовился выложить три семерки и пару валетов, не зная, что Халявий уже подсиропил себе четырех тузов, форточка распахнулась. Блестящая стрела ударила в люстру и рассыпалась сверкающими молниями.

Дурнева перестала представлять себя лунным бликом и скользить по листу кувшинки и, переваливаясь, подошла к окну. Трепеща крылышками, за окном висел розовощекий крылатый младенец, одетый уже по-летнему, с почтальонской сумкой через плечо. Тетя Нинель не стала визжать и падать в обморок, а спокойно открыла раму, впуская его. Человек ко всему привыкает. Даже четыре всадника апокалипсиса за рамой вызвали бы теперь у тети Нинель лишь легкое недоумение и вежливый вопрос, чем они кормят своих страшненьких лошадок.

Купидончик влетел и принялся требовательно попискивать. Догадываясь, что это может означать, тетя Нинель послушно отправилась за печеньем. Купидончик ссыпал печенье в сумку, но, к удивлению Дурневой, не отдал ей письмо, а продолжал попрошайничать.

Воловьи веки Дурневой дрогнули.

– Вымогатель! Управы на тебя нету! – беззлобно сказала она и, грузно подпрыгнув, попыталась поймать купидона за розовую пятку. Но тот взмахнул золотыми крылышками и взмыл к потолку. Вздохнув, побежденная тетя Нинель отправилась на кухню, где не без злорадства открыла коробку конфет с ромом.