Таня Гроттер и локон Афродиты - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 61

– Улетай, Катька! – заорал он.

Было поздно. Гоярын ударил Лоткову крылом. Ее пылесос задымил. Спасаясь от струи пламени, которая вот-вот должна была последовать, Катя спрыгнула с пылесоса и уже у самой земли открыла платок-парашют. Ветер надул его, и она приземлилась вполне благополучно.

– Отлично продумано! Открой она платок чуть раньше – дракон бы ее поджарил или перегревшаяся Курло шарахнула бы запуком!

А так тютелька в тютельку! – оценил Ягун. – Моя жена будет если не умнее меня, то, во всяком случае, предусмотрительнее. Женский ум – штука особенная. Чаще бывает или слишком большой градус, или слишком маленький. А вот Катька умна в самую точку – правильно, общепопулярно, без закидонов. Для семейной жизни о большем и мечтать нельзя.

Лоткова, спокойно шествовавшая к скамье запасных, посмотрела на играющего комментатора и вздохнула. Она привыкла к тому, что Ягуна нужно слушать не столько ушами, сколько сердцем.

– 6:3. Чихательный и обездвиживающий мячи до сих пор в игре, – продолжал Ягун. – От того, какому дракону их скормят, зависит судьба матча. Это так банально, что вполне сойдет за глубокую и оригинальную мыслю. Советую всем записать в свои блокнотики… Рамапапа, Замерзайло, Энтроациокуль и Умрюк-паша атакуют Гоярына. Чихательный мяч у Умрюка. Изредка бабай с ухмылкой перебрасывает его гандхарву Рамапапе. Замерзайло и Энтроациокуль и не пытаются завладеть мячом. Они мчатся вперед, явно намереваясь заняться Гоярыном и отвлечь его, пока остальные забросят мяч.

Бедолага Гоярын, охмуренный одурительным мячиком, бесится и играет в Герострата со всеми подряд. Хоть у него и одна голова, зато какая! Соваться к нему крайне опасно. Замерзайло вновь рассыпается ледяной крупой. Он стремится запорошить дракону глаза. Одновременно он пропускает вперед Энтроациокуль, которая пытается уколоть Гоярына своим заговоренным шестом. Нет, наглость-то какая, а?

Таня и Пуппер бросились к Гоярыну, стремясь прикрыть дракона, который ничего не видел в этой ледяной завесе. Помогая им, джинн Фарух выдохнул струю пламени – пусть не такую, как у Гоярына, но достаточную, чтобы растопить ледяную магию Замерзайло. С воем Замерзайло вновь собрался воедино. Теперь он стал вдвое, даже втрое меньше. Две трети его были растоплены пламенем джинна, стали водой и ушли в песок.

– Эдакое финальное размышление на тему гномика! – подытожил Ягун. – Теперь, чтобы восстановиться, Замерзайле придется вернуться в родную Антарктиду. Хотел бы я стать огнедышащим джинном! Пусть не в этой жизни, так в следующей! Но что это? Гоярын бросается в атаку и встречает Энтроациокуль мощным ударом хвоста. Ее шест ломается, и ведьма выбывает из игры… Хоть одна хорошая новость. Но кто же все-таки отберет мяч у Умрюка и у Рамы, который чей-то там папа? К гандхарву и бабаю просто так не сунешься. Эта парочка подкрадывается к нашему дракону. Им всего-то и осталось, что спровоцировать его на метание огня и затем, пока он не захлопнул пасть, атаковать… Отважный Пуппер стрелой налетает на Рамапапу, однако гандхарв бесцеремонно сгребает его за шиворот и пытается сбросить с метлы! Со стороны это выглядит, словно спятившая горилла из зоопарка поймала третьеклассника! Протестую, это не драконбол! Это избиение малолетних!

На Рамапапу пикирует Танька, но прежде, чем ей удается вырвать мяч, гандхарв касается струн своей лютни! Ого-го, лютня против контрабаса! Это круто! Это вам не какой-нибудь барабан против губной гармошки! Но, увы, на этот раз не повезло! На Танькином контрабасе лопаются сразу две струны, и его относит в сторону. Бедная, бедная Танька! Беднее тебя по жизни только бедная Лиза!.. Гандхарв доволен. Он лучится от счастья, как фонящий реактор! Дайте мне стаканчик атомов, профессор!.. Эй ты, Умрюк! Живее всех живых, тупее всех тупых! Не ломай нам Пуппера!.. А-а-а!

И, забыв о рупоре, Ягун ринулся в бой. Таня беспомощно посмотрела на контрабас. Без двух струн он, хотя и держался в воздухе, утратил прежние скорость и маневренность. Теперь он летал не лучше, чем пружинный диван, который брали напрокат пожилые ведьмы, отправляясь на Лысую Гору.

Тане хотелось заплакать! Да что же эта сборная мира делает! Превратила матч в какие-то магладиаторские бои!

Она скорее почувствовала, чем увидела, что кто-то возник рядом. Она повернула голову и увидела ободряющую улыбку Нутто-Гнутто. Если, конечно, жуткую многозубую улыбку бабая кто-нибудь способен был назвать ободряющей. Для этого нужно было иметь воображение.

Нутто-Гнутто рванулся вперед. Таня и не предполагала, что массивный бабай способен развить такую скорость. Почти сразу он оказался между Рамапапой и Умрюк-пашой.

– Два сражающихся бабая – это сильно! Это душещипательно, как схватка двух дождевых червячков за один яблочный огрызок! – тараторил Ягун. – В одно мгновение Нутто-Гнутто вырывает мяч у Рамапапы и, стиснув запястье Умрюка, дарит свободу одиноким Пупперам! Освобожденный Гурий имеет вид полузадушенный, но благородный. По ходу дела Пуппер поднимает ручку и вяло шевелит пальчиками, приветствуя своих поклонников. Вот он – страстный английский темперамент! Горяч как мороженое! Поправив челочку, Пуппер вместе с Нутто-Гнутто атакует Агриппу. Он отвлекает дракона, вызывая огонь всех его глоток на себя, а Нутто-Гнутто точно и решительно забрасывает мяч в его среднюю пасть! Получай, фашист, гранату! Получи и передай другому! Вспышка! Оглушительным чихом бабая отбрасывает на сотню метров, но все уже свершилось! 6:5! Невидимки проигрывают лишь одно очко! Теперь для полного счастья осталось забросить только обездвиживающий мячик…

Таня, пытавшаяся добиться от своего покалеченного контрабаса хотя бы минимального послушания, внезапно перестала различать слова Ягуна. Они становились все тише и тише, словно кто-то постепенно убавлял звук. Вначале она решила, что это иссякает магия серебряного рупора, но почти сразу поняла, что дело в другом. И ей стало жутко, потому что именно в эту минуту она начала ошущать боль.

Локон Афродиты в кармане у Тани раскалился настолько, что прожег комбинезон. Жар достиг тела. Боль была невыносимой, точно в кожу вгрызлось раскаленное сверло. Она перестала что-либо видеть, слышать, понимать. Осталась одна боль. Не думая ни о чем ином, Таня отпустила гриф контрабаса и схватилась за карман. В ту же секунду ураганный порыв ветра, возникший из ниоткуда, сбросил ее с контрабаса. Таня падала и сквозь белую клейкую массу, заполнившую ее сознание, понимала, что не сможет произнести подстраховочное заклинание и заклинание смягченного падения. В мыслях все путалось, мешалось. Не было ни страха, ни удивления. Ей почему-то казалось, что она падает не вниз, а вверх. И вообще не падает, а скользит по бесконечному золотому волосу, который сплетается с лучами солнца.