8-е признание - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Паттерсон, Максин Паэтро cтр.№ 25

— Что ты сделала?

— У меня было его имя, Рич, по крайней мере я так считала, поэтому поехала поговорить с родителями Скитальца. Вполне логично, если подумать…

— Бог ты мой. И как все прошло?

— Как взрыв бомбы. Билли Букер — ветеран вьетнамской войны, сержант морской пехоты. Он сказал, что полицейские — расисты, поэтому и не работают над делом Иисуса.

— Скиталец Иисус был чернокожим?

— У Букера есть домашний телефон Ала Шарптона [4] , и он грозил им воспользоваться. Я должна продвинуться со своей историей, пока не стала историей сама. Пока мы не стали историей.

— Мы?

— Да. Полицейское управление и я. К тому же я — единственная чувствую моральный долг. Рич, послушай. У Родни Букера есть дом.

— Синди, я не понимаю. Разве Скиталец не бездомный?

— Проверь его, пожалуйста.

— Так, ввожу: Родни Букер. Вот оно. Ага. Коул-стрит. Это вам не Хайт [5] . Милое местечко, — пошутил он.

Это был дешевый квартал, где вовсю промышляли мелкие торговцы наркотиками. Теперь все становилось понятнее.

Если Скиталец Иисус не соврал Флоре, назвав ей свое настоящее имя, и если Флора не соврала ей, тогда дом на Коул-стрит может оказаться именно тем местом, где Родни Букер, он же Скиталец Иисус, оставил свою сумку.

— Ты можешь его осмотреть, Рич? — спросила Синди. — Потому что иначе это сделаю я.

— Синди, отбой. Моя смена закончится через двадцать минут. Я туда подъеду и все осмотрю.

— Встречусь с тобой там. Дождись меня.

— Нет, Синди. Полицейский — я. Ты дождись меня.

Дом на Коул-стрит был выкрашен в грязно-серый цвет и представлял собой один из целого ряда бедных домов, построенных в прошлом веке. Эркерные окна были забиты досками, а ступеньки покрывал мусор. Повсюду витал дух меланхолии, поселившийся здесь еще в шестидесятых.

— Дом реквизирован, — сказал Конклин Синди, указав подбородком на записку, приколотую к двери.

— Если этот дом принадлежал Скитальцу, почему он стал бездомным?

— Это ведь риторический вопрос, верно?

— Да, просто мысли вслух.

Синди встала за спиной Конклина, и тот постучал в дверь, положив другую руку на рукоятку пистолета. Через некоторое время он постучал снова, на этот раз громче и настойчивее.

Синди сцепила дрожавшие руки, всмотрелась в боковую створку со стеклом и, прежде чем Конклин успел остановить ее, резко пихнула дверь.

Внутри раздался громкий крик, неизвестные в груде тряпья вскочили с пола и бросились в заднюю часть дома. Хлопнула какая-то дверь.

— Это ночлежка, — сказал Конклин. — От нас смылись незаконные поселенцы, наркоманы. Здесь небезопасно, Синди. Мы не пойдем внутрь.

Синди проскочила мимо него и направилась к лестнице, игнорируя Ричи, выкрикнувшего ее имя.

Она дала обещание.

Воздух тут оказался прохладным и влажным, пахло плесенью, сигаретным дымом и разлагающимися объедками. Синди взбежала вверх по лестнице, вопрошая:

— Родни Букер? Вы здесь?

Никто не шелохнулся.

Верхний этаж казался более светлым и просторным, чем нижний. Проникающий в ничем не занавешенные окна свет позволял разглядеть большую спальню.

Кованая кровать стояла в центре, изголовьем к стене, застеленная темно-синим постельным бельем. Повсюду разбросаны книги. На поцарапанном комоде с зеркалом лежала сломанная трубка.

— Синди, у меня нет ордера на обыск. Ты понимаешь? — сказал Конклин, поднявшись вслед за ней. — Ничто из найденного здесь мы не сможем использовать как доказательство. — Схватив Синди за плечи, он слегка ее встряхнул: — Эй, ты меня слышишь?

— Думаю, Скиталец Иисус жил здесь, пока его не убили.

— Действительно? И почему?

Синди показала на рисунок на стене над кроватью. Грубо выполненный, в черно-белых тонах, он изображал корчащихся людей с поднятыми вверх руками, вокруг которых бушевал огонь и клубился дым.

— Прочти это, — сказала Синди.

Именно это доказательство она и искала: Родни Букер и Скиталец Иисус — одно и то же лицо.

Под отвратительной картиной были написаны два слова, причем в том же примитивном стиле, что и на татуировке Золотой Флоры.

ИИСУС СПАСАЕТ.

В половине седьмого вечера мы с Конклином все еще прорабатывали телефонные звонки, когда Джейкоби остановился около моего стола, вытащил из своего бумажника двадцать долларов и положил их передо мной вместе со стопкой меню из ресторанов, работавших навынос.

— Я свяжусь с тобой позже, — сказал он.

— Спасибо, босс.

Эта работа вгоняла в уныние.

Мы по-прежнему не знали, была ли смерть Бэйли несчастным случаем, убийством, самоубийством или двойным убийством. Консультанты Клэр ничем нас не порадовали.

Вот мы с Конклином и делали все, что в наших силах. Мы прошлись по бесконечному списку друзей и компаньонов, спрашивая: «Когда вы в последний раз видели супругов Бэйли? В каком настроении они пребывали? Ладили ли они друг с другом? Знаете ли вы кого-нибудь, кто желал бы Исе и Итану зла? Знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы их смерти?»

Я набирала очередной номер, когда услышала свое имя. Подняв голову, я увидела Синди, промчавшуюся через деревянную калитку в ограждении прямо перед нашей помощницей, Брендой Фрегози. Бренда только и успела воскликнуть:

— Нет! — Потом нажала кнопку интеркома, и аппарат на моем столе заговорил ее голосом: — Здесь Синди.

Помахивая газетой, Синди скользнула мимо полицейских дневной смены, уже надевавших верхнюю одежду, поскольку их место занимала ночная команда. Она плюхнулась в кресло рядом с моим столом, повернув его так, чтобы видеть и меня, и Конклина.

Неприятно признавать, но она привнесла свет в царящее у нас уныние.

— Хочешь узнать, как будет выглядеть завтрашняя газета? — спросила меня Синди.

— Нет.

— Я — настоящая звезда, Ричи. Взгляни, — сказала она, швыряя мне на стол газету. Конклин попытался сдержать смех, но не смог.

— Слышала выражение: беда не приходит одна, ей нужна компания?

— Ты бедствуешь, а я — компания. Правильно?

— Беда любит такую же бедствующую компанию.