Тайна силиконовой души - читать онлайн книгу. Автор: Анна Шехова cтр.№ 46

– А что такого в работе уборщицы? Отработаю три часа и свободна, как ветер. Буду с Котькой сидеть, книжки читать. По крайней мере, никто меня не увидит, и я никому ничего не буду должна, – высказывала мужу свои мазохистские резоны Люша и выбегала из кухни в слезах.

Шатов вышвырнул все газеты из квартиры и вывез семейство на дачу – благо, уже зеленел май.

И Люша вдруг увлеклась садом. Вернее, она просто решила «пристроить руки», привести в порядок неухоженный, заросший участок. Обре´зала, как могла, и окопала смородину, понатыкала рассаду клубники прямо в непрошибаемый дерн, а в кучу кухонных отходов – семечки огурцов. Смородины и огурцов собрали столько, что соседка Полина, тогда с ней Люша и подружилась, продала излишки на рынке. Клубника, одарив ягодами с половину женского кулака, расползлась усами, и Люша засадила целую плантацию. На будущий год Полина продавала не только смородину и огурцы, для которых был сооружен парничок, но и кустики клубники, отростки сирени и пионов, которые привела в божеский вид начинающая садоводша. По выражению Карела Чапека, не только отличного писателя, но и чудесного садовода: «В один прекрасный день захочется и самому посадить цветок. При этом – через какую-нибудь царапину или еще как – в кровь попадает немножко земли, а с ней нечто вроде инфекции или отравы – и стал человек отчаянным садоводом. Коготок увяз – всей птичке пропасть». Вот так Люша и «пропала», обретя новую жизнь.

Телефон Люши колотился и кричал. Огородница всегда ставила на даче аппарат на самый громоподобный режим.

– Люша, как вы? – голос Светки казался неестественно интимным.

– Ох, хорошо, Светуль. Выкарабкались. Мы на даче.

– Слава Богу, – выдохнула Атразекова и притихла.

– Ну что там расследование, что в монастыре?

– С расследованием ничего хорошего, в монастыре – еще хуже. Но я не в обители. Я у следователя.

– Тебя допрашивают в тюрьме? – Люша подскочила с лавки.

– Да нет, что ты. Так просто получилось, что мне пришлось, ну, в целях безопасности… и это ничего не значит.

– Да говори ты, мямля!

– Я дома у Быстрова, – выпалила Светка

– Опупеть!! – Люша снова брякнулась на лавочку. – На тебя напали? Тебе угрожали? Ты цела? Мне приехать за тобой? Ну, что делать, Светка, говори.

– Да прекрати, все хорошо. Я жива-здорова. Вот еду готовлю. А то у него совершенно ничего нет в холодильнике. Знаешь, я таких пустых холодильников не видела никогда. Даже у Зюзика, помнишь Зюзика, который звал меня «мадам Бледность»?

– Да помню я всех уродов, на которых ты убивала свою прекрасную жизнь.

– Даже у Зюзика валялась какая-нибудь зеленая колбаса. А у этого – ни-че-го. Пришлось втихаря смотаться в магазин. Рискуя, можно сказать, жизнью.

– Свет, ты расскажешь что-нибудь по-человечески, а то у меня от любопытства уже почесуха началась, – и Люша яростно почесала коленку, будто подружка могла это увидеть.

– А вот приезжай к нам в Голодню, и расскажу. Хотя это, наверное, опасно. Юль, послезавтра похороны. Всех троих будут хоронить у монастыря. Кошмар какой-то…

– А знаешь, Света, я, пожалуй, приеду на день. Кто мне что на похоронах сделает? Можно сказать, все время буду на глазах у следствия. И Сашка уже здоров.

Светлана оживилась:

– Приедет, возможно, старец Савелий – Калистрата была его духовным чадом. Вот у кого благословение-то попросить. А уж если поговорить – это вообще счастье! Он прозорливец, все скажет-разложит. И Сашку привози. К Савелию попасть невозможно. Толпы!

– Хорошо, Светуль, мы обмозгуем и тебе позвоним. Целую тебя. И привет новому увлечению в погонах! – хохотнула Шатова.

– Никакого увлечения! Юль, я, кажется, люблю его… – Светка сказала это так просто и серьезно, что Люша поняла – и вправду любит. Вот несчастье-то. А может, и ничего, и слава Богу?

– Ох, подруга, я приеду, даже если нас вместе с Шатовым отравит дюжина подонистых блондинок. Назло выживу, и приеду! Жди!

Виктор Поплавский отрабатывал связи Анны Глоткиной. Родственников у нее, действительно, не было. Родители развелись, когда Ане не исполнилось и года. Мать умерла десять лет назад от рака крови. От рака крови умерла и дочь. Ни братьев, ни сестер, ни дядьев с тетками. Побывав на работе покойной, в небольшом дизайнерском бюро, Виктор узнал у флегматичной секретарши с устрашающим маникюром – накладные ногти-рапиры были окрашены в кровавый цвет, – что Глоткина на работе ни с кем не дружила, о любовниках ее она ничего не знает. Вроде был когда-то скоротечный роман с шефом. Но у кого же романа с шефом не было? Шеф во Франкфурте и приедет не раньше следующей среды. «Впрочем, была у Аньки школьная подруга. Какая-то толстуха. Она приходила один раз сюда. То ли продавщица, то ли кассирша».

Поплавский поехал в школу Глоткиной, которая находилась неподалеку от Киевского вокзала. Ему повезло. Завуч прекрасно помнила и Анну («хорошая девочка»), и ее закадычную подругу Варвару Кантор («трудная девочка»). Адрес и телефон Варвары также нашлись. Дома Кантор отсутствовала. У бабулек на лавке Поплавский узнал, что работает женщина в химчистке – близко, через дорогу. Когда за настырным, говорливым посетителем крошечного пункта бытового обслуживания закрылась дверь, детектив, придвинувшись к столу приемщицы одежды, достал удостоверение, представился. Варвара, толстая деваха с широким носом и глазами навыкате, будто оцепенела в первое мгновение. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась сверлящему ее узкими глазками Поплавскому. Заперев дверь и приткнув к пластиковому стеклу табличку «Перерыв десять минут», приемщица вернулась за свой стол. Разговор получился короткий и бесполезный. Виктор решил сообщить женщине, что бдительная соседка засекла неких личностей, появляющихся в квартире покойной Глоткиной, и полиция пытается выяснить их имена. Ведь права на квартиру так никто и не заявил.

– Понятия не имею! – категорично отрезала Варвара. – У Ани никого нет.

– Но вы можете не знать о заграничной сестре или дальней родственнице?

– Ничего подобного! Я сама занималась поиском ее родственников и знакомых перед похоронами. Отец Ани давно уехал из Москвы – его я не нашла. И я была ее единственной подругой. А коллеги и так знали о смерти Ани и оплачивали похороны. Еще бы не оплачивали! – Варя брезгливо повела круглыми плечами – Этот Овечкин – тоже мне, дизайнер великий, ну, начальник Анькиного бюро, всю жизнь ей сломал. Поматросил и бросил. Она три аборта от него сделала. Может, поэтому и заболела. Ну, я ему на похоронах выдала! Он имел наглость с новой пассией явиться, козел!

В запертую пластиковую дверь застучала сухонькая бабулька, на которую Варька раздраженно помахала руками – будто надоедливую осу отогнала:

– Не видят, слепые, таблички! Перерыв десять минут! Ну, тупые! – Она попыталась взять в союзники по осуждению тупых бабулек оперуполномоченного, но Поплавский гнева Варвары не разделил.