Солдат по кличке Рекс - читать онлайн книгу. Автор: Борис Сопельняк cтр.№ 47

— Тебе? Да кто тебе откажет?! — выкрикнула Маша.

— Главное — ты не отказывай, — хохотнула блондинка сверху. — Всегда будь готова! И по первому требованию отстегивай протезик.

— Лишь бы требовали. А за мной дело не станет! — задорно закончила хозяйка костылей.

Девчата развеселились, посыпались солоноватые шуточки, кто-то запел… Так и вкатил санитарный поезд под своды Курского вокзала. Встречавшие его по долгу службы люди в белых халатах были немало удивлены, видя неподдельное веселье и радость на лицах изувеченных войной женщин.

Маше вдруг стало грустно. Она вспомнила, что Москва — родной город Виктора, здесь живет его мать, и неплохо бы ее разыскать…

«Стоп! — неожиданно по-громовски оборвала она себя. — Во-первых, я не знаю адреса. А во-вторых, кто я ей такая? «Мало ли вас, — скажет, — пэпэже! Если каждая начнет приносить в подоле внуков, что мне, старой, с ними делать?»

И снова Маша сказала себе: «Стоп! С чего это я взяла, что она скажет именно так? Насчет подола — это не ее, а мои слова. А откуда они взялись?»

Маша подумала и поняла — все от страха.

«Так-то вот, — говорила она себе. — Не боялась ни «тигров», ни «пантер», а незнакомой старушки испугалась. А чего, собственно, бояться? Что я такого сделала? Полюбила ее сына. Что ж тут плохого? Ах да, — поморщилась Маша, — не побывала с ним в загсе. Ну и что?! — храбрилась она. — Разве дело в печатях? И в печатях! — противно зудело в мозгу. — Увы, и в печатях. В самом деле, кто я такая? Разведенка! Беременная, покалеченная разведенка. Хорошо, если сохранят ногу. А если ампутация? А если пострадал ребенок? А если он родится ненормальным? А если…»

От этих бесчисленных «если» Маше стало так тошно, что она разрыдалась. В госпитальной палате, где она к этому времени находилась, лежало еще шесть раненых девушек. Они сюда попали гораздо раньше, операции были позади, и теперь они лежали с сухими остановившимися глазами, стараясь не думать, что с ними будет, когда их выпишут из госпиталя. Плакать они разучились, да и слез уже не осталось. А сколько подушек сменили нянечки, когда девушки сюда только-только попали, когда еще были полны надежд: вдруг глаза будут видеть, вдруг нога приживется, а рука вдруг отрастет. Теперь все надежды рухнули. Надо привыкать к новой жизни. К жизни? Да кому она нужна, такая жизнь! Ясно же, ни семьи не будет, ни детей. А что может быть для женщины страшнее?…

Новенькая этого еще не понимает: ревет, как белуга, печалится, что не сможет ходить на танцы. Дуреха! Она же всех счастливее — у нее будет ребенок. Она его родит. В муках, но родит — и нет ничего слаще этих мук. Она его выкормит. Господи, чего бы они ни отдали, чтобы ощутить налитую молоком грудь, чтобы почувствовать на соске детские губы! А потом он начнет ползать, ходить… А его смех! Какое это несказанное счастье — услышать беззаботно-заразительный смех своего ребенка!

Нет, определенно, эта Машка — набитая дура. Впереди у нее столько счастья, а она опять ревет. Ходячие сползали с кроватей, ковыляли к ее постели, ругали распоследними словами, подсовывали что-нибудь вкусненькое. Маша заливалась пуще прежнего, а соседки ворчливо замечали, что гостинцы не ей, а ребенку, чтобы не родился таким же доходягой и нытиком, как дуреха-мать.

Об отце деликатно помалкивали. Все были фронтовички и прекрасно понимали, что это — запрещенная тема. Но однажды Маша, сама того не ожидая, кряхтя и охая, приподнялась в постели, подложила под спину подушку, уселась на кровати и… попросила зеркало. Все так и ахнули! А потом заулыбались.

— Ну, все! Будет жить.

— Отпустило бабоньку.

— А ведь есть примета: если женщина на сносях смотрится в зеркало, значит, родит девочку.

— Да ты что?! Не знала… А что, может, и верная примета. Куда женщине без зеркала?

— Сама-то кого хочешь?

— Заказывали парня, — густо покраснела Маша.

— Ну, если хорошо старались, будет парень.

— Когда им было стараться! Миловались-то, поди, между атаками да артналетами.

— Хуже, — задорно улыбнулась Маша. — Между «командировками» в тыл врага. Мой муж — разведчик, — гордо закончила она и тут же смутилась. — Правда, мы еще не… В общем, слушайте. Мне нужен совет.

И Маша рассказала, как познакомилась с Виктором, как вытащила его из Волги, как они потеряли друг друга, а потом снова нашли, как полюбила его, как вся дивизия потом похоронила Виктора, а она не хотела верить в его смерть и оказалась права. Упомянула о Рексе, о Маралове и, наконец, о том, что где-то в Москве живет мать Виктора, Маша очень хочет и в то же время не решается ее разыскать.

— Что делать? Как быть? Ума не приложу, — вздыхала Маша. — Вроде бы свекровь, и в то же время — никто. Но даже если никто, может быть, обрадуется, если расскажу о сыне, — ведь они не виделись с первого дня войны. Как думаете?… Мне-то от нее ничего не надо.

Что тут началось! Перебивая друг друга, закричали все сразу. Одна стучала костылем по спинке кровати, требуя, чтобы выслушали ее. Другая взобралась на табурет и голосила, что она здесь старшая по званию и ее слово — закон. Третья… Словом, ничего нельзя было понять. А Маша только улыбалась: вот она, фронтовая дружба! Ведь даже фамилий друг друга не знают, а как близко приняли беду подруги.

Наконец, старшая по званию завернула такое коленце, что все сразу замолкли.

— Ну, ты даешь! — восхищенно выдавила обладательница костылей. — Даже я покраснела. А за полтора года в окопах чего только не слышала, но такое…

— Спиши слова, — хихикнули из угла. — Будет чем отбиться от нахального кавалера.

— Ладно, хватит. Давайте думать, как помочь Машке.

— Да проще простого: попросить кого-нибудь из персонала сбегать к этой бабульке.

— Верно. Давай адрес.

— А я… не знаю…

— Это не проблема. Узнаем через адресное бюро, — деловито продолжала обладательница костылей. — Фамилия, имя, отчество, примерный возраст — и через десять минут адрес в кармане.

— Фамилия — Громова. А имя… Имени не знаю.

— Как это — не знаешь?! Твой разведчик, он что — никогда не называл имени матери?

— Нет. Мама — и все.

— Да-а, скрытный он у тебя. А твое-то имя помнит?

— Верка, не хами! А то костылем получишь! Что же делать, девоньки? Громовых в Москве, поди, пруд пруди.

— А если через военкомат? — осенило Машу.

— Не говори глупостей. Старушки на военном учете пока что не состоят.

— Да не ее надо искать! Не ее, а Виктора! Он же призывался из Москвы, значит, в военкомате могут сообщить его адрес.

— Ай да Машка! Ты смотри, дура-дура, а соображает. Все, решено. Завтра дежурит знакомая нянечка: дадим ей задание сбегать в военкомат.

— Так ее туда и пустят, — скептически заметили из угла. — Письмо надо написать, официальное. А подпишет пусть главврач.