Падение «Вавилона» - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Молчанов cтр.№ 55

— Пока нет. Но скоро, может быть, пожалею.

— Да, вашего брата фрицы сдают, — сообщил Николай, озабоченно ковыряя ногтем в зубах. — Пачками. Безжалостно.

— А чего так?

— Своих проходимцев хватает. С избытком. А тут еще наши… впрягаются. Бедокуры. — Он встал из-за стола. Предложил: — Если имеется желание, поехали в город, тут недалеко. Пошатаемся там…

Я принял предложение сокамерника. Прежде чем нас выслали из Германии, стоило хотя бы в целях общего развития рассмотреть ее поподробнее.

Городишко был так себе, серенький. Шаткая брусчатка мостовых, приземистые особнячки, обшарпанные четырехэтажные здания…

Вообще Германия казалась мне малопривлекательной и довольно унылой.

Ее бывшая социалистическая часть носила явные приметы бездушного бетонного ваяния таких же, как и в СССР, однообразных жилищ-коробок, а исторические здания пребывали в запустении и упадке, лишь кое-где грубо подлатанные и небрежно подкрашенные. В капиталистической части страны я еще не был, но странник Николай утвержал, что там всего-то лишь больше стекла и рекламных огней, ну и, естественно, гораздо чище и ухоженнее, хотя реликтов архитектуры после прошедшей войны осталось считанное количество и на их месте ныне ничем не примечательные новостройки. И обнаружить в Германии город, подобный жемчужинам Европы — Вене, Праге или же Кракову, практически невозможно.

Впрочем, интересовали меня не столько достопримечательности прошлого и современного градостроительства, сколько разрешение своей покуда неопределенной судьбы.

По словам Николая, мы находились в положении подопытных кроликов, не ведающих, что принесет завтрашний день. Наши заявления об убежище должен был рассмотреть суд, на который мы не вызывались, а отрицательный вердикт оглашался следующим образом: заявитель, разбуженный поутру нарядом полиции, торжественно заковывался в наручники и препровождался за рубежи страны — как правило, на покинутую им родину. Причем отныне въезд на территорию Германии ему воспрещался.

Подобная методика вызывала у меня естественную тревогу. Дело мое явно попахивало изменой отчизне, и ворота российской тюрьмы были для меня распахнуты на всю свою ширину.

Кстати, бегство полковника с секретной ракетой никакого общественного резонанса в немецком обществе не вызвало, оставшись сугубо ведомственной заморочкой между российскими и немецкими властями.

Этому я не удивлялся, твердо уже уяснив себе о наличии некоей мафиозного типа договоренности о полюбовном разрешении всех армейских скандальчиков между местными властями и нашими вояками.

Немцы старательно не предавали огласке никаких происшествий, практически ежедневно происходящих по неиссякаемой инициативе советских воинов, терпеливо и безучастно снося любые их фокусы и махинации.

Складывалось впечатление, что, истомленные присутствием нежеланных и агрессивных гостей хозяева просто боялись озлить их какой-либо критикой, а иначе — кто знает? — возьмут да весь дом по злобе разнесут на щепы, а еще хуже — останутся в нем, ведь что в глазах для дикарей всякого рода соглашения, пусть и международного уровня? Хрен уж с вами, догуливай, казачья вольница, стерпим…

Обо всех этих деталях исторического периода вывода наших войск мы и толковали с Николаем, бесцельно блуждая по улочкам провинциального германского микрополиса.

Сокамерник предложил отметить наше знакомство распитием бутылочки хорошего сухого вина. Я не отказался, и мы направились в свежеотстроенный супермаркет «Кайзер» — метастаз распространяющегося и в здешней глуши капитализма.

Я взял со стеллажа бутылку вина, пару шоколадок, пакет с орешками и встал в очередь к кассе. Николай пристроился рядом.

Кассирша пробила чек, погрузила спиртное и закусь в пакет, и мы уже направились к выходу, как вдруг дорогу нам перегородили два рослых паренька, предъявив жетоны службы безопасности.

Я, впрочем, пареньков не интересовал, а вот Николаю предложили подняться по лестнице в будку менеджера, сооруженную в одном из углов супермаркета и являющуюся, как я понял, одновременно наблюдательным бастионом. Любопытства ради я последовал туда вместе со своим новым знакомцем и сопровождающими его лицами, инкриминировавшими Николаю хищение пачки сигарет «мальборо».

Коля не отрицал вынос из магазина неоплаченных сигарет, ссылаясь при этом на врожденную забывчивость и изъявляя готовность оплатить табачное изделие по двойному тарифу, однако стражи порядка сообщили, что уже вызвана полиция и поезд, что называется, ушел.

После такой информации у меня сразу же пропало всякое желание присутствовать при дальнейшем развитии событий. Я шагнул к выходу из будки, кляня идиота, поставившего на карту свою судьбу из-за какого-то грошового дерьма, но покинуть помещение не сумел: навстречу мне шагнули полицейские в салатного цвета рубашечках и последовала команда оставаться на месте. Меня обдало горячечным жаром от холодившего мое бедро «макарова», спрятанного за поясом брюк.

Ко мне полицейские претензий не выказали, но документы потребовали предъявить, изучив с видимым презрением «азюлянтскую» бумаженцию.

Далее произошел неясный, по сути, созвон представителей власти с ведомыми им инстанциями, пачку «мальборо» возвратили на полку, а нас погрузили в полицейский микроавтобус с решетчатыми оконцами, доставив до общежития и передав коменданту.

Хотя невиновность моя была очевидна и к тому же подтверждена по моему настоянию полицейскими, взирал на меня комендант без всякого расположения, подозревая, видимо, в безусловном сговоре с мелким жуликом Николаем, чьи шансы остаться в Германии отныне переместились из нулевой отметки в область отрицательных величин.

Я благодарил Бога, что происшествие не отяготил обыск, иначе обнаружение «макарова» автоматически привело бы меня в острог.

Но повода для особой радости тоже не было, тем более комендант сообщил, что в его кабинете меня ожидают для беседы некие официальные лица. Какие именно, он не уточнил, но я не без оснований полагал, что данные представители прибыли сюда не с целью торжественного поздравления меня со вступлением в должность главы концерна «Даймлер-бенц», а с намерениями глубоко противоположными.

В кабинете сидели два типа в модных пиджаках, аккуратно отглаженных брюках и со вкусом подобранных галстуках. Оба лет тридцати с небольшим; один — лысоватый, в очках — напоминал своей внешностью делопроизводителя-бюрократа, другой же — двухметровая гора мускулов, с носорожьей шеей и глазками этого же африканского животного — смахивал на профессионального мордоворота. Во всяком случае при встрече с ним в темной подворотне необходимым условием уверенности в себе являлся автомат «узи» со взведенным курком.

Мне были предложены кресло и бутылка кока-колы. На отменном английском.

— Господин Подкопаев, — учтиво начал лысый, — вы, как нам известно, просите правительство Германии о предоставлении вам политического убежища.