Женщина в клетке - читать онлайн книгу. Автор: Юсси Адлер-Ольсен cтр.№ 79

В детский дом его отдали после того, как он в первый раз попытался убить приемного отца. Семья не рассказала властям, что он сделал и что глубокая рана на лбу мужчины была нанесена лопатой. Они сказали только, что мальчик не в своем уме и они боятся за него отвечать. Таким образом, они могли сменить его на нового мальчика, чтобы получать за него деньги.

Но дикий зверь в душе Лассе уже проснулся. Больше он никому не позволит командовать собой и распоряжаться своей жизнью.

После этого прошло пять лет, два месяца и тринадцать дней — дело о возмещении было закончено, и его мать почувствовала себя настолько оправившейся, что была в состоянии забрать домой уже почти взрослого Лассе и его брата, отделавшегося не очень тяжелой инвалидностью. Да, один из двойняшек обгорел так сильно, что его не смогли спасти, второй же выжил, несмотря на обмотавшуюся вокруг шеи пуповину.

Пока мать находилась в больнице и в восстановительном центре, малыш был отдан на воспитание, но она взяла его к себе, когда ему еще не исполнилось трех лет. На лице и на груди у него оставались шрамы от ожогов, имелись нарушения моторики вследствие перенесенной гипоксии, но он был единственным утешением матери в те годы, пока она не забрала домой Лассе. В возмещение за разрушенную жизнь они получили полтора миллиона. Полтора миллиона за утрату отца, его процветающего предприятия, которое не могло обходиться без хозяйской руки, утрату младшей сестренки и едва родившегося младенца, в придачу к потерянному здоровью матери, ставшей неходячим инвалидом, и гибели материального достатка. Каких-то жалких полтора миллиона! После того как Мерета перестанет целиком занимать их внимание, месть обрушится также на страховщиков и адвокатов, которые мошеннически лишили их законного возмещения. Это Лассе обещал своей матери.

Мерете же придется ответить за многое.

Отпущенное ей время подходило к концу, Мерета это понимала, и это одновременно вызывало у нее страх и облегчение. Почти пять лет в таком отвратительном плену измотали ее до предела, и вот он подходит к концу. Когда-то этому пора было случиться.

Накануне нового, 2007 года давление в ее камере было доведено до шести атмосфер, и только одна люминесцентная трубка под потолком еле заметно мерцала. В сопровождении матери и брата в комнату за стеной вошел празднично одетый Лассе и, поздравив ее сквозь непрозрачное стекло с Новым годом, прибавил, что наступление следующего года ей уже не придется отмечать.

— Ведь, если хорошенько подумать, Мерета, нам давно известна дата твоей смерти, не так ли? Тут все очень логично. Прибавь те годы, месяцы и дни, которые прошли у меня в разлуке с семьей, к тому дню, когда я поймал тебя, как дикого зверя, потому что ты и есть дикий зверь, и ты узнаешь, когда тебе предстоит умереть. Ты будешь страдать в одиночестве ровно столько времени, сколько отстрадал я, но не более. Посчитай, Мерета! Когда настанет срок, мы откроем шлюз. Будет больно, зато все случится быстро и ощущения будут сильными. В жировой ткани у тебя скопился азот. Ты, конечно, очень худая, но учти, что воздушные карманы расположены по всему организму. Когда у тебя начнут раздуваться кости, а их обломки разлетаться по всему телу, когда ты почувствуешь пронзительную боль в плечевых и бедренных суставах, ты поймешь, что час твой пришел. Можешь сама рассчитать. Пять лет, два месяца и тринадцать дней, считая от второго марта две тысячи второго года. Сложи цифры, и узнаешь дату на своем надгробном камне. У тебя есть надежда на то, что тромбы в легких и в мозгу вызовут паралич, или что легкие разорвутся и ты потеряешь сознание, или наступит мгновенная смерть, но не рассчитывай на это наверняка. Да и кто сказал, что я сделаю это моментально?

Итак, ей предстояло умереть 15 мая 2007 года. До этой даты оставался девяносто один день, так как сейчас, по ее расчетам, было 13 февраля: после Нового года прошло ровно сорок четыре дня. Каждый день, начиная с новогоднего вечера, она проживала с мыслью о том, что сама положит этому конец, когда настанет время. Но до тех пор она старалась по возможности отгонять от себя мрачные мысли и, напротив, бережно хранить самые хорошие воспоминания.

Так она мысленно готовилась к тому, чтобы покинуть мир живых. Много раз она брала в руки щипцы и разглядывала их острия или вынимала более длинную пластинку, раздумывая, не разломить ли ее пополам, а затем заточить кончики обеих половинок о бетонный пол так, чтобы они стали острыми, как иголки. У нее есть эти два инструмента на выбор. Она собиралась лечь на пол под иллюминаторами и проколоть себе артерии. Слава богу, на ее исхудалых руках они отчетливо проступали под кожей.

Такими мыслями она утешала себя вплоть до нынешнего дня. Но сегодня, после передачи еды, за стеной послышались голоса Лассе и его матери: оба сердитые, словно между этими двумя разгорелась нешуточная перебранка.

«Между мерзавцем и ведьмой не всегда царит нерушимая дружба и согласие», — подумала Мерета, оживившись.

— Что же ты не можешь управиться со своей мамашей, Лассе? — крикнула она.

Мерета, конечно же, понимала, что за подобную дерзость придется отвечать — ей ли было не знать старую ведьму!

Но вскоре выяснилось, что она все-таки узнала ее еще недостаточно хорошо. Мерета думала, что ей на несколько дней как-то урежут питание, но никак не ожидала, что эти слова будут стоить ей свободы распоряжаться собственной жизнью.

— Лассе, будь начеку! — послышался сварливый голос старухи. — Она старается нас рассорить. Не успеешь оглянуться, как она тебя оставит ни с чем. Гляди за ней в оба! У нее там есть щипцы. Как бы она ими не порешила себя в последний момент. Разве ты хочешь, чтобы верх остался за ней? Неужели ты ей позволишь?

Последовало несколько секунд молчания, и вот уже над Меретой повис дамоклов меч.

— Ты ведь слышала, что сказала моя мама? — раздался из динамика его холодный голос.

Какой прок отвечать?

— Отныне ты будешь держаться подальше от окон. Я желаю, чтобы ты была все время у меня на виду, понятно? Отнеси туалетное ведро к противоположной стене. Быстро! Если ты попытаешься либо уморить себя голодом, либо покалечить, спрятавшись в укромном месте, то знай, что тогда я уберу давление в камере раньше, чем ты успеешь отреагировать. Если ты где-нибудь уколешь себя, то кровь брызнет из тебя фонтаном. Ты взорвешься изнутри прежде, чем успеешь потерять сознание, это я тебе обещаю. Я поставлю видеокамеры, и отныне ты будешь у нас под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Мы направим на стекла несколько прожекторов и включим их на полную мощность. Имей в виду: я могу менять давление в камере с помощью дистанционного управления. Так вот. Можешь ложиться под топор сейчас — можешь позже. Хотя, кто знает, Мерета? А вдруг завтра мы тут все свалимся мертвые, отравимся той великолепной лососиной, которая ждет нас на ужин? Или в один прекрасный день явится принц на белом коне и спасет тебя. Никогда нельзя знать наперед. Так что терпи. Пока живу — надеюсь! Разве не так? Поэтому держись, Мерета. Но выполняй правила.

Она подняла взгляд на один из иллюминаторов. За ним можно было смутно различить очертания Лассе. Серый ангел смерти — вот он кто. Дрожащий силуэт за стеклом, находящийся в плену черных мыслей, что дурманят его больное сознание и, надо надеяться, будут терзать вечно.