Забытая история любви - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Кирсли cтр.№ 77

Графиня попыталась изобразить недовольство, но не смогла.

— Я надеюсь, вы не стали их наказывать?

— Моих молодцов? Нет, все они были прощены и вернулись к своим обязанностям, получив от меня совет впредь не обращать внимания на нелепые слухи.

— О, Томас! — Графиня уже не смогла сдержать улыбку.

Капитан беззаботно пожал плечами.

— В любом случае вряд ли я снова смогу прибегнуть к этой уловке. Если я опять подобью на бунт свою команду, это плохо отразится на мне, и, какой бы сильной ни была моя любовь к нашему королю, я не хочу ради него жертвовать своей репутацией. — Однако слова эти он произнес без особого напора, и у Софии появилось чувство, что, несмотря на показное важничанье, он при необходимости готов пожертвовать куда большим. Он продолжил: — Нет, теперь мне придется найти другой способ сделать эти воды открытыми для него. Пожалуй, это будет не так уж сложно. Сейчас на север не отправляется ни одно судно, которое нужно было бы конвоировать, и каперов здесь давно не видали, так что у нас нет причин затягивать это плавание или близко подходить к берегу. Я не сомневаюсь, что погода заставит меня какое-то время провести в открытом море, — с совершенно невозмутимым лицом продолжал он размышлять вслух. — А немилосердные ветры в этих северных широтах могут так повредить корабль, что к тому времени, когда мы вернемся в Англию, нам снова понадобится ремонт. Более того, вполне может статься, что «Эдинбургу» опять придется постоять в сухом доке, а после этого я не удивлюсь, если какие-то неотложные дела заставят меня просить разрешения на несколько дней отлучиться в Лондон. Так что, если повезет, — подытожил он, — для короля путь будет открыт до Рождества.

С другого конца стола раздался недоверчивый голос графа:

— Вы действительно сможете это провернуть?

— Могу попытаться.

Графиня сказала:

— Будьте осторожны.

— Я всегда осторожен.

— Вы добрый человек, — сказала она ему. — И я сделаю все, чтобы юный король Яков узнал об этом.

Гордон улыбнулся в ответ и пожал плечами.

— Он может меня наградить, когда приедет, сделав адмиралом.

Когда закончили трапезничать, он откинулся на спинку кресла и сделанным беспокойством посмотрел на свой живот.

— Ваша стряпуха, верно, решила сделать из меня толстяка.

— Стряпуха не заставляла вас есть три порции пудинга, — отозвалась графиня.

— Да, вы правы. Нужно бы мне заняться физическими упражнениями, а то потоплю собственный корабль, когда вернусь на него. Быть может, прекрасная госпожа Патерсон, — обронил он и скользнул взглядом через стол, — согласится пройтись, со мной в саду?

Когда к ней в ожидании ответа повернулись три головы, она не смогла сообразить, как можно вежливо отказаться. Можно было сослаться на головную боль, но это не прозвучало бы убедительно, поскольку до этого за столом она вела себя естественно. К тому же графиня смотрела на нее, как мать, желающая дочери лучшей доли. София не хотела обидеть добрую женщину, отказав ее любимому гостю, поэтому кивнула:

— Конечно!

В саду царила прохлада. Стены защищали от колючего морского ветра, но в воздухе чувствовалось дыхание осени. Цветы, которые еще не умерли, начали вянуть, и все вокруг имело вид унылый и безжизненный. И лишь одинокая птичка на высокой стене в упоении выводила трели.

После отъезда Мори София редко выходила в сад. Несколько раз они с графиней гуляли здесь, любуясь цветами, и однажды она помогала Кирсти собирать растения. Однако ее все время преследовало тревожное чувство из-за близкого присутствия Билли Уика, и когда он работал на виду, и когда, невидимый, шелестел ветками в каком-нибудь заросшем уголке сада. Его каменная лачуга с темными окнами огромной мерзкой жабой прижалась к высоким перекрученным деревьям у изгиба ручья в самом начале сада, и каждый раз, когда София смотрела на нее, по телу ее пробегал холодок и ей начинало казаться, что нечто злое наблюдает за ней, только и ждет, когда она приблизится.

Сегодня Билли Уик был на виду — возился с садовыми ножницами среди веток сирени, той самой сирени, под которой она стояла с Мори в их последний вечер, которая осыпала ее лепестками, под которой он поцеловал ее…

— Должен признаться, — сказал Гордон, — впервые увидев вас, я решил, что вы не приживетесь здесь, в Слэйнсе. Вы кажетесь такой спокойной, а графиня достаточно… — он на секунду задумался, подбирая слово, — властная женщина.

Она поняла, что он хотел сказать комплимент, и все же посчитала нужным вступиться за графиню.

— Он умная и добрая женщина.

— Да, конечно. И видно, что она передает эти качества вам. За эти пять месяцев вы изменились.

Она могла бы сказать ему, что изменилась больше, чем он думает, и что это отнюдь не достижение графини, но лишь вежливо произнесла:

— Надеюсь, к лучшему.

— О да. — Он повернул голову, опустил на нее взгляд и улыбнулся. Руку он ей не предложил и просто шел рядом. — Простите меня, но я хочу сказать, что, когда вы прибыли сюда, вы были совсем ребенком, но за такое короткое время стали настоящей женщиной. Поразительное превращение!

Он откровенно пытался очаровать ее и мог бы сказать такое любой девушке, привлекшей его внимание, но Софии пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться порыву и не приложить руку к животу, словно боясь, что он разгадает ее тайну и увидит, что на самом деле изменило ее. Она сказала:

— Вы льстите мне.

— Я говорю правду.

Билли Уик, не прекращая работать ножницами, молча наблюдал за ними. И вдруг София почувствовала, что не может больше видеть, как он кромсает сирень, как голые ветки оскверненными падают на бесплодную землю. Она посмотрела на Гордона.

— Давайте пойдем другой дорожкой. Мне солнце глаза слепит.

— О, конечно. — Он свернул на тропинку между розами, увядшие лепестки которых лежали бледным ковром под колючими кустами. Запустив руку в карман, капитан Гордон достал узкий продолговатый бумажный пакет и взвесил его на ладони. — Когда я в Лондоне дожидался окончания ремонта «Эдинбурга», мне в витрине магазина случайно попалась на глаза эта безделица, и я сразу подумал о вас.

Он протянул ей коробочку, но она заколебалась.

— Капитан Гордон…

— Прошу вас. — Он остановился и одарил ее самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. — Это правда пустяк.

София с неохотой взяла подарок. Под оберточной бумагой оказалась пара изысканных перчаток из белой кожи с золотой вышивкой. Она молча смотрела на них, вспоминая о том случае в гостиной, когда ей пришлось сесть на перчатки Мори, чтобы никто не узнал, что они недавно были на ней.

Он сказал:

— Кажется, я когда-то говорил вам, что ваши руки достойны более нежного одеяния, нежели перчатки мистера Мори.