Забытая история любви - читать онлайн книгу. Автор: Сюзанна Кирсли cтр.№ 34

— Что?

— Я снова зашел на сайт о шотландских завещаниях и обнаружил там завещание Джеймса Патерсона, датированное 1699 годом. Он одну треть своего имущества оставил жене Мэри, а вторую разделил между дочками Анной и Софией. — Отец осуждающе помолчал. — Это, конечно, совершенно не означает, что он каким-то образом связан с нами или что его София — та самая София, которая позже стала женой Дэвида Джона Макклелланда, и все же… Как ты угадала год?

Я прокашлялась.

— А кому он оставил последнюю, третью часть?

— Что?

— Последнюю часть своего состояния? Кому он ее оставил?

— Другу. Не помню, как его… А нет, вспомнил. Джон Драммонд.

Настала моя очередь замолчать.

— Кэрри? — раздался в трубке голос отца. — Ты там?

— Там.

Но это было не совсем так, потому что часть меня, я это чувствовала, полетела обратно сквозь тьму к юной девушке по имени София, живущей в доме строгого, не расположенного к ней дяди Джона Драммонда, и мечтающей о бескрайних зеленых полях, которые когда-то расстилались перед ней, об утренней прохладе, которая наполняла сердце безотчетным счастьем, и о матери, которая жила только в ее воспоминаниях.

В этот утренний час в Каслвудском лесу было тихо. Грачи не суетились в кронах деревьев, хоть я и приметила нескольких, примостившихся на самом верху на голых узловатых ветках и молча провожающих меня взглядом.

Садовые гномы, сегодня более приветливые, насмешливо глазели на меня из своего укрытия у дорожки, ведущей к двери аккуратного домика с выбеленными стенами. Доктор Уэйр тоже был рад моему приходу.

— Как продвигается книга? — спросил он, пропуская меня в переднюю, наполненную уютом и ощущением старины.

— Хорошо, спасибо.

Он повесил мою куртку на вешалку.

— Проходите в кабинет. Элси только что отправилась с подругой в Питерхед за покупками. Она расстроится из-за того, что не встретилась с вами.

Все говорило о том, что он собрался в полной мере насладиться часами одиночества: у кожаного кресла в кабинете — аккуратная стопка книг, на журнальном столике замер в ожидании один из больших граненых стаканов, из которых мы пили при первой встрече, с щедрой порцией виски. Заметив мой взгляд, доктор Уэйр пояснил:

— Утренние пять капель. Люблю, знаете, начинать день, как это делали в старину. Терпеть не могу раскисшие хлопья на завтрак.

Я улыбнулась.

— Мне казалось, утренние пять капель — это эль с тостом.

— Тост я уже съел. И в Шотландии у нас все немножко по-другому делается. Мужчина может на завтрак выпить эля и съесть тост, но он не будет мужчиной, если не закончит глотком доброго шотландского виски.

— Понятно.

Он тоже улыбнулся.

— Но вам я могу заварить чай.

— Я бы и сама не отказалась от пяти капель, если вы не против.

— Конечно. — Брови его едва заметно приподнялись, но он совсем не выглядел изумленным, когда я, как и в прошлый раз, села в чинцевое кресло у окна и поставила рядом свой стакан для виски.

— Итак, — промолвил он. — Что вас привело ко мне этим утром?

— Вообще-то у меня вопрос.

— Что-то насчет Слэйнса?

— Нет. Насчет медицины.

Он удивился.

— Медицины?

— Я просто… — Это оказалось сложнее, чем мне думалось. Я взяла стакан. — Это имеет отношение к памяти.

— О чем именно вы говорите?

Ответить на этот вопрос без пространного рассказа было невозможно, и я начала с самой книги, с того, что никогда раньше со мной не происходило ничего подобного, и с того, что у меня появлялось ощущение, будто я пишу не для того, чтобы излагать свою историю, а скорее для того, чтобы самой следить за ее развитием. Еще я рассказала ему, как выбрала Софию Патерсон, которая была моим предком, на роль главного персонажа.

— Она родом не отсюда, — сказала я, — а из окрестностей Керкубри, это на западе. Я ввела ее в рассказ только из-за того, что мне нужен был кто-нибудь, какая-нибудь женщина, которая могла бы связать всех исторических персонажей.

Доктор Уэйр, как все хорошие доктора, слушал, не перебивая, но тут он кивнул, показывая, что понимает меня. Я продолжила:

— Вся закавыка в том, что кое-что из написанного мной, оказывается, происходило в действительности.

И в качестве примера я рассказала о том, как угадала имя капитана Гордона, и о том, что нарисованный мною план замка полностью совпал с тем планом, который он мне дал. Рассказала я и о своей вчерашней прогулке вдоль берега. О том, что я была там не одна, я не упомянула, описала лишь охватившее меня ощущение, что уже когда-то здесь ходила.

— Но в этом ничего страшного нет, — говорила я, — потому что я не сомневаюсь: у всего этого есть какое-то простое объяснение. Я провела очень много исследований, готовясь к этой книге, и, наверное, прочитала где-то все эти подробности, увидела какие-нибудь фотографии, а теперь просто вспоминаю то, что когда-то знала, но забыла. Но… Как бы это сказать, чтобы не показаться сумасшедшей? Но некоторых деталей того, что я написала, я попросту не могла знать. Об этом я не могла нигде прочитать. — Я рассказала о совпадении года рождения Софии и смерти ее отца, о его завещании, которое дало нам имя ее дяди. — Мой отец нашел эти документы, узнал эти даты только потому, что я сказала ему, где искать. Вот только мне неизвестно, откуда я сама это узнала. Как будто… — Я снова замолчала, подыскивая слова, а потом, поскольку иного выхода не оставалось, задержала дыхание и нырнула как в омут с головой: — Мой отец все время говорит, что я так люблю море, потому что оно у меня в крови, потому что наши предки были корабелами из Белфаста в Северной Ирландии. Он, конечно, это не буквально имеет в виду, но, после того, что произошло, я думаю: бывает ли такое на самом деле? Может ли быть у человека генетическая память?

Глаза доктора за стеклами очков сделались серьезными.

— Вы имеете в виду, можете ли вы обладать воспоминаниями Софии?

— Да. Такое возможно?

— Любопытно, — произнес он и на минуту задумался. Потом снова заговорил: — Современная наука пока не полностью понимает, как работает память. Мы даже не понимаем, как она формируется или когда начинает работать — после рождения или еще в утробе. Можем ли мы, люди, как вы говорите, нести память в генах? Психологи юнгианской школы скажут, в широком смысле, что подобная вещь существует; что некоторые из нас обладают знаниями, основанными не на опыте, а на опыте наших общих предков. В их представлении это своего рода глубинный инстинкт, — пояснил он. — То, что Юнг называл «коллективное бессознательное».

— Я слышала этот термин.