Джек Потрошитель. Кто он? Портрет убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Патрисия Корнуэлл cтр.№ 46

Различия в размерах бумаги могут объясняться условиями хранения. Когда бумагу нагревают путем наложения защитной пленки, она слегка съеживается. Еще более вероятно различие в размерах можно объяснить повторными заказами от поставщика. В конце 80-х годов XIX века личную бумагу обычно заказывали дестями, то есть по двадцать четыре листа, включая незапечатанные вторые листы. Повторный заказ аналогичной личной бумаги на том же типе с теми же водяными знаками вполне мог поступить из другой пачки. А может быть, поставщик использовал различные стандартные размеры, например «пост кварто» — семь на девять дюймов, «коммершиал ноте» — восемь на пять дюймов или «октаво ноте» — семь на четыре с половиной дюйма.

Примеры расхождений в размере бумаги мы видим в письмах Потрошителя с водяными знаками «Джойнсон Суперфайн», отправленных в полицию лондонского Сити. Оторванная половина сложенного листа имеет размеры 6 15/16 на 9 9/10 дюймов. Другое письмо Потрошителя, написанное на такой же бумаге с теми же водяными знаками и отправленное в столичную полицию, имеет размер «коммершиал ноте», то есть восемь на пять дюймов. Письмо Сикерта на бумаге «Монктонз Суперфайн», которое мы исследовали в Глазго, имеет размеры 7 1/8 на 9 дюймов. Письмо Потрошителя, отосланное в полицию лондонского Сити, на бумаге с водяными знаками «Монктонз Суперфайн» имеет размеры 7 1/8 на 8 9/10 дюйма. Естественно, что это свидетельствует о том, что бумага была взята из различных пачек, но не доказывает, что письма были написаны разными людьми.

Я так подробно остановилась на вопросе разных пачек бумаги только потому, что точно так же поступил бы на моем месте любой адвокат. Бумага одного типа и с одинаковыми водяными знаками, но полученная из разных пачек, не может служить доказательством. Как указывал Бауэр, изучая бумагу, используемую разными художниками, он всегда сталкивался с подобными отклонениями. Бауэр обнаружил среди писем Потрошителя и такие, что были написаны на одинаковой бумаге. Поскольку на них не было водяных знаков, на них вообще не обратили внимания. Два письма Потрошителя в столичную полицию и одно в полицию лондонского Сити написаны на очень дешевой бледно-голубой бумаге — причем все три на листах из одной и той же пачки, что убедительно доказывает тот факт, что они были написаны одним человеком. Впрочем, совпадение водяных знаков, особенно совпадение трех разных типов водяных знаков, тоже трудно считать простым совпадением.

Обнаружение совпадения водяных знаков вдохновило всех, кто работал вместе со мной над делом Потрошителя. Однако я должна признать, что в нашем расследовании был и не столь радостный опыт работы с водяными знаками. Руководитель отдела консервации документов в Лондонском архиве Марио Алеппо связался со мной и сообщил, что его сотрудники обнаружили массу других водяных знаков фирмы «Пири и сыновья». Он предложил мне посмотреть документы. Я немедленно вернулась в Лондон и, к своему ужасу, обнаружила, что водяные знаки «Пири и сыновья» встречаются не только на письмах Потрошителя, но и на бумаге, которая в тот период использовалась в столичной полиции. Я была в шоке. Какое-то время я не могла прийти в себя. Мне казалось, что вся моя стройная теория рушится буквально на глазах. Теория о том, что Джек Потрошитель был полицейским, бытовала уже давно.

Водяные знаки «Пири и сыновья» на бумаге столичной полиции были единственными знаками этой фирмы, встречающимися в документах, не принадлежащих Сикерту или Потрошителю. Но, к моей радости, я обнаружила, что бумага полиции отличается от той, что использовали Сикерт и Потрошитель. На водяных знаках полицейской бумаги не было даты, а также присутствовали буквы «Лд» и слово «Регистр». Бумага отличалась по качеству и цвету. Ее размер составлял восемь на одиннадцать дюймов. Кроме того, она не складывалась как открытка. Кроме различий в тексте и дизайне водяных знаков, бумага, используемая в полиции, была плетеной, а бумага Сикерта и Потрошителя прессованной.

Фирма «Александр Пири и сыновья» начала изготавливать бумагу в 1770 году в Абердине. Фирма динамично развивалась и пользовалась хорошей репутацией. Ей принадлежали хлопковые фабрики, плантации и заводы в Лондоне, Глазго, Дублине, Париже, Нью-Йорке, Санкт-Петербурге и Бухаресте. Вплоть до 1864 года Пири не использовал названия своей фирмы в водяных знаках. Однако записи, сохранившиеся в Абердине, не говорят о том, когда точно название фирмы появилось на водяных знаках. В 1882 году Пири создал компанию с ограниченной ответственностью, в 1922 году соединился с другой фирмой и в 50-е годы XX века прекратил свою деятельность.

Записи фирмы «Пири и сыновья» хранятся в Абердине. Осознавая свою некомпетентность в области производства бумаги, я попросила эксперта Джо Джеймсона поехать со мной и изучить тысячи записей фирмы. Два холодных дождливых дня мы с ним провели, разбирая коробки, вникая в скучные детали, связанные с расходом извести, кипячением тряпья, устройством бумагоделательных машин, заказом соды, очисткой речной воды, владельцами, торговыми марками, типами бумаги. Мы могли узнать все о том, как изготавливалась бумага с конца XVIII века и до 50-х годов века XX.

В период расцвета фирмы тонны бумаги «Пири и сыновья» отправлялись в Лондон и другие части света. Эта компания дорожила своей репутацией и немедленно возбуждала дело, если какой-то другой производитель пытался ввести покупателей в заблуждение, утверждая, что его бумага произведена «Пири и сыновья». У меня возник совершенно естественный вопрос, который я и задала Питеру Бауэру. Насколько необычно то, что водяной знак «Пири» появился на трех письмах Потрошителя и на восьми письмах Сикерта?

После тщательного изучения документов компании я могу с уверенностью сказать только то, что хотя бумага эта была довольно распространенной, использовали ее в качестве личной немногие. Похоже, что эта бумага по большей части использовалась для печатания банковских и других деловых учетных книг, ведения деловой документации, печати без водяных знаков и литографической печати. Я не знаю, в каком магазине Уолтер или Эллен заказали себе бумагу с голубой каймой фирмы «Пири и сыновья». Этот магазин мог вообще находиться не в Лондоне, и его документы вряд ли сохранились. Я не могу сказать, насколько уникальным был водяной знак Сикертов, но в списке пятидесяти шести торговых марок фирмы я такого не нашла.

Однако это можно объяснить тем, что записи, хранящиеся в Абердине, являются неполными. Я знаю, что в единственном каталоге фирмы «Пири и сыновья», который мне доводилось держать в руках, в списке их товаров содержится двадцать три торговые марки и интересующего меня знака среди них нет. Этот каталог относится к 1900 году.

Уолтер Сикерт многое знал о водяных знаках. Он многое знал о бумаге. Трудно предположить, что он писал письма Потрошителя и не догадывался о том, что на бумаге остались водяные знаки. Трудно предположить, что он не знал, какой тип бумаги использует, — ведь письма написаны на хорошей, дорогой бумаге «Пири», «Джойнсон» и «Монктонз». Сикерт мог использовать личную бумагу только потому, что был уверен — даже если полицейские обратят внимание на часть водяного знака, они никогда не свяжут его с обаятельным джентльменом, художником Уолтером Сикертом. Его никогда и никто не подозревал. Можно только догадываться, что бы произошло, если бы полиция опубликовала рисунок водяного знака и расклеила плакаты с его изображением.