Паломничество в Святую Землю Египетскую - читать онлайн книгу. Автор: Томаш Миркович cтр.№ 42

Ровно в семь Алиса спустилась на лифте вниз. Абиб уже ждал и, поцеловав ее, спросил:

– Ты ведь еще не была на базаре Муски?

– Нет.

– Так я и думал. Поехали туда, поужинаем.

Двадцать минут на машине – и они оказались в старом исламском районе Каира. В воздухе витали ароматы духов благовоний и приправ, на тротуарах были разложены всевозможные товары, от горшков и деталей машин до ковров и мешков чечевицы. Проезжая часть была так забита, что, хотя Абиб непрерывно жал на клаксон, они продвигались черепашьими темпами – чуть не по сантиметру. В конце концов Абиб остановил свой «форд».

– Дальше придется идти пешком, – сказал он.

Алиса вышла из машины и взглянула на мечеть, перед которой они оказались.

– Это Аль-Азхар, одна из самых старых мечетей и одновременно самый старый университет в мире. Ее начали строить в девятьсот семидесятом году. А вон тот минарет, – Абиб указал на стройную, словно карандаш, башню, которая виднелась слева, – это мечеть аль-Хусейна, внука Магомета, одна из главнейших шиитских святынь. В Египте, правда, со времен Саладина заправляют сунниты, но и они тут тоже молятся, особенно в праздники. В мечети есть гробница, в которой покоится голова аль-Хусейна. Некоторые считают, что это лишь кенотаф, то есть символическое погребение; другие утверждают, что после гибели аль-Хусейна (в битве под Кербелой в шестьсот восьмидесятом году) его голову похоронили в Ашкелоне, а почти пять веков спустя, когда к городу подступили крестоносцы, драгоценную реликвию перевезли в Каир. Трудно сказать, кто тут прав, особенно если учесть множество легенд о том, как голова появилась здесь чудесным образом сама.

Оставив машину перед мечетью, они перешли проезжую часть и углубились в одну из множества узких улочек, заполненных густой толпой. Боясь потеряться, Алиса крепко уцепилась за локоть Абиба. В этой части базара продавались главным образом сувениры, из лавок то и дело выныривали продавцы, зазывая туристов покупать кожаные сумки и пуфы, бронзу, галабии, глиняные барабаны, антики, серебряные и золотые украшения, инкрустированные перламутром шкатулки и тарелки.

Несколько минут Абиб с Алисой кружили по тесным улочкам, пока не остановились перед открытыми дверями ресторана. Внутри оказался длинный коридор с малыми и большими нишами; почти все были заняты. К Абибу сразу же подбежал официант, поздоровался, низко кланяясь, и провел к столу с мраморной столешницей.

По стенам висели хрустальные зеркала в тяжелых золоченых рамах и резные полки темного дерева; на них были расставлены позеленевшие бронзовые кувшины, наргиле, тамбурины и тарелки со стилизованными арабскими надписями, складывающимися в таинственные узоры. На деревянном сундуке скалила пожелтевшие зубы медвежья шкура, а мощные вентиляторы, похожие на пропеллеры старых самолетов, медлительно вращались над головами гостей, разгоняя дым папирос, сигар и наргиле.

Официант принес мисочки с соусами и тарелку местного хлеба, круглого и плоского, как береты. Когда Абиб разорвал один такой хлеб пополам, Алиса увидела, что в середине он пустой, и еду можно вкладывать в каждую половинку, будто в карман.

– Это айш балади. Его можно рвать и макать в соусы, но самое распространенное египетское блюдо – фул, разваренные бобы с приправами, – накладывают внутрь, – сказал Абиб. – Если увидишь на улице тележку, а на ней пузатый бронзовый кувшин с узкой шейкой – такие кувшины называются «эдра», – попробуй обязательно. Можно, конечно, заказать фул и здесь, но поверь, самый вкусный он у уличных торговцев.

Дальше он объяснил, что белый соус, густой, как сметана, делается из семян кунжута и называется «тахина»; коричневый – «баба ханну» – готовят из баклажанов, а «хуммус» – из бобов. Все три оказались на Алисин вкус очень пикантными и аппетитными, как и блюда, которые начали появляться на столе вслед за ними: кебаб, рис с чечевицей, жареная окра, фаршированные рисом и мясом помидоры, перцы и мелкие тыквы-цукини под названием «коса». Попробовать салат Алиса не рискнула, опасаясь кишечной Галочки, зато с удовольствием уписывала турши – рубленые ломтики моркови, редьки и огурцов под острым маринадом.

Беседа за ужином шла о памятниках старины, которые они осматривали с утра; незаметно разговор перекинулся на отрезанные головы.

– Удивительно, как часто у самых разных народов встречаются в преданиях и обрядах отрезанные головы, – сказал Абиб. – Вот, например: когда Орфей, выйдя из Аида, оказался равнодушен к прелестям вакханок, те накинулись на него и разорвали на куски, а голову зашвырнули в реку. Пока та плыла к морю, на нее напал змей, но Аполлон обратил гада в камень. В конце концов голову выловили у острова Лесбос и поместили в храме, где она с тех пор возглашала пророчества. В этой истории можно найти много совпадений с мифом об Осирисе; не исключено, что ее корни действительно восходят к Египту, так же как и у дагомейской повести о верной жене, которая дала похоронить себя заживо с головой казненного мужа. Но мексиканские сахарные головы с именем умершего и страшная индийская богиня Кали, которая носит ожерелье из человеческих черепов и отрубает голову Шиве, не имеют с Египтом ничего общего, хотя в Кали и можно усматривать родство с Юдифью и Саломеей. Не всякое сходство – результат взаимопроникновения культур. Более вероятно, что интерес к отрезанным головам развивался в разных обществах параллельно, как остаток палеолитического культа черепов.

Они ждали, пока им принесут счет, и тут Алиса вспомнила, что хотела спросить Абиба о картуше фараона Какау. Помня, как отреагировал на этот вопрос старый англичанин, она не очень-то представляла себе, как к нему подступиться. Наконец решила, что лучше всего будет рассказать Абибу, как странно повел себя Хаттер.

– Знаешь, позавчера за завтраком ко мне подсел очень симпатичный старичок. Английский египтолог, на вид ему лет восемьдесят. Я его без всякой задней мысли спросила, как выглядит картуш фараона Хакау, которого по-гречески звали, Хэйос, а он обиделся, вскочил и вышел вон. Ты не знаешь, в чем тут могло быть дело?

– Картуш фараона Хакау, говоришь? Погоди, сейчас подумаю. – Вдруг он расхохотался, да так, что чуть с дивана не упал.

Алиса оторопела.

– Что тебя так рассмешило?

– Знаю я, что спугнуло твоего англичанина! Погоди, сейчас покажу. – Он вынул ручку и принялся рисовать на салфетке, не давая Алисе смотреть, пока не закончил. – Вот так выглядит имя фараона Хакау, записанное иероглифами, – заявил он, передавая ей салфетку, и снова залился смехом.

Алиса взглянула на рисунок.

– Если глаза меня не обманывают и справа здесь именно то, что мне кажется, я, пожалуй, вполне понимаю реакцию Каттера, – рассмеялась она. – Бедный дедушка! Ничего удивительного, что он был шокирован!

– Глаза тебя не обманывают, – заверил ее Абиб. – Как видишь, египтяне ханжами не были. Подозреваю даже, Хакау гордился, что его имя записывается именно так. Ведь его можно записать и совершенно иначе.